Кэрол Маринелли - В объятиях страстного сицилианца

– Я принимаю противозачаточные.

Бастиано решил, что прочитает ей лекцию позже. Он знал, что ничем не болеет, потому что всегда предохранялся.

Так что для Софи это был первый раз, когда она занималась любовью, а для Бастиано это был первый раз, когда он занимался сексом без презерватива.

Софи слегка разволновалась, когда Бастиано прижал ее весом своего тела, но тревога быстро сменилась острым желанием.

– Нервничаешь?

– Ничуточки.

А вот Бастиано волновался, потому что ему совсем не хотелось причинять боль сгоравшей от страсти Софи.

Он осторожно вошел в нее. Но, несмотря на преграду, которую Бастиано встретил на своем пути, он чувствовал, с какой готовностью принимала его Софи.

Нет, он не лишал ее девственности, она сама избавлялась от нее, принимая боль, граничащую с блаженством.

Он приподнялся на локтях и поцеловал ее стиснутые губы, сдерживая собственную страсть.

Софи зажмурилась, потому что малейшие движения Бастиано причиняли ей боль. Она положила ладонь ему на грудь, молча умоляя не торопиться. Но когда он отодвинулся назад, боль сменилась желанием, и Софи приподняла бедра, чтобы он снова наполнил ее собой.

– Медленнее, – прошептала она, вглядываясь в напряженные черты лица Бастиано, который старался, как мог, удовлетворить ее просьбу.

Но когда боль стихла, Софи охватило сводящее с ума желание. Тогда она убрала руку с груди Бастиано, готовая удовлетворить страсть, пожиравшую его самого.

Их тела быстро задвигались, и Бастиано не сводил глаз с Софи. Она провела руками по его спине, а потом сжала его ягодицы.

Он взял ее ногу и положил себе на бедро, чуть сбавив ритм, но Софи уже было не остановить.

– Бастиано… – заметалась она, и ее голова утонула между двумя огромными подушками, которые он тут же сбросил с кровати.

Он удерживал ее тугое тело, и, только почувствовав, что она достигла точки невозврата, чуть приостановился, давая ей возможность насладиться этим моментом.

По телу Софи прошла дрожь, и она закричала. Тогда Бастиано, встав на колени, приподнял ее и начал входить в нее резкими толчками, и с последними рывками Бастиано она пережила еще один оргазм.

Он смотрел в низ ее живота и исторгал последние драгоценные капли в ее пульсирующую сердцевину.

Потом все исчезло.

По-другому и быть не могло.

Бастиано выпустил Софи из своих объятий, и она знала, что он дал ей все, чего только можно было пожелать во время ее первой близости. Он проявил заботу и доставил ей удовольствие, подарив ее телу новые ощущения. Но в эти самые последние секунды блаженства она почувствовала себя ограбленной.

Речь шла не о девственности. Потому что Софи более чем хотела избавиться от нее.

Ей просто захотелось узнать Бастиано поближе, но судьба отвела ей для этого слишком мало времени.

Софи проснулась после полудня. В объятиях Бастиано.

Если блаженство было местом на земле, тогда она нашла его.

Она лежала, исследуя свои чувства и желания только для того, чтобы понять, что полностью удовлетворена.

Правда, ей хотелось в туалет, но помимо этого ее больше ничего не волновало. Софи не хотелось подниматься, чтобы не разбудить Бастиано.

Она решила, что сегодняшний день принадлежал ей, и она намеревалась сделать так, чтобы он длился как можно дольше!

Софи выскользнула из объятий Бастиано, подобрала свою униформу и нижнее белье и направилась в ванную комнату. Та конечно же была роскошной. Со стенами, выложенными камнем наподобие римских бань, и белоснежным джакузи. Окна были сделаны так, что гости могли лежать и наслаждаться городским пейзажем, оставаясь при этом незамеченными.

Но Софи пришла сюда не за тем, чтобы возлежать в теплой пене. Она включила воду и с озорной улыбкой бросила свою одежду в раковину. Ее не сильно заботила свежесть ее одежды, ей просто не хотелось уходить!

Потом она снова посмотрела на джакузи.

В ее квартирке были только маленький душ и соседки, ждавшие своей очереди помыться.

Софи понимала, что такого шанса у нее больше никогда не будет.

Она быстро развесила одежду на полотенцесушителе и начала добавлять в наполняющуюся ванную все, что попадалось под руку, – масла, соли и пену. Содержимое красивых бутылочек и баночек, которые она обычно переставляла с места на место, когда убиралась в номерах, теперь добавлялось в горячую и ароматную воду.

Когда Софи опустилась в джакузи, ее охватило блаженство. Сначала она получила удовлетворение в объятиях Бастиано, а теперь нежилась в ароматной пене и думала о том, что навсегда запомнит этот восхитительный день.

Она закрыла глаза, чтобы получше запечатлеть в своей памяти Бастиано.

Когда тот вошел в ванную, он увидел Софи, лежащую в пене и почти задремавшую.

– Почему тут повсюду развешаны вещи? – спросил Бастиано. – Такое впечатление, что к нам пожаловали цыгане.

Софи открыла глаза и улыбнулась, глядя на красивого голого мужчину, который бросал мрачные взгляды на ее сохнувшую униформу и нижнее белье.

– Если хочешь знать, я постирала их, потому что знала, что ты джентльмен и не выставишь меня за дверь в мокрой одежде.

– Я восхищен твоей хитростью. Но я далеко не джентльмен, и, если бы я захотел, чтобы ты ушла, мне было бы все равно, мокрая у тебя одежда или сухая.

– Не верю. – Бастиано не мог бы так поступить, потому что в ее глазах он был само совершенство.

Она махнула рукой, приглашая его присоединиться.

Бастиано обычно не нежился в пене со своими любовницами. Но тут не отказался. Он опустился в воду напротив Софи, и она тут же положила ему ноги на грудь.

Бастиано настолько расслабился, что неожиданно для самого себя чуть не задремал.

Только Софи не собиралась оставлять его в покое и чуть надавила пятками на его торс.

Он не открывал глаза, но она не отставала.

– Чего тебе?

– Сделай мне массаж ножек.

Бастиано был слишком расслабленным, чтобы возражать, поэтому он приступил к делу, наслаждаясь стонами Софи.

– О, твоя аристократка даже не представляет, что потеряла, – довольно замурлыкала она.

Судя по всему, она считала Бастиано самым добрым и заботливым мужчиной в мире, и он решил не лишать ее этой иллюзии.

– Тебе не больно? – спросил он, и речь шла не о ее ногах.

– Немного, – призналась она, а потом послала ему дерзкую улыбочку. – Но не настолько, чтобы воздержаться от повтора.

Да, Лидия точно не знала, что потеряла, потому что Бастиано так массировал ее икры, словно знал, как сильно они болели. А еще он вел себя так, будто ни за что на свете не захотел бы сейчас оказаться в каком-нибудь другом месте.

– Твои худенькие ножки довольно мускулистые, – заметил Бастиано.