Мишель Дуглас - Пикник для влюбленных

— Я не ошибусь, если скажу, что он тебя не стоил?

Мии потребовалось все ее мужество, чтобы не отвести глаза.

— Я много думала, пока сидела в тюрьме, и теперь понимаю, что существует такой тип мужчин, которые специально выбирают глупых наивных девочек. Именно такой я и была.

Дилан потянулся к руке Мии и пожал ее:

— Ты была очень молода.

— Когда что‑то кажется слишком хорошим, на поверку оно обычно оказывается совсем не таким. Джонни заставил меня почувствовать себя особенной, а мне так этого хотелось. Он нашел мне новую работу — с девяти до пяти, — и я стала администратором в офисе. Для меня это был шаг вперед. Я радовалась, хотя весь день проводила на ногах.

Потом, оказавшись в тюрьме, она с тоской вспоминала об этой работе, о своих усталых ногах и обо всем остальном. Как она могла не ценить то главное, что имела? Покой.

— Я переехала в его симпатичную квартиру, он покупал мне красивые наряды. Джонни работал биржевым брокером и, как мне казалось, мог бы выбрать любую женщину. Я считала себя самой счастливой девушкой в мире.

— Он оторвал тебя от семьи, от друзей… распоряжался твоими деньгами?

— Моя семья сама меня отвергла, а в остальном… да. — Все это Мия поняла, когда говорила со своим адвокатом. — Первые два года мне казалось, что все прекрасно. Но я не понимала, что Джонни игрок.

— Что произошло? — поторопил ее Дилан, когда она замолчала.

— Он стал просить меня размещать в банках чеки на чужое имя, чтобы потом получать наличные.

— И деньги ты отдавала ему?

— Я отдавала ему все до цента. Конечно, это не могло продолжаться долго, и вскоре по записям с видеокамер меня выследили.

— А Джонни?

— Он был гораздо умнее меня и никогда даже близко не подходил к тем банкам, где я брала деньги. Он заявил, что ничего не знает.

— Этот подонок скормил тебя волкам.

— Он оказался куда более умным, Дилан. Джонни убедил меня сделать так, что я сама отправилась к ним в пасть. Я сказала, что он ни в чем не виноват.

Его глаза вспыхнули гневом.

— Сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, что он собой представляет?

— Около четырех месяцев… когда он ни разу не пришел меня навестить… и перестал отвечать на мои письма.

— И тогда ты сдала его властям?

Мия отрицательно покачала головой.

— Ты позволила ему остаться безнаказанным?

Она замерла, услышав в голосе Дилана с трудом сдерживаемую ярость.

— Для этого у меня были причины. Первая — я бы не смогла ничего доказать. Тем более что после моих предыдущих показаний все обвинения могли бы списать на желание отомстить бывшему любовнику. Вторая — мне надо было подвести черту под той частью моей жизни и двигаться вперед. И третья — я заслужила наказание. И ничто не могло этого изменить.

— Он манипулировал тобой!

— А я ему позволяла. Я понимала, что поступаю плохо. Когда я в первый раз обналичила чек, Джонни сказал мне, что это для его престарелой тетушки. Во второй раз он сказал, что хочет помочь коллеге. В третий раз он попросил сделать это для него, сказав, что у него возникли проблемы. Я знала, что нарушаю закон, но все равно делала это. Он никогда не угрожал мне, я делала все сама.

— Но я могу поспорить, что за каждой его просьбой стояла молчаливая угроза бросить тебя. Верно?

Да, верно. Она даже представить не могла, что потеряет Джонни.

— Я предупреждала, что это жалкая история.

— Мне кажется, три года слишком большой срок для первого правонарушения.

Мия облизнула губы:

— Я украла кучу денег.

Дилан мрачно уставился на море, и у Мии упало сердце.

— Ты совершила ошибку и расплатилась за нее. Разве ты поступила бы так, если бы знала то, что знаешь сейчас?

— Конечно нет. Но мы не можем повернуть время вспять и прожить жизнь по‑другому. Мы должны просто найти способ жить дальше со всеми своими ошибками.

— Если ты будешь отказываться от простых удовольствий, это тебе не поможет. И разве тебя не волнует судьба других девушек, которых он выберет своими жертвами?

Сердце Мии с силой ударилось в грудь. Неужели это возможно, миллионер Дилан Феаруэзер беспокоится о беззащитных женщинах, которых он даже не знает? Она опустила глаза.

— Через четырнадцать месяцев после того, как меня посадили, Джонни совершил попытку вооруженного ограбления инкассаторской машины. Его приговорили к пятнадцати годам. Так что, думаю, в ближайшее время он не представляет угрозы для глупых молодых женщин.

— Хорошо. Так вот почему ты не позволяешь мужчинам взять над тобой верх?

— Я не позволяю тебе взять надо мной верх.

Уголки его губ слегка приподнялись, но глаза по‑прежнему смотрели жестко.

— Но у меня все же есть надежда.

— Нет, у тебя ее нет! Я…

— Но ты позволила Гордону, Тьери и Фелипе вести себя так, будто ты ничего не стоишь. Твой отец и Джонни обошлись с тобой хуже некуда. Неужели ты в самом деле ценишь себя так дешево?

— Ни отца, ни Джонни в моей жизни больше нет. Тьери ровным счетом ничего для меня не значит! Фелипе не стал пользоваться моей слабостью. А что касается Гордона… Он имеет право меня уволить. Поэтому для меня самое мудрое — быть с ним осторожной. Но это не навсегда.

— В твоей жизни всегда найдется какой‑нибудь Гордон. Неужели ты позволишь им вытирать об себя ноги?

— А если и так, тебя это совершенно не касается!

— Тогда зачем ты мне все это рассказала?

— Затем, что, если мы хотим быть друзьями , — она сделала упор на этом слове, — пресса в конце концов выяснит, кто я. Я не хочу, чтобы эту историю ты узнал из газет.

Дилан провел рукой по лицу.

— И…

— И я хотела, чтобы ты понял, почему мне не нужны романтические отношения.

— Потому что однажды ты обожглась?

— Потому что мне не нравится, какой я становлюсь, когда влюбляюсь. Я больше не хочу быть такой.

Он стремительно поднялся.

— Хочешь сказать, что я такой же, как Джонни Питерс?

Она тоже вскочила.

— Конечно нет!

Он ткнул в нее пальцем:

— Но ты ведешь себя именно так. Ты боишься, что окажешься незащищенной передо мной и я этим воспользуюсь.

Мия чувствовала, что ее начинает трясти.

— К тебе это не имеет никакого отношения!

— Чушь. Я…

Он резко умолк, потому что их обоих ослепила резкая вспышка света. Тогда Мия поняла: наступила ночь… и кто‑то только что их сфотографировал.

Не говоря ни слова, Дилан скрылся в темноте. Мия последовала за ним.

Дилан бросился на мелькнувшую в темноте тень, и повалил неизвестного фотографа на землю. Ему хотелось придушить незнакомца. А еще ему хотелось разорвать мужчин, обижавших Мию — ее отца и подонка Джонни Питерса. Ему хотелось изменить ее неверный взгляд на себя, как на какое‑то бесхребетное ничтожество. Но больше всего ему хотелось голыми руками разорвать самого себя. И он не понимал, почему.