Сергей Кузичкин - Андрей+Наташа

— «Наш паровоз, вперед лети, в коммуне остановка!»

Было видно, что секретарь несколько смутился в ответ на эту реплику, но ничего не сказал, лишь слегка покашлял, еще раз поздравил с удачей, пожелал успехов в творчестве и поспешно попрощался.

А «Паровоз» стал готовиться к поездке на зональный российский конкурс ВИА. Андрей был уверен в успехе, он включил в репертуар группы уже забытую песню Валерия Ободзинского «Льет ли теплый дождь…», которая на ура прошла на последнем концерте в ДК. Работа кипела, ребята горели, начальство и власти денег не жалели и пообещали в случае успеха в конкурсе каждому из участников ансамбля, включая слепого Геру, предоставить по трехкомнатной благоустроенной квартире в лучшем районе города, а также обновить музыкальные инструменты на все сто процентов. Группа, а особенно Андрей, жила предвкушением успеха, и чувствовалось, что успех этот неизбежен и «Паровоз» не пройдет мимо станции с названием «Победа».

Но судьба, как и слава, вещь непредсказуемая и капризная.

Квартиру, которую пообещали Андрею, была бы кстати. Он собирался жениться. Еще до службы в армии он был знаком с Катей — лет на пять помладше его девчушкой, дочерью начальника охраны ремонтного завода. Когда Андрей уходил в армию, Катя училась в восьмом классе. Вернувшись, он застал ее, белокурую и неотразимую, сочную и живую девушку, студенткой второго курса городского медучилища. Катя постоянно посещала танцы и концерты, на которых играл «Паровоз». Бывало, ее приглашали на танец, но чаще она стояла с подругой возле одной и той же колонны в танцевальном зале и слушала, как поет Андрей. Он это заметил, чутье подсказало ему, что Катюша отнюдь не равнодушна к нему, и в один из вечеров он объявил по микрофону, что новая песня посвящается Кате. В зале захлопали, а Катя смутилась и ушла, не дождавшись конца вечера.

Примерно неделю Катя не показывалась, а затем Андрей подкараулил ее возле медучилища и пригласил на репетицию. Катя пришла, потом еще раз и еще. Они начали дружить. И додружились. Примерно месяца через три после посещения первой репетиции «Паровоза» Катя объявила Андрею, что она того — залетела — и у нее намечается ребенок. Объяснение молодых произошло сразу после очередного танцевального вечера, и Андрей долго успокаивал Катю, утверждая, что это надо было предвидеть, ничего страшного нет, в ближайший выходной он отправит мать с визитом к Катиным родителям, и та засватает Катю за Андрея, а потом они подадут заявление в загс.

Однако Катя не успокаивалась, она не знала, как объяснить все родителям и в училище. Ведь при поступлении в медицинское учебное заведение с нее взяли клятву: не выходить замуж до окончания учебы. Она боялась отца, который нещадно наказывал ее с младшей сестрой в детстве за любую провинность, да и теперь спрашивал строго за малейший проступок. Дело усугублялось еще и тем, что директор училища и Катин отец были приятелями, и от кого-кого, а от дочки приятеля директор училища сюрпризов не ожидал…

В общем, решили так: Катя сообщает новость родителям, они с Андреем пережидают «грозовую бурю», а затем мать Андрея идет сватать Катю.

В тот вечер Андрей проводил подругу до самой калитки, долго пояснял ей, в какой форме и в какое наиболее удобное время выпалить родичам сообщение о том, что у них намечается внук. Они расстались во втором часу ночи, и взволнованный Андрей долго не мог заснуть: ворочался с боку на бок, раздумывая о том, как и где лучше гулять свадьбу. Как оказалось, это была не последняя его беспокойная ночь и, можно сказать, последняя в родительском доме.

Часов в одиннадцать на другое утро, едва только началась репетиция, в фойе ДК зазвонил телефон, и взявшая трубку техничка подозвала к аппарату Андрея. Звонил директор медучилища. Он сообщил, что Катя находится в тяжелом состоянии в городской больнице и просит, чтобы к ней позвали Андрея.

— Что с ней? — крикнул в трубку Андрей. — Отец ее избил?!

На другом конце провода раздался лишь глубокий тяжелый вздох. Через полчаса Андрей был уже в хирургическом отделении горбольницы.

В палате помимо медицинской сестры находились еще две женщины с заплаканными глазами. «Наверное, мать и сестра», — успел он подумать. Катя лежала на кровати с закрытыми глазами. Лицо и лоб ее были в синяках, губы припухли, голова забинтована. Андрей несмело приблизился к ней, женщины, сидевшие на краю кровати, приподнялись.

Катя открыла тяжелые веки и жестом показала на кровать. Он присел, она взяла его руку в свою, холодную и слабую. В глазах ее сверкнул на секунду огонек. «Живи», — прошептала она и закрыла глаза. Рука ее ослабла и, соскользнув с его ладони, упала вдоль кровати.

— Катя-а-а! — закричала одна из находившихся рядом женщин и, оттеснив Андрея, упала на кровать, навалившись телом на дочь.

Дальнейшее Андрей помнил смутно. Из палаты его вывела медсестра, за больничной оградой поджидали ребята из группы на «Жигулях» бас-гитариста Василия. Они посадили его в машину и отвезли домой.

До вечера Андрей лежал на диване. Попробовал закурить, но, сделав затяжку, раскашлялся и отшвырнул сигарету. Выпил пятидесятиграммовую рюмку коньяка.

Пришла с работы мать. Глянув на сына, ничего не сказала и пошла на кухню готовить ужин. Андрей догадался — она в курсе. Мать сварила пельмени и окликнула его к столу. Он сначала отказался, но мать настояла, сказав, что необходимо поесть. За ужином он выпил еще одну рюмку коньяка. Мать покачала головой и сказала, что Катиного отца допросили в милиции и выпустили под расписку, что он себя виновным не признает и грозится расправиться с Андреем. Андрей на это заявление никак не отреагировал.

После ужина он вышел на улицу, дошел до городского парка, присел на скамейку. Наступал вечер, парк был пуст. Он вспомнил, как бродил по этим аллеям с Катей, как сидели они на скамейке. Возможно, даже на этой самой. От воспоминаний перехватило горло, и он с трудом проглотил слюну. Солнце уже клонилось к закату, когда Андрей решился.

Домой он вернулся незаметно от матери, прошел на балкон, отыскал в ящике, что остался от отца, охотничий нож, положил его во внутренний карман пиджака. К дому Катиных родителей он подошел, когда уже совсем стемнело. В окнах горел свет, и было видно, как суетились люди. Андрей решительно распахнул калитку, прикрикнул на залаявшего было пса и направился к входной двери.

Перед тем как войти, он достал нож из кармана, взял за край рукоятки, а лезвие спрятал в рукав пиджака. Катин родитель и еще несколько человек сидели в зале за столом. Увидев вошедшего Андрея, отец Кати поднялся. «Что надо?!» — крикнул он резко и сквозь зубы, как кричал на тех, кто пытался пройти без пропуска через проходную ремонтного завода. Андрей неторопливо подошел к нему вплотную, вскинул нож и саданул несостоявшегося тестя в область солнечного сплетения. «Тесть» широко раскрыл рот, закатил глаза, захрипел и рухнул на колени. На мгновение наступила тишина — никто до конца не понял, что же произошло. Андрей повернулся и быстрыми шагами направился к выходу.