Надежда Опрышко - Избранница фортуны

— Не намекаю, а говорю открытым текстом.

— Не угадала, «морковкой» меня звали.

— Морковкой?! Сразу видно, что тебя любили. Только любящие родители могут придумать своему чаду такое премиленькое имя.

Насте послышались завистливые нотки, но она подумала, что это ей показалось, потому что, обернувшись, она увидела на круглом кукольном лице саркастическую ухмылку.

— А тебя, можно подумать, не любят?

— Почему же? Любят — каждый по-своему. Стасик, например, в порыве нежности величает меня королевой Хаоса. Но речь сейчас не обо мне, а о тебе.

Настя разбила несколько яиц, отделила желтки и начала вручную взбивать белки в фаянсовой миске.

— Вот скажи, что это ты крохоборничаешь? Живешь на всем готовом, могла бы купить себе парочку сносных тряпок. А то на тебе черная кофточка или коричневое платьице — вещички, конечно, миленькие, но морально устаревшие.

— А ты хочешь, чтобы я готовила и убиралась в туалетах от Картье или от Живанши, окутанная облаком Кристиана Диора.

— О! Какие глубокие познания. Не зря несколько месяцев залетная красавица гуляла по Москве.

«Гуляла по Москве»! Настя сурово поджала губы. Вот именно этого ей больше всего и хотелось, просто погулять по прекрасному городу. Она так и не узнала белокаменной толком — витрины, супермаркеты, рынки, химчистки, курсы — вот то, с чем ей приходилось сталкиваться каждый день. А где же старинные улочки, где музеи с известными на весь мир картинами, концертный зал с классической музыкой, церкви с их величественным убранством — где все то, что она так мечтала увидеть? А глубокие познания о туалетах и искусстве макияжа нижневартовская домработница почерпнула из каталогов, в изобилии разбросанных в комнате Аллочки, да из ее забитых платьями, костюмами, пиджаками, свингерами и шубами двух бездонных платяных шкафов, которые ей приходилось разбирать.

Настя подавила рвущийся наружу вздох и, добавив молока к маслу и муке, все хорошенько перемешала.

— Отец вроде бы не скупой, отвалил тебе 250 долларов в конце месяца, — гнула свою линию хозяйская дочка, забрасывая в алый ротик арахис из вазочки. — Куда же ты первую зарплату пристроила, если не на тряпки?

— Часть денег заплатила за курсы, остальное — отослала родителям. У нас ведь зарплату не так регулярно выдают.

— Как трогательно. Хотелось бы разреветься, да, боюсь, тушь потечет.

— Надо было воспользоваться «Макс фактор», рекламируемой по всем каналам, а не «Волюмиссим», — осадила Настя своенравную девицу.

— Вот совсем другое дело, — оживилась Алла вместо того чтобы обидеться. — Пошла бабская дребедень. Ты мне слово, я тебе — два. Думаю, Настин, мы с тобой сумеем поладить. Я знаю, я гадкая, вредная, но я же отходчивая. Слушай, а давай сообразим в этот уикенд вечеринку. — Аквамариновые глаза заблестели в предвкушении запретного. — Отец сказал, что собирается к другу на рыбалку, Мишу я уговорю временно оглохнуть и ослепнуть. Устроим такой миленький междусобойчик, можно два на два.

Настя молча продолжала заниматься своим делом. Сыр, за ним яичные желтки последовали в миску. После чего возобновился процесс интенсивного перемешивания.

— Хочешь, я уступлю тебе своего Сему, — милостиво предложила Алла, — он мне все равно уже не нужен. У меня появился новый мальчик! Вадиком зовут. А Сема тобой интересовался, спрашивал, как там рыженькая поживает. Ну что, договорились?

— Нет, не договорились. — Настя вылила готовую смесь в стеклянную суфлетницу и залила сверху взбитыми белками. Приготовленное фирменное блюдо она отправила в микроволновку и выставила на ней время приготовления.

— Странно. Ну не хочешь Доллара, я могу найти для тебя кого-нибудь еще. — Алла вцепилась в Настю мертвой хваткой. Ей хотелось праздника. — Можно пригласить Диму. Ему двадцать два года. Глупо учить какое-то там «Введение в социологию», когда можно отхватить лакомый кусочек, который разом решит все твои проблемы. Дима, между прочим, перспективный кадр. У него адвокатская практика, коттедж в два этажа.

— Мне не нужны перспективные кадры! — возмутилась Настя. — Я сама добьюсь в жизни всего и даже сверх этого. У меня есть руки, ноги и голова.

— А чтобы всего добиться, придется эксплуатировать совсем другую часть тела, — ехидно заметила Алла. — Вот и получается, умница, что я занимаюсь сексом ради удовольствия, а ты будешь делать массаж пятой точки своему лысому толстому начальнику, чтобы продвинуться по служебной лестнице. О! Уже начало второго, — удивилась она. — Мне давно пора чистить перышки.

Выражение «чистить перышки» означало, что в течение полутора часов (не меньше) Алла будет заниматься своей внешностью, превращая себя из школьницы в утонченную бизнеследи или же раскрепощенную стерву. Это зависело от обстоятельства — где и с кем она собиралась развлекаться. В отношении собственной внешности страсть Аллы к совершенствованию не знала предела. Сломанный ноготь казался ей огромным несчастьем и мог вызвать бурную истерику. Настя успела привыкнуть к эмоциональным всплескам своей бесплатной наставницы. А первое время, услышав вопль отчаяния, бежала сломя голову на второй этаж, чтобы утешить.

— Ты собираешься уезжать? — спросила Настя на всякий случай.

— Да. Обещала навестить Викки. Миша меня отвезет.

В дверях Алла обернулась и задумчиво нахмурилась:

— Иногда мне кажется, что я старше тебя лет на сто.

Настя ничего не ответила. Она не собиралась оказывать интимных услуг ради своего светлого будущего ни толстому лысому начальнику, ни лощеному подтянутому бизнесмену. Она не верила в то, что пол-Москвы стройных красавиц, отправляющихся утром в офисы, занимаются на рабочем месте тем, что варят кофе и падают в распахнутые объятья своих руководителей. Ведь существуют же и нормальные деловые отношения между людьми. А потом она и вовсе перестала думать об этом и принялась прикидывать в уме, что успеет сделать за оставшиеся часы.

— Я ей говорю, не в деньгах счастье, дорогая, а она мне отвечает: «Да, не в них. Но с ними можно быть несчастным как угодно и где угодно». Представляешь? — обратился словоохотливый таксист к Стасу, хмурому и молчаливому.

Езда в машине, за рулем которой сидит кто-то другой, а не он, всегда вызывала у Стаса скверное настроение. И сейчас, когда машина застряла в дорожной пробке буквально в десяти минутах от дома, Стас впал в состояние, исключающее возможность нормального человеческого общения. «Сам виноват. Надумал сделать близким сюрприз и свалиться как снег на голову. Вот теперь сиди и парься в тесном салоне, как рядовые российские граждане».

— Жене, видите ли, захотелось в Турцию, как же — бархатный сезон, все наши знакомые уже там побывали, вкусили заграничный рай — продолжил таксист, так и не дождавшись ответа. — Спрашивается: где я, честный таксист, найду на эти путевки тысячу долларов? — Он посмотрел на молчаливого пассажира в зеркальце дальнего вида. — Вам богатеньким хорошо, у вас вообще проблем нет.