Ивонн Линдсей - Замуж за бывшего мужа

Валентин неподвижно сидел на неудобном жестком стуле у входа в блок реанимации, где врачи пытались вернуть Алису к жизни. Уронив голову на грудь, он вспоминал свои стычки с бабушкой и обидные слова, которые ей говорил, как злился на нее три месяца назад за эту свадьбу. А она хотела для них только хорошего. Им с Имоджин надо было самим разобраться, а не вовлекать Алису.

Если, конечно, Имоджин захочет разбираться после сегодняшнего демарша Карлы.

Он знал, что Карла лжет, но ему не забыть выражения лица Имоджин, искаженного гримасой боли. Она была буквально раздавлена заявлением Карлы и не сумела этого скрыть. Ему было очень жаль, что Имоджин причинили столько страданий, но одновременно он злился на то, что, несмотря на трехмесячные обоюдные старания исправить ситуацию, она поверила Карле с первого слова.

Хотя что в этом удивительного? Имоджин выросла в атмосфере лжи и уловок со стороны отца. Немудрено, что она поверила в ложь Карлы. Теперь ему будет еще труднее переубедить ее.

Он прикрыл глаза и прислонился к стене, чувствуя усталость и напряжение. Как бы ему хотелось сейчас снова стать практикующим врачом и спасать Алису вместо того, чтобы маяться в ожидании. Сейчас у него интересная и важная работа, но он скучал по неотложной медицине. Ему нравилось спасать людей в кризисной ситуации. А сейчас он и сам оказался в подобной. Сумеет ли из нее выбраться? Пустит ли Имоджин его обратно в свое сердце и свою жизнь?

Легкое прикосновение к плечу и знакомый аромат духов заставили Валентина открыть глаза.

— Валентин, как она?

— Пока не знаю, — ответил он, накрывая ладонью ее руку, словно боялся, что она снова от него отшатнется.

Имоджин была здесь, рядом с ним. Они молча сидели рядом. Валентин упивался ее близостью. Она давала ему силы. Она сама пришла. Он больше никуда ее не отпустит, но не станет считать ее присутствие в его жизни само собой разумеющимся, как было семь лет назад. Теперь он станет смотреть на многое другими глазами и ставить себя на ее место. Голос Имоджин прервал его размышления.

— Валентин, тебя зовут, — сказала она.

Его охватил страх.

— Доктор Хорват?

— Да. — Валентин поднялся со стула.

— Нам удалось стабилизировать состояние вашей бабушки. Мы переводим ее в блок интенсивной терапии. Завтра утром проведем дополнительные исследования, но уже сейчас ясно: необходима операция. Мы обсудим это с ней утром. Надеюсь, вы понимаете, что медлить нельзя.

— Да, конечно. Спасибо. Я могу ее увидеть?

— Только недолго. Она очень слаба.

Валентина раздирали мучительные противоречия. Что, если Имоджин уйдет, пока его не будет? А что, если он будет помнить только то, как бабушку увозят от него на каталке? Как быть?

— Иди к ней, — сказала Имоджин. — Я подожду тебя здесь.

Валентину хотелось поцеловать жену, но он не знал, как она отреагирует на это после драмы в ресторане.

— Доктор Хорват? — позвал врач.

— Иду, иду.

Взглянув последний раз на Имоджин, которая одобрительно кивнула, он пошел следом за доктором. Как хирург-травматолог, он привык видеть пациентов, подключенных к монитору и опутанных проводами. Но увидеть в таком состоянии любимую бабушку — совсем другое дело. Он приблизился и взял ее за тонкое запястье, автоматически нащупал пульс и начал считать. Не такой ровный и четкий, каким должен быть, но все же. Он посмотрел на ее бледное, испещренное мелкими морщинками, но такое родное и любимое лицо и понял, что не может ее потерять. Они должны сделать все возможное, чтобы бабушка жила.

Она многое вынесла: бежала с родителями из Венгрии накануне Второй мировой войны. Оказавшись в США, долго привыкала к жизни в незнакомой стране. Вышла замуж, родила двоих сыновей. Помогала мужу в создании фирмы «Хорват авиэйшен», которая позже была преобразована в «Хорват корпорейшен». Она рано потеряла мужа, который скоропостижно скончался от инфаркта в расцвете сил. Затем один за другим ушли оба сына из-за врожденной болезни сердца. Ей пришлось самой возглавить корпорацию. Она делала все, чтобы сохранить семью. И семья за многое должна быть ей благодарна. Теперь их очередь поддержать Алису.

Она открыла глаза.

— Валентин?

— Ты в больнице, бабуль. У тебя случился сердечный приступ.

— Дурацкие таблетки не сработали, — проворчала она из-под кислородной маски.

Таблетки от сердца? Интересно, как долго она их принимала, подумалось Валентину, и знал ли об этом кто-то из членов семьи? Скорее всего, нет. Алиса гордая и независимая женщина. Не любит плакаться в жилетку. Он и сам такой.

— Не волнуйся. Ты обязательно поправишься.

— Имоджин? — с тревогой спросила она.

— Не беспокойся, бабуль, она ждет за дверью. Мы все проясним.

— Мне необходимо кое-что сказать вам обоим, — слабым голосом произнесла она. — Это очень важно.

Он услышал, как санитары вкатывают носилки, чтобы перевести Алису в блок интенсивной терапии.

— Позже, бабуля. Сейчас тебя переведут в палату. Мы поговорим позже, обещаю.

Глаза Алисы закрылись, он отошел в сторону, уступив место санитарам и медсестре, хлопотавшим около Алисы.

— Извините, сэр. Нам нужно подготовиться к приему следующего пациента, — сказала медсестра.

— Конечно, прошу прощения, — извинился Валентин и вышел.

Ждет ли его Имоджин? Он не осознавал, насколько был напряжен, пока не увидел, как она быстро поднялась со стула и пошла ему навстречу. Навстречу их совместному будущему? Он всей душой надеялся на это.

Когда они вернулись домой, Имоджин показалось, что она отсутствовала неделю, а не несколько часов. Если она так себя чувствовала, то каково же было Валентину?

— Ты голоден? — спросила она, направляясь на кухню. — Дион наверняка оставил в холодильнике что-нибудь вкусненькое.

— Сэндвич, может быть, — вяло ответил он, последовав за ней. — Я помогу.

Несмотря на то что они были вместе на кухне, Имоджин кожей чувствовала, как между ними углубляется пропасть. Им необходимо объясниться. Она должна признать свою вину за их первое расставание, не говоря уже о тех трудностях, которые им пришлось преодолевать сейчас.

— Что, если нам перекусить в кабинете? — предложила Имоджин.

— Хорошая мысль, — согласился Валентин, взяв поднос с едой.

Они уселись на диване бок о бок и жевали бутерброды в неловком молчании.

— Значит, они…

— Имоджин, я…

Они начали одновременно и смущенно засмеялись.

— Ты первая, — сказал Валентин.

— Я хотела спросить про Алису. Операция завтра?

— Сначала ей сделают ангиографию, чтобы подтвердить диагноз. Затем операцию.

— Она сильная, выдержит, — убежденно сказала Имоджин.

— Все зависит от того, насколько изношена сердечная мышца. Бабушка действительно сильная женщина, — согласился Валентин. — Мне нужно позвонить братьям и ввести их в курс дела, прежде чем мы серьезно поговорим о нас.