Майя Блейк - Золушка для шейха

Внезапно он присел перед ней на корточки. От его близости ее сердце забилось чаще. Она услышала чистый, мускусный аромат его одеколона.

– Не обращай внимания на критику, – предложил он. – Тебе не следует расстраиваться. И я не желаю, чтобы моя жена грустила во время нашего медового месяца.

– Остается надеяться, что я сумею быть толстокожей.

– Откуда у тебя круги под глазами?

Она напряглась.

– Это твой способ сказать мне, что я ужасно выгляжу?

– Это мой способ сказать, что ты должна была прислушаться к совету секретарши и лечь в постель.

– Ты пришел, чтобы приказать мне лечь спать? – хрипло спросила она и нахмурилась.

Его глаза сверкнули, потом он встал и протянул ей руку.

– Именно за этим я и пришел. До приземления еще три часа. Я разбужу тебя заранее.

Ньеша почувствовала сильное разочарование. Но позволила Зуфару отвести ее в спальню.

Она почти не слышала, как за ее спиной закрылась дверь, зато чутко ощущала присутствие Зуфара. Ее сердце забилось как сумасшедшее, когда он выхватил планшет из ее руки и ловко бросил его на широкую кровать.

Потом он снял с нее темно-синий жакет от стильного брючного костюма. Ее соски напряглись под кремовым шелком блузки. Она покачала головой, когда Зуфар попытался распустить ее волосы.

– Мне не нужна помощь. Мне не надо отдыхать. Я…

– Ты неважно себя чувствуешь, – прервал он ее. – Ты плохо спала этой ночью. Тебе снова приснился кошмар?

Ей было легче кивнуть, чем признать, что она мучилась от беспокойства по поводу кровотечения.

– Прости, если я тебя побеспокоила.

Он отмахнулся от ее извинений взмахом руки и шагнул вперед с новым намерением распустить ее волосы по плечам. На этот раз ему это удалось.

– Как давно тебе снятся кошмары?

– С тех пор, как я себя помню. Я думаю, они прекратятся только тогда, когда я буду знать, что происходило со мной до того, как я оказалась в приюте. – Она не понимала, почему говорит об этом.

Он замер и через секунду произнес:

– Возможно, тебе стоит смириться с тем, что ты можешь вообще ничего не узнать о тех годах.

Ее пронзила боль обиды. Ее сердце застучало громче, когда она увидела мрачное выражение лица Зуфара.

– По-твоему, я не пыталась это сделать? Ты считаешь, я хочу, чтобы мое подсознание воскрешало эти кошмары каждую ночь?

Он прищурился.

– Успокойся.

Ей стало еще обиднее.

– Тебе легко говорить, – сказала она. – С тех пор как ты родился, каждый твой шаг документируется. Тебе надо просто взять книгу с полки, и ты все вспомнишь в мельчайших деталях. Ну, я рада, что тебя удивляет, как я могу не помнить своего прошлого. Но прости, если я не чувствую того же, что чувствуешь ты!

– Хватит, Ньеша. Я не позволю тебе накручивать себя, – властно произнес он.

Но она была не в настроении, чтобы прислушаться к его предупреждению.

– А я не хочу, чтобы ты приказывал мне, когда мне ложиться спать, что говорить мне и как себя чувствовать!

Вероятно, она все-таки беременна. Именно поэтому у нее разыгрались эмоции. Возможно, ее напугали объяснения причин кровотечения, которые она прочла в Интернете. Ньеша очень старалась не беспокоиться, но на самом деле только сильнее расстроилась.

Вполне вероятно, что однажды сын или дочь спросят о ее прошлом. И она не найдется что им ответить.

Зуфар поднял руку, желая прикоснуться к щеке Ньеши.

Она резко покачала головой.

– Я не нуждаюсь в твоем сочувствии. Или в твоих указаниях. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

Зуфар проигнорировал ее требование, крепко схватив руками за плечи, и прижал Ньешу к своему твердому мускулистому телу. Прежде чем она смогла возразить, он начал поглаживать ее тело руками и жадно поцеловал в губы. Ньеша испытала такие восхитительные ощущения, что сразу обмякла и беспомощно простонала.

Она была в прострации даже после того, как Зуфар положил ее на кровать, не переставая целовать. Ньеша становилась одержимой им. Она боялась, что уже никогда не освободится от его влияния.

Приглушенно простонав, она запустила пальцы в его волосы и ответила на его поцелуй. Она хотела только одного: чтобы он продолжал сводить ее с ума страстным поцелуем и волшебными ласками. Он сжал ее грудь руками и потер пальцами напряженные соски.

– Зуфар? – ахнула она.

Самолет резко вошел в зону турбулентности, и они тут же отпрянули друг от друга.

Зуфар пялился на нее с нескрываемым желанием. Казалось, прошла вечность, прежде чем он резко сказал:

– Прости. Я слишком увлекся. Этого больше не повторится.

Она не знала, отчего ей стало вдруг так холодно. Возможно, оттого, что Зуфар извинился за свою несдержанность. Возможно, оттого, что она услышала в его голосе самоуничижительные нотки. Скорее всего, и то, и другое.

Осознание того, что для Зуфара их любовная игра всего лишь обязанность, пронзило Ньешу как раздвоенная молния. Ей захотелось съежиться. Но она заставила себя встать и на слабых ногах пойти к двери в ванную комнату.

– Не стоит извиняться. Ты искал способ успокоить свою истеричную жену. Не волнуйся, – бросила она через плечо, – к моменту приземления я успокоюсь.

Войдя в ванную комнату, она старалась не смотреть на себя в зеркало. Потом она неторопливо умылась, пытаясь выиграть время, чтобы не встречаться с Зуфаром. Прижавшись спиной к двери, она обхватила себя руками, сдерживая слезы.

Ньеша не знала, сколько времени провела в ванной комнате, но к тому моменту, когда она вышла в салон, Зуфар ушел. Однако она не испытала облегчения. Потому что ее детские страхи теперь отчетливее вырисовывались на горизонте, словно ужасный призрак.

Зуфар сдержал свое обещание по поводу того, что инцидент в самолете больше не повторится. Он перестал прикасаться к Ньеше не только ночью, но и на рассвете, как делал раньше.

На шестой день их свадебного путешествия Ньеша начала считать себя одной из тех несчастных женщин, которым не суждено наслаждаться медовым месяцем. И хотя большую часть времени она отчаянно страдала без поцелуев и ласк Зуфара, в глубине души она считала его отстраненность благословением.

Ей не удавалось не думать о том, что она реагирует на поведение Зуфара слишком эмоционально.

Каждое утро она завтракала с Зуфаром, а потом они ходили по музеям или благотворительным организациям, где она смотрела на своего мужа с обожанием, махала толпе рукой и заставляла себя улыбаться. После этого он отвозил ее обратно в какой-нибудь великолепный отель, на виллу или в особняк, а сам отправлялся по делам.

Сегодня вечером они должны были посетить бал, устроенный в их честь послом Халии в Италии. Они приехали в Венецию накануне вечером, и сегодня утром осмотрели все основные достопримечательности. После посещения Дубая, Праги и Лондона она уже с трудом различала великолепные достопримечательности этих городов. Но Венеция была по-настоящему восхитительной.