Марина Буторина - Темная туманность [СИ]

— Это было неизбежно и казалось таким правильным. Убить Люка Скайуокера, значит добавить последний кусок к сложной мозаике. Я ни на секунду не сомневался в своей решимости. Но вот он стоял передо мной, смотрел мне в глаз, и я чувствовал в этот момент… чувствовал, будто убивают не его, а меня…

Слушать его было словно заглянуть в самое сердце мрака, но Рей не могла не слушать, затаив дыхание. А Рена несло, и фразы становились все сбивчивее.

— И я не мог не вспомнить… её, — Рей проговорила в уме то слово, которое не смог произнести Рен. — Он смотрел на меня её глазами… Моя рука. Она не слушалась меня. Я горел живьем… Понимаешь, кто я теперь?! — выкрикнул он, раскрасневшись.

— Я предатель! Я дважды предатель!

— Нет, — Рей ударила в самое уязвимое место обнаженной души. — Ты хуже любого предателя. Ты отцеубийца.

Ей казалось, что вот сейчас он точно вызверится и бросится на нее, но с этими словами в нем словно что-то потухло. Он притянул к себе свою сумку и, немного пошарив в ней, извлек на свет — Рей не могла поверить своим глазам — в его руке был световой меч Энакина Скайуокера.

— Он у тебя, — выдохнула она.

Это многое меняло. Но он не собирался его использовать. Он протягивал его ей, и она поспешила принять оружие.

— А как…? — Рей терялась в догадках, ведь она могла поклясться, что он был безоружен.

— Я спрятал его среди камней у капсулы, еще когда был там один, а когда мы уходили, подобрал и переложил в сумку. — Он кивнул ей на меч. — Давай.

— Что?!

— Сделай что должна. Я провалился, проиграл. Я уже никогда не совершу ничего великого. Я всего лишь звездная пыль, у меня нет шанса ни на один из путей. Я жил иллюзиями, что я что-то большее, чем есть на самом деле. И с этой мыслью я разрушал все, что могло меня отрезвить. Убивал и пытал, заглушая сомнения. Сжег все мосты до единого, — в его глазах заблестели слезы. — Я… я убил собственного отца.

Он уронил черноволосую голову на руки, сложенные на коленях, и издал стон похожий на крик раненого животного.

Несмотря на все свое отвращение к Рену, Рей действительно казалось, что она наблюдает за горем ребенка, потерявшего родителя. Удивительное случилось с ней в то мгновение, ей стало по-настоящему его жалко. Она прицепила меч на пояс.

— Не мне тебя судить. У меня множество причин тебя ненавидеть, но судить тебя я не хочу.

Он поднял на нее воспаленные глаза. Наверное, впервые Рей увидела за всем его обликом человека.

— Я буду дежурить первой, — она отошла от костра и расположилась у выхода так, чтобы обозревать подходы к пещере. — Очень прошу тебя выспаться перед своим дежурством.

Но Рен продолжал сидеть у костра.

— Я бы никогда тебя не убил.

Рей обернулась на его слова, но была сбита с ног длинными мохнатыми лапами с крючковидными когтями. С наружного выступа пещеры на нее опускалось огромное раздутое брюхо, острые жвала и сосредоточие множества лап.

Тварь, ухватив Рей, быстро вскарабкалась по отвесной скальной стене, и умостилась в небольшой расщелине, расставив лапы как распорки. Передними она пыталась перехватить жертву так, чтобы можно было дотянуться до плоти жвалами. Рей отчаянно выкручивалась и сопротивлялась, и ей наконец-то удалось извернуться и выхватить световой меч.

Луч небесного цвета прошил пространство вокруг, и часть мохнатой конечности, стискивающей ее туловище, полетела вниз. Существо огласило окрестности пронзительным скрежещущим воплем, и, разжав хватку окончательно, отскочило назад, вглубь расщелины, словно втягивая уцелевшие лапы в туловище.

Рей сорвалась и полетела вниз, ударяясь о камень и ссаживая кожу о шероховатую поверхность. Это мог бы быть её конец, но внезапно она ощутила, как тело ударилось обо что-то мягкое, но упругое, погасившее скорость падения. Судорожно ища руками и ногами на что опереться, она осознала, что под ней по-прежнему лишь воздух, но воздух этот плавно, но быстро опускал её на землю, пока ноги не коснулись твердой поверхности.

Рядом с ней стоял Кайло, плавно опуская руки вниз. При свете двух лун он выглядел бледнее бледного, и лоб его был покрыт испариной. Минута ушла у них на то, чтобы отдышаться, глядя друг на друга безумным взглядом.

— Она не вернется. Она ранена и прячется, чтобы залечить раны, — произнес он, и разгоряченное дыхание паром вырвалось из его рта.

Они поспешили вернуться в укрытие.

— Как же я сглупила! — сердце Рей продолжало учащенно биться. — Люк столько раз твердил мне, что я всегда должна быть настороже.

— Нападение трудно было заметить, — снисходительно заметил Рен. — Слишком внезапным оно было.

— Многое я бы сейчас отдала за исправный бластер, — сокрушалась Рей. Она ходила взад вперед по пещере, не в силах усидеть на месте, и бросала тревожные взгляды в сторону входа. В любом шорохе ей мерещилось чье-то приближение, и это мешало сосредоточиться и обратиться к своим настоящим способностям.

— Ты права, с оружием ближнего боя против нее шансов мало, — немного поразмыслив, он добавил. — Мы можем выставить «щит» и не дать чему-либо пробраться внутрь.

Рей остановилась и тут же начала лихорадочно соображать.

— Использовать Силу, верно? Но это же колоссальные усилия. Можно выставить его на некоторое время, но держать несколько часов…

— Нет, все проще, — по лицу Рена пробежала тень улыбки. — Можно прислушиваться с помощью Силы к чужому приближению, и если того потребуют обстоятельства — выставлять щит.

— Не сильно нам это помогло до этого, так?

— Мы спорили и не думали о безопасности. Это было глупо и опрометчиво. Сейчас мы не потеряем бдительности.

Он вновь казался собранным и до поры до времени уравновешенным. Рей смотрела на него и думала обо всех тех вещах, которые он знает, а она нет.

— Хорошо. Я первая подежурю.

На этот раз она не стала подходить ко входу, а присела у костра напротив Кайло. Затем прикрыла глаза, прислушиваясь. Потоки Силы, окружающие их, рисовали картину, недоступную для всех известных органов чувств, но для Рей такую же реальную как вкус или цвет. Самое сложное тут было не задремать.

Сосредоточившись, Рей позволила себе открыть глаза. Кайло по-прежнему сидел напротив и следил за ней.

— Почему ты не ложишься? — насторожилась она.

— Ты сумеешь выставить щит?

Его недоверие отчего-то рассмешило Рей.

— С той битвы на Старкиллере я не сидела без дела. Люк многому меня научил…

Образ учителя, всплывший в памяти, вновь заставил обстановку в пещере подернутся колким инеем недоверия и враждебности. Кайло тоже почувствовал эту перемену. Он помрачнел и, не сказав больше ни слова, улегся спать.

Оставшись в тишине наедине со своими мыслями, Рей не могла не смотреть на лицо спящего — тонкие черты на бледной коже. Но даже во сне его лицо не было безмятежным, оно было полностью проникнуто напряжением и тревогой.