Надежда Петрова - Один к одному

Авария, девушка, не похожая ни на одну из его прежних знакомых, ее рыженький велосипед, веснушки. Девушка, которая так внезапно и неожиданно ворвалась в его однообразную и размеренную жизнь. Ее нежные губы и совершенно невидимый мягкий пушок над верхней губой, нежное, еще девичье лицо, пахнущее после умывания ванильным мылом, и волосы, все еще пахнущие дорожной пылью после аварии. Может ли все это разделить жизнь на две половины? Жан-Пьер на секунду закрыл глаза и тряхнул головой. Он вспомнил свою бывшую жену Софи. Вспомнил, как она исчезла из его жизни. И это странное письмо, в котором холод мешался с жеманством, взбалмошностью и чисто женской жестокостью.

«Дружище Жан-Пьер, — писала она, — я хочу, чтобы ты знал, я не нашла себе ни мужчину, ни чувство к другому человеку, ухожу от тебя одна и сама несу свои чемоданы. Мой уход чист от пошлости человеческих отношений. Ухожу я вот почему. Твой мир словно ниша: слишком узок, слишком низок, пылен и темен. Но это еще полбеды, это еще можно было бы вынести, но эту нишу ты заставляешь самыми бесполезными, самыми бестолковыми вещами: своей торгашеской работой, этим безвкусным домом, машиной, похожей на вездеход, и совсем уж глупостью было возводить эту дикую беседку в китайском стиле. Ответь, ты имеешь хоть малейшее представление, для чего строились эти беседки? Чудовищно было видеть тебя утром с газетой, с кофе и этой твоей яичницей с беконом в китайской беседке. Так вот, Жан-Пьер, китайские беседки строились для созерцания луны, а не для пожирания яичниц и чтения глупых газет. Но самое страшное, что я все полнее ощущаю себя диковинной и ненужной статуэткой в пыльной нише твоего мира, среди всей этой безвкусицы. И ты еще хотел, чтобы я нарожала детей и еще и ими заполони л а. наше душное существование. Нет уж, спасибо. Говорю без пафоса, я презираю твой узкий ограниченный мир. Мое место освободилось, и можешь ставить туда очередную безделушку. Прощай. Если ты встретишь женщину, хоть немного следи за своей речью. Прощу тебя, веди себя как мужчина и не ищи меня, скорей всего, я покину Францию. Целую, Софи. P.S. Половину наших сбережений я перевела на свой счет. Бумаги о разводе придут тебе по почте».

Еще три месяца назад Жан-Пьер чувствовал себя опустошенным и разбитым. Жена, которую он любил, с которой прожил столько, как ему казалось, счастливых моментов, стала совершенно чужим, холодным существом, которое все это время только копило желчь. И еще было непонятно, почему она не сказала о своих чувствах напрямую, почему не рассказала о той же беседке, кто их знает, этих китайцев, для чего они им нужны. Обладая от природы сильным характером, он усилием воли собрал свои нервы и чувства и спрятал их глубоко внутри своего горячего сердца.

Формула развода стара как мир. Жан-Пьер ощутил внезапное, пусть и горькое, но облегчение. За ним последовало разочарование и пустота. Софи больше ему не принадлежала.

Поэтому Дюфенталь решил не связывать себя ни с одной из женщин, по крайней мере, какое-то время. Ему просто необходимо было отдохнуть от семейной жизни, да и от себя самого.

Он позвонил в Париж своему брату Даниэлю и попросил его приехать и пожить некоторое время у него.

Жан-Пьер продолжал заниматься недвижимостью, стараясь больше не возвращаться к прошлому и ко всему, что было связано с Софи.

И вот именно сейчас судьба преподнесла ему такую приятную неожиданность — девушку Алину. И она здесь, в его доме, молодая, красивая, к тому же иностранка.

Мышцы на спине Жан-Пьера невольно напряглись от нахлынувшей волны мужского воображения. Ему очень захотелось подняться наверх, к ней, однако преждевременная страсть, вспыхнувшая так внезапно, могла все испортить. Он это прекрасно понимал. Алина не была похожа на женщину, которую можно оставить в своей постели лишь на ночь. Лучше запастись терпением и подождать.

Погруженный в свои мысли, он снял кофейник с плиты, поставил его на поднос рядом с чашками и направился в беседку терпеливо ожидать прихода прелестной незнакомки.

Алина сидела на бортике ванны и задумчиво разглядывала разноцветный витраж маленького окна. Шорты и футболка лежали на полу, в душевой кабинке шумела горячая вода. Она думала о том, что произошло с ней за последние часы. Неужели это тот самый человек, которого показали трехсотлетние карты Анн-Кристин? События развивались настолько быстро и неожиданно, что она никак не могла собраться с мыслями. В голове продолжал звучать низкий, с едва уловимой хрипотцой голос синеглазого француза, а губы еще не остыли от жаркого поцелуя. Алина улыбнулась и медленно провела подушечками пальцев по своим губам. Так странно, даже с трудом верится. Мужчина в черном джипе, огромная роскошная вилла, большие глаза цвета ночного неба, сильные мужские руки, лицо некрасивое, но такое близкое. И взгляд, взгляд…

Нет, просто так все хорошо не бывает. Алина сильно зажмурила веки, потом резко открыла глаза и огляделась. Она сидела все там же — в красивой ванной комнате, в душе шумела вода, а внизу, в парке, ее ждал Жан-Пьер Дюфенталь с обещанным кофе. Интересно, что будет дальше?

Алина стянула с себя трусики, аккуратно положила их на стульчик рядом с полотенцами и, приподнявшись на цыпочки, зашла в душевую кабину. Она встала под струю горячей воды и расслабилась. Наконец-то можно было смыть с себя остатки пыли и усталости.

Минут пять Алина грелась под душем, смывая с бедер и груди мыльную пену. Вдруг сквозь бегущую воду она услышала, как скрипнула дверь. О том, чтобы ее закрыть, она не подумала. Алина быстро закрутила краны и прислушалась. Медленные мягкие шаги остановились совсем рядом.

— Кто здесь? — громко спросила Алина по-русски.

Ответа не последовало. Она спохватилась и переспросила по-французски:

— Кто здесь? Жан-Пьер, это ты?

Через матовую стенку душевой кабинки просматривалась приближающаяся обнаженная мужская фигура.

— Жан-Пьер? Что ты здесь делаешь? — снова спросила Алина, лихорадочно ища рукой полотенце. Но потом вспомнила, что оно осталось лежать снаружи на стульчике, вместе с трусиками.

Она ощутила в горле неприятный комок внезапного страха.

— Не волнуйся, моя радость! — услышала она голос Жан-Пьера. Только на этот раз тембр его был несколько другим. — Я пришел потереть тебе спинку и сделать массаж, чтобы тебе было приятно.

— Но мне не надо тереть спинку! — возразила Алина, инстинктивно закрывая нагое тело руками. — Я уже помылась и хочу выйти.

— В таком случае, я подам тебе полотенце!

Алина увидела, как рука Жан-Пьера потянулась к стульчику, отодвинула в сторону ее трусики и взяла белое махровое полотенце.

Не успела она и глазом моргнуть, как раздвижная дверь кабинки резко открылась, и перед ней возник Жан-Пьер — совершенно голый, держащий на левом плече полотенце. Его красивое мускулистое тело и лицо с довольно хищным выражением казались несколько бледнее в искусственном освещении ванной, а глаза, хотя и горели страстным огнем, утратили свою необычную синеву и казались просто серыми. На правом плече красовалась большая татуировка в виде орла с распростертыми крыльями.