Лорин Батлер - Прости за любовь…

Больше года… Сэнди взглянула на две фотографии, помещенные рядом на странице. На одной была прелестная Натали Форэ, улыбающаяся своему бесцветному мужу. На другой рядом с Натали в гондоле сидел Уго. Сердце у Сэнди сжалось от боли: именно эту фотографию описывал Джимми. Уго в карнавальном костюме и шляпе и женщина в синем платье с оборочками. Эдвард показал этот снимок Джимми и не показал ей. Кроме нее, казалось, все — включая ее сына — знали о длительной связи Уго с прекрасной француженкой!

Любил ли Уго эту женщину? Может быть, эта пикантная платиновая блондинка — то, чего он всегда желал? А теперь, когда он не может ее заполучить, согласен на любую?

Нет, не любую, мрачно поправила себя Сэнди. На женщину, которая — так уж случилось — свалилась ему на голову с его ребенком.

Она вспомнила телефонный разговор в его кабинете, в течение которого Уго не проронил ни слова. Она вспомнила выражение его глаз, когда он слушал собеседника, и последовавший за тем поцелуй, после которого он холодно вышвырнул ее вон.

Потом она вспомнила, как, узнав о существовании Джимми, Уго вынужден был переосмыслить ситуацию. А через пару дней на нее обрушился взрыв безумной страсти, за которым до сих пор не последовало ничего. Ничего. Сэнди подавила приступ тошноты.

Совершенно очевидно, что он пытался выжечь из своего сердца мисс Форэ и потерпел неудачу. Я была не более чем заменой, с болью подумала Сэнди, к тому же неудачной заменой. Так и должно было случиться… Взгляни на нее: миндалевидные синие глаза, блестящие пепельные локоны, ярко-красные полные губы! К тому же мисс Форэ обладает фигурой, напоминающей песочные часы, о какой мечтает любая женщина. А я… я просто утешительный приз!

Сэнди услышала, как в замке поворачивается ключ. Только у одного человека, кроме нее, есть ключ от этого дома. Внутри у нее все тоскливо сжалось, когда раздался голос Уго, окликнувшего ее по имени. Шейла выпрямилась в кресле, широко распахнув потемневшие от любопытства глаза. Шаги простучали по деревянному полу, и через мгновение на пороге кухни возник Уго, заполнив собой весь дверной проем. Несмотря на испытываемую горечь, у Сэнди привычно закружилась голова.

Взгляд Уго переместился с лица Сэнди на лицо Шейлы и задержался на нем. Сэнди тоже посмотрела на Шейлу, и ее вдруг поразило сходство подруги с Натали Форэ. Она снова почувствовала тошноту — Уго, казалось, не мог оторвать от нее глаз.

Уго не ожидал, что застанет у Сэнди гостью. Он на мгновение остолбенел, решив, что это Натали собственной персоной, явившаяся, чтобы усугубить его неприятности. Затем он понял, что ошибся, и снова взглянул на Сэнди, уставившуюся в стол. Он заметил лежащую на нем газету, почувствовал, как его пальцы стиснули собственный экземпляр, и догадался, что скажет ему Сэнди, прежде чем она успела подать голос.

— У тебя есть любовница.

— У меня была любовница, — поправил Уго, проходя дальше в кухню.

Шейла поднялась со стула.

— Пожалуй, мне лучше оставить вас вдвоем, — пробормотала она и потянулась за газетой.

Этот жест не прошел мимо внимания Уго.

— Если это ваша газета, то, полагаю, вам нравится играть роль адвоката дьявола, — холодно протянул он.

Шейла приняла вызов, прозвучавший в его голосе.

— Мне не нравится то, что вы пытаетесь здесь сделать… что бы это ни было, — сухо заявила она.

Посыпались искры.

— Думаете, меня волнует, что вам нравится, а что нет?

Красавица дернула подбородком, отчего платиновые волосы взметнулись и рассыпались по плечам.

— Я думаю, что вас вообще не волнуют чьи-либо чувства, когда вы стремитесь к намеченной цели.

— Ну здесь-то я не стремлюсь ни к какой цели. — Уго постучал длинным пальцем по проклятой газете.

В этот момент Сэнди вскочила и со сдавленным вскриком выбежала из кухни. Любопытство, вызываемое этой женщиной, пересилило желание остановить Сэнди. Уго прищурился.

— Откуда у вас это взялось? — спросил он.

Шейла пожала плечами.

— От друзей из Филадельфии. Они выписывают парижские газеты.

— Просвещенные друзья.

— Очень.

— Вы преследуете какую-то цель, пытаясь причинить боль Сэнди?

— Это вы опасно играете на ее чувствах, — возразила Шейла. — Мне все это не нравилось с самого начала. — Она бросила взгляд на газету. — А статья объяснила мне, почему именно не нравилось.

И ты мне не нравишься, подумал Уго, глядя в ее лицо и снова видя в нем другое.

— Вы озабочены сохранением собственной репутации, — посмела обвинить его женщина.

— Как вас зовут? — спросил Уго.

— Шейла Перкинс, — назвалась она, и Уго прищурился сильнее, он уже слышал это имя. — Я живу за следующей дверью по коридору после ада, мистер Ферри, — сообщила она со сдержанной иронией, подтвердившей впечатление о ней, как об умной и жесткой женщине, сложившееся у него по рассказам Джимми. — Советую вам подумать хорошенько, прежде чем навязывать Сэнди то, чего она не желает. Я убеждена, что вы ни в грош не ставите ее чувства, а Сэнди и Джимми и без того достаточно хлебнули горя, чтобы их использовали как вспомогательное средство Для заглаживания неловкости с…

Во время этой тирады Уго подошел к задней двери и открыл ее.

— Полагаю, вы приходите и уходите этой дорогой?

— Откуда вы знаете?

От своего сына, который ему все уши прожужжал рассказами о тете Шейле, стоящей для него на втором месте после Эдварда Медфорда.

— Беда редко ходит прямыми дорогами, мисс Перкинс, — ответил Уго, зная, что она быстро вычислит источник его информации. Сейчас у ощетинившейся Шейлы просто не было на это времени. — Всего хорошего, мисс Перкинс, — добавил он.

У этой женщины есть чутье, признал Уго, видя, как начинает таять ее самоуверенность. Не зная, чего от него ожидать, она избрала самый верный путь: с гордым видом переступила через порог.

Уго закрыл за ней дверь и на мгновение стиснул зубы. Затем, выйдя из кухни, отправился искать Сэнди. Он нашел ее в спальне, у окна, за которым серел еще один хмурый холодный день. В комнате было не теплее, а эта женщина вообще казалась изваянной из льда. В нем вскипела злость. Безумная злость на Натали, на прессу, на мисс Перкинс и любого другого, кто считает позволительным вмешиваться в его жизнь!

— Твоя циничная подруга украла у меня сенсацию, — угрюмо заявил он.

— Не пытайся убедить меня, что пришел каяться в грехах.

— Для одинокого мужчины не считается грехом иметь любовницу, — возразил Уго. — К тому же в качестве доказательства добрых намерений у меня есть… это.

Он положил «это» на полку этажерки. Это была газета, идентичная принесенной Шейлой, с той только разницей, что заголовки кричали по-английски, а под названием значилось сегодняшнее число.