Шантель Шоу - Мне без тебя не жить

По дороге в детскую в ее голове созрел безумный план, но он показался ей единственным выходом из сложившейся ситуации.

Войдя в свою спальню, она достала из комода паспорта, свой и Гарри, которые Кортес вернул ей неделю назад. Элин восприняла этот жест как знак доверия с его стороны, что она не увезет их сына.

Она сжала кулаки, не зная, как поступить. В трудных ситуациях Элин всегда советовалась с братом, но, когда она позвонила ему в Японию и сказала, что Кортес был отцом Гарри и что она собралась выходить за него замуж, Джарек натянуто и как-то отвлеченно ответил, что она должна поступать так, как будет лучше для нее и ее ребенка.

И тогда она решила действовать на свой страх и риск.

План побега Элин оказался простым только в теории. На практике у нее тряслись руки, когда она пристегивала к сиденью машины детское кресло Гарри. Элин утешала себя мыслью о том, что ей не пришлось заводить мощную спортивную машину Кортеса, которая своим ревом подняла бы на ноги всю округу. Кортес недавно купил ей автомобиль, но она не привыкла к правостороннему движению и была рада, когда он сидел рядом и придавал ей уверенности во время ее первой поездки в близлежащую деревню. Теперь Элин собиралась проехать около двадцати километров до аэропорта в Хересе в темноте, и ее внутренности сводило судорогами от нервного напряжения.

Она дождалась полуночи, спустила Гарри вниз и взяла ключи от машины. Мотор тихонько заурчал, когда она выехала из гаража. Главные ворота должны были открыться, просканировав номерной знак, но они почему-то оставались закрытыми.

– Открывайтесь, черт бы вас побрал, – пробормотала Элин.

Она провела несколько часов в раздумьях прежде, чем решиться оставить Кортеса и забрать Гарри обратно в Англию, и теперь пути назад не было. Элин не собиралась отказывать Кортесу в участии в жизни сына, но теперь ему придется считаться с ее мнением.

Она заглушила мотор и вышла из машины в надежде открыть ворота вручную. Когда Элин прислонилась к ним, они, к ее большому удивлению, вдруг открылись, и она вышла на дорогу. Высоко в темном небе светила луна. Элин смотрела на звезды, которые сверкали, как бриллианты на кольце, подаренном ей Кортесом. Она оставила его в кабинете Кортеса вместе с запиской, в которой объяснила причину своего ухода.

Ее ничто не удерживало от того, чтобы запрыгнуть в машину и навсегда уехать из этого дома, разве только совесть. Элин представила, что почувствует Кортес, когда обнаружит, что она забрала его сына. Он будет опустошен, потому что его любовь к Гарри не знала границ.

Вдруг за ее спиной послышался тихий щелчок. Обернувшись, она увидела, что ворота тихо закрылись и она осталась снаружи поместья, а машина с Гарри внутри. В панике она начала дергать ворота, но те не поддавались. Луна спряталась за тучи, и все погрузилось в зловещую темноту.

Элин не могла понять, почему ворота снова сработали, но, когда луна снова осветила все вокруг, она увидела перед собой ответ в виде разъяренного мужчины.

– Кортес, – выдавила Элин.

Тот ничего не ответил и, стиснув челюсти, достал из машины детское кресло с мирно спавшим в нем ребенком и направился обратно в дом.

Элин в ужасе загремела металлическими воротами.

– Кортес, пожалуйста, открой. – Он продолжал идти, словно ее вообще не существовало. – Пожалуйста, – сдавленно зарыдала Элин. – Ты не можешь отнять моего ребенка.

– Ты собиралась отнять его у меня, – наконец повернулся к ней Кортес. – Я случайно заглянул к себе в кабинет и обнаружил там твою записку. Тогда я отключил ворота. Но если бы я не подоспел вовремя, ты бы увезла Гарри. Бог мой, Элин, я ведь доверял тебе, – горько добавил он, а потом пришел в ярость. – Как ты посмела отплатить мне за доверие тем, что попыталась украсть моего сына? Как ты посмела попытаться разлучить меня с ним и лишить Гарри отца, который любит его больше всего на свете?

– Я не смогла бы уехать, – в отчаянии ответила Элин. – Клянусь, я передумала уезжать и собиралась поставить машину на место.

– Я не верю ни одному твоему слову. И суд вряд ли отдаст тебе опеку над сыном после того, как ты собиралась подвергнуть риску его безопасность, усадив в машину, когда у тебя нет опыта вождения на испанских дорогах. – От его голоса, в котором слышалось презрение, веяло холодом. – Я был прав, когда считал, что ты плохая мать для Гарри. Сейчас он должен находиться в детской и мирно спать в своей кроватке, куда я его и отнесу.

Элин заколотила кулаками по воротам. Она рыдала навзрыд и едва могла говорить.

– Ты говоришь, что любишь Гарри, но как долго ты будешь любить его? – задыхаясь, выдавила она. – Вдруг ты потеряешь интерес к собственному ребенку, так же как и мой приемный отец, которому стало скучно со мной?

Элин смотрела, как Кортес продолжает идти к дому, и в отчаянии рухнула на колени перед воротами.

– Если ты отнимешь у меня сына, тогда можешь вырвать и мое сердце! – закричала она ему вдогонку. – Он все, что у меня есть. Пожалуйста…

Кортес задыхался от злости. Элин повезло, что она осталась по ту сторону ворот, иначе он схватил бы ее и вытряс из нее всю душу.

Но тогда он испытал бы соблазн сделать с ней нечто большее. Ведь несмотря на то, что он получил доказательство ее лживости и подлости, его по-прежнему тянуло к ней. Элин, словно лихорадка, будоражила его кровь. Кортес постоянно думал о ней, и за последний месяц почти каждую ночь ему приходилось самостоятельно избавляться от сексуального напряжения, грозившего свести его с ума.

Войдя в детскую, он бережно переложил Гарри из сумки-переноски в колыбельку. «Я люблю тебя, радость моя», – прошептал он на испанском и нежно поцеловал малыша в пухлую щечку.

Кортес никогда бы не подумал, что может испытывать такие сильные чувства. Казалось, он мог бы убить любого, кто попытается обидеть его дитя. Гарри нуждался в отце, но ему не было еще и пяти месяцев, и Кортесу приходилось признать тот факт, что его сын нуждался и в матери тоже.

Он стиснул зубы и, подойдя к окну, выглянул во двор. Элин по-прежнему стояла на коленях за закрытыми воротами, там, где он оставил ее. Как долго она будет стоять там? Ответ болью отозвался в его сердце. Она никогда не бросит своего сына. Кортес постоянно мог видеть доказательства ее глубокой любви и привязанности к Гарри. И ему не давали покоя ее слова.

«Вдруг ты потеряешь интерес к собственному ребенку, так же как и мой приемный отец, которому стало скучно со мной?»

Они оба, и Кортес, и Элин, пострадали из-за того, что Ральф Сандерсон был плохим отцом. Элин не знала своих настоящих родителей, и, хотя Ральф удочерил ее и привез в свой дом, он не уделял ей внимания и лишил любви, в которой она отчаянно нуждалась. Неудивительно, почему Элин испытывала проблемы с тем, чтобы доверять другим. И Кортес только все ухудшил. Боже правый, он лишил ее девственности, а потом бросил. Тихо выругавшись, он резко отошел от окна и достал из кармана пульт управления воротами.