Елена Сутрова - Секрет скарабея: Исповедь журналистки

— И экспертизу, между прочим, провести еще не успели — это данные предварительные! — зло отмахнулся от ехидного аналитика Лев. И опять вцепился в меня: — Откуда ты взялась на мою голову, нелепое существо? А Митин хорош! Договаривается со мной об интервью на девять и вдруг вышибает себе мозги. Почему же он тебя, Юлечка, не дождался, если хотел сделать это в присутствии прессы? Наука тебе, подруга, — кого угодно достанешь своими опозданиями!

— Ты бы предпочел, чтобы я записала его предсмертные стоны на диктофон?

— Ей богу, лучше заткнись!

— А если это был сотрудник «Ойл Стар»? — вмешалась Галка. — Какой-нибудь менеджер…

— И зачем он выдавал себя за директора? — гаркнул Лев. Галя притихла.

К счастью для всех нас, в этот момент пришла заместитель редактора Софья Герценштейн. С ее приходом в комнату вплыл аромат надежды. Ее неординарный интеллект не раз выводил агентство из тупиковых ситуаций.

— Привет! Как вам последняя сенсация? Дали в утренней ленте новостей?

— Мы, Софьюшка, теперь не только публикуем новости, мы в них участвуем! — как-то сразу успокаиваясь, обиженно пробурчал Лев. — Наша Юлечка — вон, видишь ее? — умудрилась взять интервью у покойника через полчаса после смерти! Да-с!

— Лев, что за юморок?

— У нас и диктофонная запись имеется. Что ни слово — чистая сенсация! Мы теперь в книгу рекордов Гиннесса можем номинироваться.

— Ребята, не смешно. Что случилось?

— Она опоздала на полчаса, взяла интервью якобы у Митина, приехала в редакцию и только тут решила взглянуть на его портрет. И что же ты думаешь?

— Это оказался не он?

Лев подсунул Софье диктофон, и мы в очередной раз прослушали вещественное доказательство моей мистической невезучести.

— Феноменально! — подытожила Софья. — Интервью с мертвецом.

Минутой всеобщего молчания воспользовался Кефиров.

— Я одного только не пойму — почему он не пристукнул тебя, Маслова?

— Типун тебе на язык!

— Он вроде как четверть часа строил тебе глазки, а труп Митина лежал у него под письменным столом? Когда он успел его туда затолкать? А еще вероятней — этот сексапильный маньяк расчленил Митина на кусочки…

— Это очень, конечно, остроумно, Игорь, но нам и так до безобразия весело, — сказала Софья. — Надо идти в милицию. Чего ждать?

— Я решил дать Юлиане недельный отпуск — пусть уладит проблемы с ментами и соберет мозги. Нечего ей крутиться здесь. Скоро у нас будут околачиваться все городские СМИ, — отрапортовал Лев.

— Галюня, — ласково попросила Софья, — позвони в УВД, узнай, есть ли новости по этому поводу. Тебе, конечно, ответят, что нет, но нам и не нужно. Ты, главное, выясни, кто ведет это дело, — имя, фамилию, должность, по какому сидит адресу…

— Понятно. — Галя тут же засела за телефон.

— Юля, — строго продолжала расставлять нас по местам самая трезвомыслящая девушка в агентстве, — запиши телефон Куракина. Он один из лучших в городе адвокатов. Курирует нашу редакцию. Правда, обращаться к нему ни разу не доводилось… Это на всякий случай. Малейший наезд со стороны милиции — звонишь ему. Опасность тебе не грозит — мы уж постараемся пошуметь о тебе как следует в случае чего.

— В общем, не дрейфь, Маслова! — ворвался в разговор Лев. — Ты, конечно, редкая идиотка, но в обиду не дадим!

— Хватит оскорблений! В конце концов, я ни в чем не виновата. Это дурацкое стечение обстоятельств! А тебе, между прочим, я устроила бесплатный пиар. Да еще какой!

— Ах, ты из патриотизма Митина кокнула! Так бы и сказала!

— Хватит! — прервала нас Софья. — Лена! Сделай копию с этой записи и отдай ее Юле. А ты расскажешь следователю все, как было, отдашь кассету. Пожурят да отпустят.

— Ничего не пожурят! — снова не выдержал Кефиров. — Еще медаль дадут — за содействие в особо крупных размерах! А может, даже и в штат возьмут.

— Кем? — заинтересовалась я.

— Тебя к мафиози забрось десантом, ты такое им начудишь — до заката капитализма не распутают! Психологическое оружие!

Мне вдруг показалось, что меня нет, никогда не было и никогда не будет… Через десять минут, получив пять долларов на такси, я поехала в УВД. Не вслушиваясь в жалобы таксиста на подорожавший бензин, я с завистью рассматривала мелькающих прохожих. Мне, как никогда, хотелось быть такой же обычной, спешащей и суетливой. Ведь суета во благо общества полностью лишает нас личных забот. Но когда вдруг эти заботы становятся настолько острыми и болезненными, что ее величество общественная суета расступается перед ними, — дело дрянь.

— Я корреспондент «Медиа-плюс». Мне срочно к полковнику Сухорукову.

— Опять журналисты, — сплюнул голубоглазый охранник у входа в УВД. — Звони в пресс-центр.

— Вы не поняли. Мне нужно сообщить полковнику кое-что очень важное.

— Уже девятая за сегодня! Сказано — в пресс-центр! Думаешь, самая умная?

Голубоглазый снял трубку и набрал внутренний номер:

— Петр Севастьянович, еще журналистка. Говорит, нужно получить сведения от полковника Сухорукова. Лично!

— Да не получить, а передать! — зло закричала я. — Пе-ре-дать!

Охранник положил трубку и повернулся ко мне с гнусной улыбочкой.

— Кому вы звонили?

— Начальнику охраны.

— Позвоните Сухорукову!

— К вашему сведению, гражданочка, два часа назад полковник Сухоруков сам приказал не пускать журналистов ни под каким предлогом, ясно?

Я сдалась. Покурила, побродила вокруг и придумала. Дождусь, пока полковник с работы идти будет! Только как я его узнаю? Надо у этого швейцарика особые приметы выудить.

— Простите…

— Опять? Вам же сказано — пускать не имею права!

— Я только спросить хочу. Полковник Сухоруков — это такой плотный блондин? Вчера по телевизору видела…

Охранник захихикал, обнажив редкие младенческие зубки.

— Полковник — лысый, как колено, и худой — у него язва.

— А когда у вас рабочий день кончается?

— Хе — придумала! Караулить будешь? У нас черных хода — четыре! Ты на всех стоять собираешься?

Кокетничать с оловянным солдатиком было бесполезно. Мой бурный темперамент совершенно не способствует совращению милиционеров. Голубоглазик захлопнул входную дверь, окончательно отрезав мне путь.

Потоптавшись у закрытой двери, я решила поехать к Дашке. Мне не терпелось поскорее попасть в привычную обстановку и успокоиться под Дашкины убаюкивающие монологи о гнусном Женьке. Лишь бы хоть ненадолго забыть обо всем этом кошмаре.

В такси на меня снова нахлынула волна зависти к прохожим. Всего несколько часов назад я была такой же. А теперь вляпалась неизвестно во что, и лучшее, что меня ожидает, — бесконечные диалоги с людьми, которые будут называть меня «гражданочкой».