Мишель Смарт - Его любимая скрипачка

Нечто подобное он говорил, когда приходил к ней домой во Франции. Амалия задумалась. Проблема в том, что в тот момент она была так удивлена, что не помнила большую часть их разговора.

— Поэтому вы занялись боксом? — спросила она.

Он на секунду стиснул зубы:

— У меня были проблемы с гневом. Поэтому я решил пустить в ход кулаки.

— Это из-за ваших родителей? — осторожно спросила она, зная, что заходит на опасную территорию.

Он резко кивнул:

— Когда мне было четырнадцать, я ударил своего соседа по комнате в английской школе-интернате. Я разбил ему скулу. Меня бы исключили из школы, если бы не вмешался физрук.

— Вас хотели исключить? Но вы же принц.

Их взгляды встретились, в глазах Талоса читалось беспокойство.

— Исключение из школы — редкое событие. Но это было не первое мое преступление. Я дрался с одноклассниками с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Инцидент с моим соседом по комнате стал последней каплей.

Ему показалось, что она смотрит на него с жалостью и сочувствием.

Она наклонила голову:

— Чем же вам помог физрук?

— Мистер Шерман сказал, что на три месяца берет меня под свое крыло, и обязался укротить меня.

— При помощи бокса?

Теперь Амалия понимала, что к чему. Если бы не кикбоксинг, она не чувствовала бы себя сейчас увереннее. Она уже знала, что после возвращения в Париж будет продолжать тренировки.

— В моей школе в секцию бокса принимали только с шестнадцати лет, но он уговорил всех, с согласия моей бабушки и дедушки, чтобы мне позволили заниматься боксом. — Он рассмеялся и расслабился. — Помимо моих братьев, я был самым крупным мальчиком в школе. Мистер Шерман научил меня всему, чему мы теперь учим детей, которые ходят в наш спортклуб. Важнее всего направлять и контролировать свой гнев.

— Разве это работает?

— С тех пор я не пускаю в ход кулаки, когда злюсь.

Ей стало совестно. В то время как Талос трансформировал свой гнев, используя кулаки, она спасовала перед собственными страхами. Он приручил своих демонов, а она продолжала прятаться от мира и строить для себя искусственную жизнь. А ведь в детстве она мечтала стать виртуозным скрипачом, как ее отец.

Ей было пять лет, когда она смотрела старые кадры с выступления отца в Карнеги-Холл. В ту ночь он играл на сцене с бабушкой Талоса. Амалия со всем авторитетом маленького ребенка заявила, что будет играть со своим отцом.

Но она позволила этой мечте умереть.

Амалии потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть самообладание.

— Вы участвовали в боксерских матчах? — спросила она.

— Я был чемпионом школы четыре года подряд. Этот рекорд не повторил никто. — Талос прижал палец к шраму на брови. — Это была моя самая серьезная травма.

Она вздрогнула:

— Вы хотели стать профессиональным боксером?

— Я принц, поэтому такой вариант был невозможен. — Он удрученно покачал головой, потом усмехнулся, но его взгляд остался серьезным. — Я выигрывал все любительские матчи в тяжелом весе, в том числе международные матчи в супертяжелом весе.

— Ого! — Она ахнула. — В самом деле?

— Это было шесть лет назад.

— Это невероятно.

— Это были лучшие дни в моей жизни, — признался он.

Она покачала головой, представляя Талоса в центре ринга, с его великолепного тела капал пот.

— Вы по-прежнему соревнуетесь?

— Я больше не участвую в соревнованиях.

— Должно быть, вы скучаете по ним. — Она попыталась представить себе, что перестала играть на скрипке, и не почувствовала ничего, кроме холода. Первая скрипка у нее появилась, когда ей исполнилось четыре года. Она обожала играть, как ее отец. Она любила радовать своих родителей, но вскоре повышенное внимание внешнего мира превратило ее жизнь в кошмар. Возможно, она унаследовала музыкальный талант от своих родителей, но она боялась сцены.

Талос пожал плечами:

— Я до сих пор регулярно тренируюсь, но теперь я должен сосредоточить свое внимание на бизнесе, который мы основали с моими братьями. Тесей ушел в творческий отпуск, поэтому Гелиосу приходится со всем управляться одному, а также исполнять королевские обязанности. Это несправедливо по отношению к нему.

— Зачем вам заниматься бизнесом, если вы так богаты?

Он задумчиво посмотрел на нее:

— Как вы думаете, сколько стоит содержание этого дворца? Эксплуатационные расходы, техническое обслуживание, персонал.

— Много.

— Да. Много. И это только один дворец. Но есть еще моя вилла, транспортные расходы, оплата охранников.

— Я могу себе представить, — вставила она, чувствуя легкое головокружение.

— Моя семья всегда была богата, — объяснил Талос, — но значительная часть наших доходов приходила от налогов.

— Приходила?

Он кивнул:

— Мы с братьями решили сделать нашу семью самодостаточной, и три года назад нам это удалось. Наши островитяне больше не оплачивают наше содержание. Пусть я больше не участвую в боксерских поединках, зато теперь у меня интеллектуальная работа.

Амалия сглотнула, ей стало совестно за то, что она так пренебрежительно думала о богатстве Талоса.

Возможно, Талос Каллиакис использует шантаж, чтобы добиться своего, но на самом деле он преданный, порядочный и вдумчивый человек. Он явно любит свой остров и его жителей.

— А как насчет физической стимуляции, которую вы получали во время занятий боксом? — спросила она. — Вы нашли ей замену?

Его глаза заблестели, он лениво улыбнулся:

— Есть одно занятие, которое я регулярно выполняю, и оно очень меня стимулирует.

Она резко выдохнула.

Когда он так смотрел на нее и говорил так многозначительно, она терялась и не могла найти слов. Ее переполняло желание.

Талос справился со своими страхами. Наверное, Амалии тоже пора преодолеть свои страхи. Она не должна подавлять свои естественные потребности и оставаться девственницей из-за боязни. Или чувства вины. Она не похожа на свою мать. Позволив себе оказаться в крепких объятиях Талоса и испытав удовольствие, она не влюбится в него.

Откашлявшись, она понизила голос до шепота:

— Не могли бы вы уточнить?

Он наклонил голову и произнес ей на ухо:

— Я могу вам это показать…

Покраснев, она тихонько простонала. Они были в банкетном зале королевского дворца, в окружении почти двухсот человек, наследник трона сидел от них неподалеку. А Амалия изнемогала от вожделения.

До конца банкета она очень старалась разговаривать с английским принцем, сидящим справа от нее, но могла думать только о Талосе. Казалось, он увлеченно общается с сидящей слева от него испанской герцогиней.

Каким-то образом их стулья оказались ближе друг к другу, и Талос коснулся бедром ноги Амалии. Когда подали десерт, она к своему ужасу почувствовала, как Талос дотронулся рукой до ее бедра.