Сандра Бушар - Э(ро)тические нормы [СИ]

Он смотрел на меня так… Так, словно я проблема всей его жизни. Словно я разрушила что-то важное для него, а затем просто растоптала. Он ненавидел меня в тот момент, снова призирал, но молчал. Сверлил глазами, думал и рассуждал про себя.

Из губ выскользнула лишь одна фраза, но голос охрип от страха с непониманием, и она стала рваной:

— За что, Дрейк? — он словно не расслышал вопрос, продолжая стоять на месте и разминать кулаки, а затем словно очнувшись, мотнул головой, дескать отвечать не намерен. — Тогда отпусти меня, прошу… Что тебе стоит?

— Мне нужно поработать, а ты пока можешь осмотреть дом. — в миг переключившись на беззаботность, сказал он и направился к лестнице на второй этаж.

Но я не намеренна была оставлять все так… Мне надоела недосказанность и хотелось решить все сейчас, поставить все точки над «и». Быстро соскользнув со стола и расправив платье, скользнула за Дрейком, который буквально с ноги открыл дверь на втором этаже.

На столе звонил сотовый и мужчина быстро ответил на него, выплюнув таким тоном, что даже у меня волоски на теле стали дыбом: «Моррей у телефона».

Решив подождать, пока мужчина закончит разговор, я села на кресло около рабочего стола, пока Дрейк отошел к окну, буквально вгоняя кого-то в депрессию:

— Мне плевать на твои обстоятельства и условия работы. ПЛЕВАТЬ. Полный отчет и подноготная на вышеуказанных людей должна лежать на столе к восьми утра. Не секундой позже. — на мгновение он замолчал и нервно провел пальцами по волосам, после чего прошипел, словно змея: — У тебя осталось два часа. Не выполнишь работу — не найдёшь ее больше никогда. Моррей никогда не остается в долгу, слышал такое?

Мой взгляд метнулся по столу, который можно было назвать «большим творческим беспорядком». Сперва я усмехнулась, подумав, что уборщица Дрейка скоро пойдет на увольнение, а затем обомлела.

Это были мои вещи. Сумочка буквально распотрошена на столе. А все ее содержимое рассортировано по столбикам: документы, личные вещи, записки, чеки…

Осторожно вытянув руку вперед, я выхватила телефон со стола и паспорт, намереваясь сбежать из этого сумасшедшего дома, пока Дрейк занят. Тихо прокравшись к выходу, вдруг подпрыгнула на месте от вибрации звонка.

Странно. Мой телефон всегда стоял на звуке.

Это был Сэм и, если верить телефону, звонил он уже почти сотый раз.

Быстрым бегом я добралась до столовой и закрыв рот рукой, тут же ответила на звонок:

— Да?

— Милая, ты где? — прошептал Сэм, но не получив ответа, тут же перешел на свой любимый обвиняющий крик: — Джэймс сказал мне о беременности и я тут же прилетел домой, чтобы помочь тебе решить эту проблему, пока не поздно. Но моей гулящей женушки нет дома!. Как это понимать?!

Зажмурившись, я затаила дыхание, не зная, что сказать, как вдруг кто-то вырвал телефон из моих рук, а затем грубо выплюнул в трубку:

— Не твое собачье дело, Робертс. — Дрейк нажал кнопку отключения вызова, а затем и вовсе вырубил телефон, спрятав его в карман. Его ноздри раздувались от раздражения, когда он в бешенстве шагнул ко мне и обманчиво ласково улыбнувшись, прошептал: — А теперь — ты. Пора уяснить пару правил пребывания в этом доме. Нарушение — наказание.

— Мне не нужны твои правила, Дрейк. — осторожно отступая назад я осеклась и уперлась попой в стол, на котором стояла шикарная полуметровая ваза из венецианского хрусталя. Только вот мужчину никак не смущало, что одно мое неверное движение и от нее останется горстка стекла, он молча надвигался, не моргая, стреляя словами:

— Первое, ты не мешаешь моей работе и не подслушиваешь конфиденциальные разговоры. Второе, не воруешь вещи со стола. Третье, спрашиваешь, прежде чем войти в кабинет. И, наконец, четвертое — не пытаешься бежать и не болтаешь за спиной с бывшим.

Дрейк замер у стола и заключив меня в кокон своих рук, устало уперся подбородком в мою макушку и бархатно прошептал:

— Малышка, просто слушайся меня. И все будет хорошо.

Никогда еще в жизни я не ощущала себя так абсурдно. Дрейк забрал мои вещи, а еще запрещает общаться с мужем. Что за черт?!

Странные правила не укладывались в голове, снова и снова шокируя своим содержанием. Пока я внутреннее закипала, как чайник на плите, мужчина скользнул дневной щетиной по скуле, а затем коснулся губами моих.

Его рука зарылась в капну волос, заставляя меня прижиматься к нему ближе, теснее, плотнее… Сливаться губами в одно целое. Дрейку же это позволило буквально поедать меня своими губами, кусая зубами и вгоняя языком в мир чего-то невероятного и потустороннего. Да, кто бы мог подумать, что я — лютая не любительница поцелуев, едва стояла на ногах он прикосновений Дрейка.

— Все это нужно прекращать, — тихо шепнула я, обхватывая шею мужчины руками и в противовес словам прижимая к себе теснее. Он был моим наркотиком, соблазном и никотином одновременно. Я не могла отойти от дурмана, вернуть обычное дыхание и перестать думать о нем. Дрейк, Дрейк, Дрейк… Он был по всюду. Но ведь кольцо на пальце никуда не делось… — Отпусти меня. Прошу тебя. Поиграли и хватит. Пора возвращаться к реальной жизни.

Губы Моррея коснулись моей щеки, когда он внезапно укусил за нее, а затем слегка шлепнул по затылку, словно наказывая привередливого или непослушного ребенка.

— Чтобы я больше не слышал от тебя подобного. — строго сказал он, а после сжал мою талию и придвинув к себе в плотную буквально зарычал в шею: — Черт… Молю, скажи, что ты выдумала свое недомогание. До скрежета зубов хочу трахнуть тебя на этом столе. В этой комнате охранительная акустика.

Одна рука Дрейка скользнула по животу и зарылась в трусики, когда он промычал пару грубых ругательств.

— Ты сейчас утонишь, малыш. — он поднял мокрые пальцы, а затем поднес их к губам и вдохнул с таким благоговением, словно это сводило его с ума. Глаза закатились, скулы заиграли, а мышцы рук напряглись, словно мужчина сдерживался из последних сил. — Господи, этот запах убивает… Мне казалось невозможным, но член встал еще сильнее… Твоя киска пахнет таким сладким сексом, что я едва сдерживаюсь.

Губы Дрейка слегка приоткрылись и он засунул туда палец, облизав его с таким наслаждением, что в горле моментально пересохло. Между ног все свело, соски затвердели, а в голове пульсировала лишь одна мысль: «Возьми меня прямо здесь, Дрейк Моррей!», когда я все же спросила:

— Как ты это делаешь? Зачем пересиливаешь себя?..

— О чем ты? — бархатисто и между с тем отрывисто прохрипел Дрейк, снова тесно прижимаясь ко мне, закидывая одну ногу себе на плече, чтобы его член плотно прижимался ко входу, словно намеренно дразня и без того давно сдавшийся клитор.