Эмили Джордж - Шепот весны

Не говоря уже о том, что Петер оказался самым привлекательным из всех мужчин, которых Илона когда-либо встречала! А она видела их немало! Он был высок, белокур, хорош собой и прекрасно сложен. А ямочка на мужественном квадратном подбородке делала его превосходно вылепленное лицо просто неотразимым. К тому же у него был безукоризненно прямой нос, стального цвета глаза и упрямый чувственный рот, который как-то не вязался с хладнокровным высокомерием взгляда.

При первой же встрече с этим человеком Илону просто непреодолимо потянуло к нему.

Когда в тот вечер она подплыла к нему в полупрозрачном шифоновом платье, он тоже не сводил с нее глаз. Не удивительно — на ней, казалось, не было нижнего белья, настолько точно его телесный цвет создавал иллюзию обнаженного тела.

Нисколько не сомневаясь, что очередная птичка готова сама впорхнуть в ее сети, Илона сделала то, чего никогда раньше себе не позволяла.

Но когда она с высокомерным видом пригласила его домой, на бокал вина, Зигфрид, как она его мысленно называла, взглянул на нее так, словно услышал что-то неприличное. Он отказался — тоном, который сделал бы честь самой королеве Виктории, — вежливо пожелал Илоне доброй ночи и быстро удалился, оставив ее в полном одиночестве.

Никому и никогда еще не удавалось избежать ее чар. Петер Адлер оказался первым. И он же впервые дал Илоне понять, что она просто-напросто вульгарная бабенка, готовая броситься на шею первому встречному.

После его ухода она впала в такую ярость, что была вынуждена на целых полчаса запереться в пустой комнате. А потом еще две недели, — и какие недели! — понадобились ей, чтобы преодолеть пережитую боль унижения и снова стать самой собой, самоуверенной и неотразимой красавицей Илоной Орошвар.

И вот теперь Петер Адлер возвращается… Она сама не могла понять, радует ее это или пугает.

— А господин Адлер знает о том, что мы с тобой партнеры, Франц? — как бы между прочим осведомилась Илона.

Она не могла вспомнить, что именно успела рассказать о себе этому самому «Зигфриду» в тот вечер. Его краткие отрывистые ответы отчасти выбили ее из колеи. Но, как правило, она редко откровенничала в момент знакомства с представителем противоположного пола, в основном уделяя внимание его собственной персоне. Так что, скорее всего, Адлеру неизвестна ее профессия, не говоря уже об увлечении живописью. Эту свою маленькую тайну она обычно оставляла до второй встречи.

— Нет, о дизайне разговор не шел, — простодушно признался Франц. — Ты же знаешь, состоятельные люди не любят заниматься оформлением своего жилища, если на горизонте не имеется женщины, которую надо ублажить. А у Петера никого нет: ни жены, ни невесты, ни любовницы. Я спрашивал.

— Таким образом, наш милый Зигфрид, то есть господин Адлер, свободен, — задумчиво протянула Илона. — Оч-чень интересно.

Амелия тяжело вздохнула.

— Кажется, Диана-охотница снова выходит на промысел. Бедняга Петер! Не кажется ли тебе, Франц, что его следует предупредить?

Франц засмеялся.

— Ну, этот горный олень сам вполне способен позаботиться о себе. Илона, не советую тебе пытаться окрутить его. Такие тертые калачи, как Петер, никогда не теряют головы. Им это просто не свойственно! Говорят же, что у банкиров на месте сердца — счетная машинка, а кровь давно обратилась в арктический лед.

— Бр-р! — Амелия зябко передернула плечами. — Не понимаю, что ты находишь в таких типах, Илона?

— Я и сама не знаю, — красавица тряхнула своей роскошной гривой. — Такой уж я уродилась. Чем сложнее задача, тем интереснее…

— Ну да. А потом, влюбив в себя, ты бросаешь их ради следующего приключения, — проворчала Амелия. Внезапно ее прекрасные голубые глаза расширились. — Слушай, Илона, а может, ты подумываешь о нем в качестве отца для своего ребенка?

Илона бросила на подругу быстрый взгляд и задумчиво потупилась. Почему эта гениальная идея не пришла в голову ей самой?

Ведь действительно… Петер Адлер — из прекрасной семьи, он умен, хорош собой, воспитан. К тому же горнолыжник, что свидетельствует о его отменном здоровье. Любая женщина может только мечтать о таком отце для своего ребенка!

И пусть потом возвращается на родину и женится на какой-нибудь белокурой фрейлейн, фамилия которой начинается с приставки «фон», чтобы та родила ему кучу маленьких белобрысеньких банкирчиков. Она, Илона, все равно не будет внакладе, ведь у нее останется дочь — такая же хорошенькая, как малютка Аннета…

Разумеется, соблазнить Петера Адлера будет совсем нелегко, тем более что однажды он уже пренебрег ею. Илоне отнюдь не хотелось снова оказаться в положении отвергнутой просительницы.

И все-таки, почему бы молодому банкиру не попробовать себя в роли донора спермы?

Вот только Амелию с Францем надо успокоить. Так будет лучше… и проще для нее, Илоны.

— Не забивай себе голову пустяками, Амелия, — степенно сказала она. — Думай о своей милой дочурке. Петер Адлер — орешек крепкий, и мне он не по зубам. К тому же теперь это наш клиент. Так когда же он прибудет, Франц?

— Он приедет прямо в офис.

— В котором часу?

— Около двух.

— Тогда проведи его ко мне. Я хотела бы знать, понадобятся ли ему мои услуги дизайнера.

— Ты думаешь, он будет возражать?

Илона пожала плечами.

— Не исключено.

— Глупости! Ты на сегодняшний день самый модный специалист по интерьерам в Вене. К тому же я не хочу, чтобы мой великолепный проект был испорчен какой-нибудь безвкусицей. Когда Петер приедет, я ясно дам ему понять, что если он хочет жить в комфортабельном дворце, а не в убогой хижине, то должен пригласить в качестве дизайнера Илону Орошвар.

Илона улыбнулась и бросила на него преувеличенно нежный взгляд.

— Что бы я без тебя делала?

— Я твой партнер и стою на страже наших общих интересов. Да кто он такой, в самом деле, чтобы возражать против твоей кандидатуры? — презрительно сказал Франц. — Обычный денежный мешок — и только. А мы с тобой — художники, творцы… Не так ли, моя дорогая?

И он плавным движением подбородка перевел внимание своих собеседниц на нежное детское личико, выглядывающее из розового одеяльца…

Женщины дружно рассмеялись.

— Я не понимаю тебя, Петер! — В голосе Ирены звучало искреннее недоумение. — Всего неделю назад ты намеревался назначить день нашей помолвки. И вдруг… Ты снова едешь в Вену? И ни на день-два, а на целых полгода! Хорошенький сюрприз, нечего сказать! Как прикажешь это понимать, дорогой? Как окончательную отставку?

Петер уныло потупился. Ну вот, она явилась сюда, в его холостяцкую квартиру, чтобы устроить ему сцену. Два билета на выставку художников-авангардистов были просто предлогом. Теперь объяснения не избежать…