Рейчел Томас - Неповторимая ночь на острове

— Прости, что все так получилось. Я не хотел, чтобы ты страдала.

Он хотел лишить Бьянку вожделенной безделушки, чтобы заставить ее делать то, что ему нужно. Все так запуталось. Но он должен признать, что Бьянка честно выполняла свои обязательства.

Она взглянула на Льва, ветер бросил волосы ей в лицо, оно было таким юным и таким невинным, что у него сжалось сердце. Он нежно отвел волосы от ее лица. Если бы все сложилось иначе, если бы жизнь не сделала его бессердечным и расчетливым, он мог бы любить ее и быть счастливым.

— Мне нужен браслет, — мягко сказала она, глядя ему в глаза, и в ее голосе не было и следа гнева.

— Я знаю, — прошептал он, чувствуя на своих плечах тяжкий груз вины.

— Ты думал, что я легкомысленная, избалованная девчонка, которая без ума от драгоценностей? — едва слышно произнесла она. — Но это совсем не так.

— Нет, я так не думаю. Я понял, что во многом ошибался, Бьянка.

— Например?

— Я считал тебя холодной, расчетливой женщиной, которая точно знает, чего хочет, и не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего, но я ошибался. Женщина, которую я вижу сейчас перед собой, совсем не такая. Она мягкая и любящая, верная и невинная. Ты заставляешь меня желать того, что для меня недоступно, того, чего я не заслуживаю.

— Чего же?

— Привязанности.

Он хотел сказать «любви», но не решился произнести это слово. Бьянка что‑то сделала с ним, она коснулась той части его сердца, что окаменела в день похорон отца.

— Каждый заслуживает привязанности.

— Я совершал плохие поступки, Бьянка. Я не тот мужчина, которого твой дед хотел бы видеть рядом с тобой, не говоря уже о помолвке.

— Ты шантажировал меня, обманул деда и все нью‑йоркское общество, объявив о нашей помолвке, заставил меня участвовать в этом обмане. Что может быть хуже?

Если он расскажет ей о своем прошлом, о том, что сделало его таким, какой он сейчас, положит ли это конец безумию? Перестанет ли он желать ее? Конечно, так и будет. Такая женщина, как Бьянка Ди Сионе, не захочет иметь ничего общего с преступником, даже если все записи о его детских преступлениях были уничтожены, словно и не существовало лет, проведенных в тюрьме. Но все это было, и ему никогда не забыть о прошлом.

— Я такой, какой есть, — холодный и расчетливый, потому что мне пришлось учиться выживать, бороться за кусок хлеба.

На мгновение память перенесла его на улицы Санкт‑Петербурга.

Бьянка приблизилась и коснулась его лица. Почувствовав прикосновение ее теплой ладони к своей щеке, Лев закрыл глаза. Ему хотелось обнять Бьянку. Она подвергала его непростому испытанию. Он сжал ее руку, посмотрел ей в глаза.

— Я был в тюрьме, Бьянка… пять лет.

Она судорожно вздохнула, и ужас в ее глазах сказал Льву все, что ему нужно было знать.

— За что? — прошептала она.

— За то, что пытался выжить.

— Я не понимаю.

Да, она не понимает и никогда не поймет. Да и как ей понять, если ее жизнь была безмятежной? Она жила как принцесса, всеми любимая и обласканная.

— После того как умерли родители, у меня не было выбора. Я очутился на улице. Я крал, чтобы прокормиться, и боролся за безопасное место для ночевки. Однажды меня поймали, когда я пытался украсть хлеб и картошку для себя и других ребят помладше.

Его слова были полны горечи. Он вспомнил тот день, когда его привезли в тюрьму, в этот ад, который сотворил из него дьявола.

— Это и есть тот дом, про который ты говорил? Сколько тебе было, когда ты… когда тебя отправили в тюрьму?

— Тринадцать.

Почему же она не убегает? Почему на ее лице не видно отвращения? Ведь он только что признался в том, что он — вор. Он отпустил ее и отвернулся, снедаемый тревожным ожиданием. Он боялся, что она сейчас уйдет от него. Зачем он рассказал ей? Он никогда и никому не раскрывал свое сердце.

Бьянка смотрела на Льва. Она должна быть счастлива. Он отпускает ее. Но что‑то удерживало ее на месте. Лев использовал ее, но теперь она знала все, начиная с его несчастливого детства и заканчивая шантажом. Бьянка смотрела на Льва, молча глядящего на океан, и чувствовала, как тает ее сердце от любви к нему. Она любила мальчика, которым он был когда‑то, и мужчину, которым он стал.

В последние несколько дней она ни о чем так не мечтала, как о том, чтобы Лев поцеловал ее, подарив ей ощущения, которых она никогда не испытывала. И она знала, что, если Лев снова сделает это, поцелуем он не ограничится. Сейчас, как никогда, Бьянка была уверена, что Лев был тем самым мужчиной, которого она ждала всю свою жизнь. Может быть, их отношения и не назовешь безоблачными, но здесь, на острове, они могут любить друг друга, забыв обо всем.

— Это не имеет значения, Лев. — Она подошла к нему и увидела, как напряглись его плечи.

— Как ты можешь говорить такое?

Его голос был резким, почти грубым. Бьянка знала, что он борется со своими чувствами.

— Потому что ничто не имеет значения. Ничто. Твое прошлое или мое. Даже будущее. — Она приблизилась к нему и коснулась его плеча. — Все, что имеет значение, — настоящее, вот это самое мгновение.

Он обернулся, провел пальцами по ее волосам.

— Как я мог думать, что ты холодна и бесчувственна?

— Все что‑то скрывают, но от себя не убежишь. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Лев.

Бьянку охватил нервный трепет. Захочет ли он поцеловать ее, если узнает, как она неопытна?

— Ты уверена?

Его глаза потемнели, пальцы скользили по ее волосам.

Бьянка никогда не была так уверена.

— Я слишком долго пряталась от самой себя и хочу, чтобы сегодня все изменилось.

В его глазах горело желание, он жадно вглядывался в лицо Бьянки. Наконец Лев склонился к ней и нежно поцеловал ее. Бьянка обвила руками его шею, поцелуй стал глубоким и чувственным. Он запустил пальцы в ее волосы, прижал к себе.

— Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Бьянка.

Он прервал поцелуй и взглянул на нее. Его пальцы скользили по ее щеке. Она слышала его дыхание, глубокое и неровное, касалась его груди, сгорая от желания.

А знает ли он, что делает с ней? Знает ли он, что она готова забыть о своей клятве, данной ею десять лет назад, и позволить себе любить мужчину во всех смыслах этого слова? Пусть и всего одну ночь. Бьянка не строила иллюзий. Вряд ли их отношения продлятся дольше, но, может быть, любовь все изменит?

— Да, я не представляю, — прошептала она, и нежный румянец залил ее щеки. Она должна признаться ему. — Я никогда раньше этого не делала, Лев.

Он нахмурился.

— Никогда не соблазняла мужчину?

Охваченная смущением, Бьянка опустила глаза.

— Да, в соблазнении я не очень сильна.

Лев привлек ее к себе и всмотрелся в ее лицо. Его взгляд был серьезен.

— Это правда?

Ее сердце колотилось, как птица в клетке. Что, если Лев отвергнет ее после таких откровений? Она словно вернулась в прошлое, когда ей было восемнадцать. Неуверенность захлестнула ее, почти погасив пламя желания. Но сейчас она не хотела уходить, не хотела отказывать себе в любви.