Хайди Райс - Развод отменяется

Ксанти пролистала бумаги и добралась до листа, где нужно было поставить подписи. Свою она уже поставила. Ксанти досадовала на то, что ее пальцы не переставали дрожать, потому что ее слишком волновала близость Дэна.

– Как только ты подпишешься здесь, – она ткнула пальцем в листок, – наша проблема будет решена, и я гарантирую, что мы больше никогда не встретимся. – Ксанти поставила особый акцент на слове «наша», чтобы Дэн не забывал, что это и его проблема тоже.

Она достала из сумки золотую ручку и протянула ее, словно кинжал, по направлению к Дэну.

Он достал руки из карманов, но не принял ее ручку.

– Я не такой уж дурак, чтобы подписывать бумаги из твоих рук, не прочитав их…

Ксанти попыталась унять волнение, вдохнув через нос и выдохнув через рот. Этой техникой она овладела за последние пять лет управления компанией Кармайкла. Дэн не знал условия завещания ее отца и не догадывался об истинной причине ее приезда. Да и откуда ему знать, если завещание вступило в силу через пять лет после того, как он бросил ее?

К сожалению, она навсегда запомнит тот день в кабинете отца, когда ее желудок буквально свело от потрясения, потери и недоумения, когда были зачитаны условия завещания.

«Ваш отец надеялся, что вы выйдете замуж за одного из кандидатов, которых он предложил вам. Он пожелал оставить вам сорок пять процентов акций компании, а контрольный пакет – вашему мужу в качестве нового исполнительного директора компании. Поскольку во время его смерти вы не были замужем, он поместил контрольный пакет акций в доверительный фонд, который будет находиться под управлением совета директоров до того, как истечет ваш пятилетний испытательный срок в качестве владельца и руководителя компании. Если по истечении указанного времени они посчитают вас заслуживающим доверия генеральным директором, они могут проголосовать за то, чтобы к вам перешли еще шесть процентов акций. Если нет, они могут выбрать другого генерального директора и оставить контрольный пакет акций в доверительном фонде».

Испытательный срок истек еще неделю назад. Совет директоров – несомненно вопреки всем ожиданиям отца – проголосовал в пользу Ксанти. А потом Билл обнаружил то, что во время смерти отца она все еще была замужем за Дэном, который мог отсудить контрольный пакет акций их семейной компании.

Было почти забавно, что недостаток доверия к ней отца мог привести к тому, что пятьдесят пять процентов акций его компании перейдут человеку, которого он презирал. Но Ксанти больше удручала мысль о том, что отец никогда не верил в ее способности.

Она прогнала удручающую мысль прочь, а заодно и горечь, появившуюся вместе с ней, когда Дэн достал свой смартфон и набрал какой-то номер.

Может, отец Ксанти и был безнадежно старомодным и следовал традициям – он был англичанином-аристократом, который верил, что человек, не учившийся в Итоне и Оксфорде, не достоин ее, – но он любил ее и хотел для нее самого лучшего. Своей подписью Дэн уберет возможную угрозу, которую несли эти бумаги для компании ее отца, точнее, ее компании, и она наконец сможет доказать абсолютную преданность своему делу.

– Джек? – заговорил Дэн по телефону. – Я хочу, чтобы ты взглянул на кое-какие бумаги. Мел отправит их тебе прямо сейчас.

Словно по волшебству, в кабинете появилась его помощница. Дэн что-то написал на бумажке и вручил ей вместе с документами.

– Проверь каждую строчку, – продолжил телефонный разговор Редмонд. – Кажется, тут документы на развод.

Ксанти разозлилась, когда он снова с осуждением глянул в ее сторону.

– Что и к чему, я объясню тебе в следующий раз, – пообещал Дэн своему собеседнику. – Просто проверь, чтобы там не было никаких сюрпризов, как, например, требование алиментов десятилетней давности.

Он закончил разговор и спрятал телефон обратно в карман, а Ксанти не могла выдавить и слова от охватившей ее ярости.

– Ты закончил? – возмущенно спросила она, позабыв об успокоительной технике правильного дыхания.

Она проделала такой путь, провела несколько бессонных ночей, чтобы подготовиться к этой встрече, постоянно терзаясь мучительными воспоминаниями о том лете и пытаясь унять жар в своем теле, который никак не хотел угасать. Ксанти решительно настроилась провести разговор с ним не выходя за рамки деловых отношений, но он умудрился разозлить ее до чертиков меньше чем за пять минут.

Высокомерный осел.

– Не строй из себя невинность, – бросил он, и на его лице снова появилось самодовольное выражение. – Потому что я знаю, на что ты способна.

– Ах ты, него… – задыхаясь, прошипела Ксанти. – Ты говоришь, чтобы я не притворялась невинной? Когда ты лишил меня девственности, соблазнял на протяжении целого лета, сделал мне ребенка, настоял, чтобы я вышла за тебя замуж, а потом, три месяца спустя, бросил?

Дэн никогда не говорил, что любит ее, и никогда не пытался понять ее, даже во время единственной их ссоры. Но, что хуже всего, его не было рядом, когда она нуждалась в нем больше всего.

Ксанти передернуло, когда она вспомнила едкий запах дешевого антисептика в ванной комнате гостиницы. Слезы застилали ей глаза, когда она смотрела на ободранный линолеум на полу и молила, чтобы Дэн взял трубку.

– Это я бросил тебя? – зло крикнул Дэн. – Ты с ума сошла? – От его крика задрожали стеклянные стены.

– Ты ушел и бросил меня в том гостиничном номере и не отвечал на мои звонки, – тоже закричала Ксанти. Она больше не была той запуганной девочкой, слишком робкой, чтобы постоять за себя. – Как еще ты можешь назвать свой поступок?

– Я был в море за сотни километров от берега, ловил голубого тунца. И я не брал трубку, потому что посреди Северной Атлантики не было, черт подери, связи. А когда через неделю я вернулся, обнаружил, что ты сбежала обратно к папочке из-за одной дурацкой ссоры.

Ксанти на секунду замерла, услышав, где он находился в то время, когда она потеряла их ребенка. Но только на секунду. Дэн мог бы позвонить ей до того, как садился на корабль, чего он не сделал в свойственной ему манере «не задавай вопросов и помалкивай сам». А как насчет того отчаянного сообщения, которое она оставила ему, пока ждала отца, чтобы тот отвез ее в больницу? И позже, когда она пришла в себя после горячечных галлюцинаций, очнувшись в своей спальне в поместье отца?

Она просила кого-то из помощников по дому связаться с Дэном и рассказать ему о ребенке, потому что ее сердце разрывалось на тысячу кусочков, но он так и не объявился. Разве только через неделю передал подписанные бумаги о разводе.

Ксанти могла бы простить его за безразличное отношение к ней самой. Их брак был слишком поспешным, скорее юношеской бравадой и безумной паникой, возникшей после новости о незапланированной беременности. Но Дэн не проявил никакого интереса к трехмесячной жизни, которая умерла внутри ее, он даже не захотел оплакать их ребенка. Такого отношения Ксанти простить не могла.