Тереза Бехари - Феерия чувств

Джордан остался доволен подобным развитием событий. Между ними заключено негласное перемирие. В последний момент она вспомнила о чем-то и торопливо поднялась наверх, чтобы взять свои вещи. Проскользнув мимо него, Мила оставила позади себя едва уловимый тонкий шлейф аромата ванили. Его тело отозвалось даже на такую мелочь. Джордан вздохнул: перемирие будет даваться ему с трудом.

– Каков наш план?

– У меня составлен список торговцев, которые обслуживали тот праздник. Большинство приехали на ярмарку. Мы разделимся и узнаем, готовы ли они работать с нами снова.

Он провел кончиком языка по губам и, не сводя глаз с дороги, предложил ей держаться вместе. Мила усмехнулась:

– Думаешь, твой отец имел в виду именно это?

– Как бы то ни было, я предпочитаю работать вместе. Разве ты не помнишь, что я не имел никакого отношения к тому празднику. Я и словом не обмолвился ни с кем из поставщиков.

Ему вдруг стало жизненно важно следовать за ней повсюду.

– Ладно, как скажешь.

Мила уступила неохотно. Существовала ли какая-то причина, по которой она не желала проводить с ним вместе ни одной лишней минуты? Быть может, тоже ощущала волнение, когда они находились рядом?

– Будет лучше, если я представлю тебя как совладельца виноградника. Это склонит чашу весов в нашу пользу.

– Что дальше?

– Карен. Она должна связаться со мной и подтвердить возможность концерта.

Джордан снова бросил на нее быстрый взгляд и ухмыльнулся:

– Что, неприятные воспоминания?

Мила вздохнула:

– Я всегда испытывала к ней смешанные чувства, гордилась, а порой приходила в отчаяние. Выступление тем вечером было потрясающим, но лучше, если бы оно обошлось без случившейся драмы.

– И все же если она согласится?

– Мы подберем удобную дату, а потом займемся рекламой.

Припарковавшись, они побрели по дороге, которая, как помнил Джордан, вела к спортивной площадке и футбольному полю. Он не бывал здесь много лет.

– Ты знаешь, что завтра она выступает неподалеку? Думаю, ей было бы приятно, если бы мы пришли. Как считаешь?

Она удивилась:

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Ну, не одному же мне страдать в толпе вопящих подростков!

Джордан широко улыбнулся и почувствовал, что только сейчас смог по-настоящему расслабиться после утреннего инцидента.

– Это справедливо.

Некоторое время они шли молча и любовались природой.

– Знаешь, здесь почти ничего не изменилось.

Они встали в очередь за билетами.

Мила обвела взглядом местность.

– Бассейн точно новый.

– Откуда ты знаешь?

– Я сама ходила в школу неподалеку.

Ее щеки едва заметно зарделись. Почему это так взволновало ее? Джордан нахмурился:

– Почему мы никогда не встречались?

– Ты был на четыре года старше.

– То есть когда ты пришла сюда, я уже закончил учебу? – Он кропотливо восстанавливал цепь событий.

– Да, но училась здесь лишь год.

– А что потом?

– Потом новая приемная семья и новая школа. Он был взволнован. Мила никогда не рассказывала ему такие вещи. Очередной пробел в их отношениях. Разве не следовало лучше узнать свою жену?

– Почему я об этом ничего не знаю?

Она лишь пожала плечами. От его умиротворенности не осталось и следа.

– Джордан, мы о многом не говорили.

Тот же самый вывод он сделал несколько дней назад. Он достал бумажник и расплатился за них.

– Правда, это странно?

Джордан неуверенно поднял глаза и увидел, как побледнела Мила.

Чтобы попасть на ярмарку, им предстояло спуститься во двор.

– Я не могу этого сделать. – Ее глаза широко распахнулись, в них плескался страх.

Джордан взял ее за руку:

– Выбора у тебя нет.

Каждый шаг давался ей с трудом, но он был не намерен отступать. Он делал это ради нее, так как чувствовал, что обязан искупить перед ней свою вину, хотел помочь ей снова обрести свободу.

– Ну, Джордан, ну пожалуйста.

Ее рука сжимала перила. Мила смогла сделать только шаг, а потом буквально приросла к месту.

– Посмотри на меня. – Он терпеливо ждал. – Мила, ты должна сделать это. От твоей силы духа зависит все – виноградник, люди, живущие там. Так хотел мой отец.

Он поступал низко, но чувствовал, что это необходимо. Она метнула в него злой взгляд, потом в ее глазах появилось некое неуловимое выражение.

Мила доверилась ему.

Джордан взял себя в руки и, сделав шаг, остановился ступенькой ниже, дожидаясь ее. Сделав вдох, она последовала за ним. Заметив сомнение и вновь нарастающую тревогу, он решил отвлечь ее.

– Думаешь, все вышло так, потому что мы слишком торопились и не делились друг с другом своим прошлым?

Увидев ее замешательство, он перевел дух. Сработало. Мила, похоже, и думать забыла о лестнице.

– Частично. – Голос дрожит. Новый шаг. – Но не только.

– В смысле?

Она закатила глаза. Джордан преуспел. Ее мысли витали где-то далеко от пугающего спуска.

– Самое важное мы друг другу сказали. Ты знал о том, что у меня не было настоящих родителей, и я выросла, кочуя из одной приемной семьи в другую. Я знала, что твоя мама умерла от рака.

– Этого нам показалось достаточно знать друг о друге.

Осознав, что с самого начала их отношения сложились не идеально, изъяны стали ему очевидны еще отчетливее. Да, они знали самое важное: ее отец погиб незадолго до ее рождения, матери не стало немногим позже, но никогда не задавался вопросом, каково ей было. В свою очередь, Мила не подозревала о том, через что ему пришлось пройти после смерти матери.

Внезапно Мила взбунтовалась.

– Это тебе было достаточно. Я хотела знать о тебе все. О твоем отце, матери, о том, как прошло твое детство. Словом, было интересно все, что касалось тебя, – горячо выговаривала она. – Но ты не желал делиться и крупицами информации.

Она судорожно втянула воздух. Джордан понял, что это не имеет отношения к затруднительному спуску.

– Я не хотела давить на тебя.

Он нахмурился:

– Ты не задавала мне вопросов.

– Я не хотела вынуждать тебя говорить.

– Почему?

Взглянув на него, она часто заморгала:

– Потому что не хотела рассказывать тебе о себе.

Пожалуй, это был самый странный разговор, который они могли поддерживать, пока Мила боролась со своим страхом, но Джордан был слишком увлечен.

– Что именно ты не хотела мне говорить?

Мила порывалась было отнять руку, но передумала, не в силах противостоять страху в одиночку. Или же потому, что, решив поддерживать дружескую ноту, не желала навредить их отношениям. Тем не менее она так ничего не ответила.

– Почему ты смутилась, когда сказала, что ходила в эту школу? – Ему было важно понять ее.

– Вовсе нет. – Она ответила торопливо. Слишком торопливо.

– Мила! – Прозвучало как мольба.