Франческа Ла Верса - Камень преткновения

— Я ни из чего не делаю тайны, Клаудия. — Он назвал ее по имени, словно это само собой разумелось.

И она вдруг поняла, сколько смысла вкладывал в это граф Розетти. Каждый звук ее имени буквально таял у него на губах, получая оттенок интимности. Она сжала руки в кулаки и постаралась сосредоточиться на своем собеседнике.

— Мы с Софи влюблены друг в друга, — продолжал между тем Гоулд, — но если она захочет остаться со мной, ей придется принимать меня таким, какой я есть.

— Меняться вы, конечно, не намерены?

— Я потратил на это последние три года, Клаудия. Думаете, легко европейцу вжиться в восточную философию, особенно если он не намерен провести в Гималаях всю оставшуюся жизнь…

— А зачем же вам надо было возвращаться?

— Я ценю восточную философию, но это вовсе не значит, что я должен вести и восточный образ жизни. Я рожден в Англии, и там мое место. И я вовсе не имел намерений влюбляться в Софи. Просто произошло то, что должно было произойти.

— Судьба?

— Да, Клаудия, судьба или карма.

— И что же вы намерены делать, ведь она еще несовершеннолетняя, а ее дядя так строг?

— У меня и в мыслях не было совращать ее. Я хочу на ней жениться, но вначале я должен убедиться, что она понимает, что делает. Нам надо побыть вместе, но я не могу задерживаться в Венеции, мне надо найти свое место в жизни.

— А я думала, вы только медитируете!

— Вы говорите, как ее дядя. — Он дружелюбно улыбнулся. — Легко быть святым, живя, как отшельник, на вершине горы. Сложнее претворить свои идеи в суетной жизни. Я хотел бы соединить лучшее из обоих миров, западной теологии и восточной философии.

— Желаю вам удачи!

— Спасибо, она мне очень пригодится. — Он расправил бороду своими крепкими пальцами. — Софи хотела жить возле меня в Лондоне, поэтому она и решила продать брошь.

— С вашего ведома?

Его глаза буквально пробуравили Клаудию, и она уже раскаялась в своем замечании.

— Вы мыслите, как граф, — с упреком заметил он. — Но могу вас понять.

Он положил свои сильные руки на стол.

— Сейчас для меня главное — освоить клавиатуру.

— Кажется, вы инженер?

— Я пишу.

— О, у вас множество талантов!

— Как у всякого. Но большинство людей распыляют свою жизнь на дурацкие потуги тщеславия и ревности.

— Вы должны записывать свои мысли, — огрызнулась неожиданно уязвленная Клаудия.

— Этим я сейчас и занимаюсь, — спокойно ответил Гоулд. — Когда выйдет моя книга, подарю вам экземпляр. Мне пора.

Он исчез так же неожиданно, как и появился, оставив Клаудию с непонятными угрызениями совести. Она вздохнула. По крайней мере, теперь она может объяснить неприязнь к нему графа. Трудно представить себе двух более различных людей: один ни в грош не ставил деньги, другой презирал философов.

Клаудия оставила, наконец, свой «гостеприимный» столик и подумала, что следующее воскресенье лучше провести с Джонни.

В понедельник пошел дождь. Над собором Сан-Марко нависли тяжелые тучи.

Клаудия открыла магазин, как обычно, в восемь утра. Как обычно, разложила товар в витринах. Только ее настроение было не «как обычно». Сегодня его не могла бы развеять и самая сильная гроза.

Зазвонил телефон. Она взяла трубку и чуть не бросила ее обратно.

— Добрый день, Клаудия, — услышала она бархатный голос графа Розетти. — Надеюсь, вчерашний вечер не обманул ваших ожиданий?

— Я смотрела телевизор и рано легла спать.

— Значит, сегодня вы должны прекрасно выглядеть! — Ей послышалось в его голосе волнение, но она отмела эту абсурдную мысль. — Сегодня уж вы не скажете, что я застал вас случайно.

— Похоже, что вас задело мое замечание?

— Похоже, что так. Я не привык, чтобы мои намерения подвергались сомнению. А вчера вы ясно дали мне это понять. Так что, Клаудия, сегодня пойдете со мной ужинать?

— У меня нет повода для отступления. — Ее сердце выскакивало из груди.

— Я заеду за вами в восемь. Ваш адрес?

— Эспланада Фраттони, двадцать четыре.

Он повторил адрес и дал отбой. А Клаудия еще долго смотрела на гудящую трубку, желая понять, не приснилось ли ей все это.

В половине восьмого, полностью готовая, Клаудия мерила шагами комнату, и, когда раздался звонок, она сдержала себя, чтобы не броситься бегом к двери. На пороге стоял граф Розетти. От ее самообладания не осталось и следа. Что творил с ней этот мужчина своей улыбкой!

— Вы готовы?

Сглотнув, она кивнула, захватила палантин и последовала за графом по лестнице. В тишине гулко раздавались их шаги. На улице стало прохладнее, моросило.

— Такими вечерами не хочется жить в Венеции, — пробормотал он. — Я хотел заехать за вами на машине, но потом подумал, что будет приятно прогуляться по ночным улицам, защищая вас от дождя.

Смущенно он вынул из-за спины большой черный зонт. Клаудия не могла сдержать смеха.

— Что, смешно видеть мужчину с зонтом?

— Обычно нет. Но вам он совсем не подходит.

— Обычно я езжу на машине или катере. А пешком выхожу из дома только в близлежащие рестораны. — Он взял ее под руку.

— Не надоело?

— Надоело бы, если бы я постоянно жил здесь.

— А это не так?

— Полгода я живу в Риме.

— В другом дворце?

Он не услышал сарказма в ее вопросе.

— Да, но в отличие от здешнего, там я занимаю только верхний этаж, перестроив его в пентхаус.

— А что на других этажах?

— Мой банк и страховая компания.

— Хорошо вы устроились!

Он снова не обратил внимания на ее шпильку:

— Так было не всегда. Я на девяносто процентов трудяга и на десять — шалопай. У моего отца было с точностью наоборот. Когда я вступил в права наследования, мне пришлось многое возвращать в нормальное русло.

— А как давно умер ваш отец?

— Уже пятнадцать лет.

— Но вы были тогда слишком молоды для таких дел!

— Мне было двадцать. — Он отпустил ее локоть и посмотрел ей прямо в глаза. — Я выгляжу старше?

— Я об этом не думала, — солгала она.

Дождь прекратился. Граф закрыл свой зонт и с отвращением держал его на расстоянии вытянутой руки. Клаудия прыснула.

— Я так смешон?

— Нет — нет, — порывисто возразила она, — просто ваш зонт…

— С удовольствием выброшу его в первую попавшуюся урну!

Она поспешила его успокоить:

— Зонт не слишком дорогая плата за счастье жить в таком городе.

Граф рассмеялся и двинулся вперед, помахивая зонтом, как тросточкой.

— Может, мне есть смысл научиться носить ваши английские дождевики, — немного погодя сказал он.

И, прежде чем Клаудия нашлась что ответить, граф снова взял ее под локоть, и они нырнули в какой-то слабо освещенный дворик. Его окружали каменные стены довольно обветшалого здания. Граф Розетти постучал в массивную дверь:

— Здесь вы еще точно не бывали.