Хайди Райс - Развод отменяется

– Да, конечно. – Она вернулась к своему столу, пытаясь взять себя в руки и подумать о делах.

Последнее время она мало спала, почти ничего не ела и чувствовала себя уставшей, апатичной и пустой изнутри.

Вернувшись домой, Ксанти с головой окунулась в работу, только дела не помогали ей отвлечься от мыслей о Дэне.

Она скучала по нему. Не только по его телу и всех тех восхитительных вещах, которые он проделывал с ее собственным телом. Ксанти не хватало его энергии, харизмы, несгибаемой силы воли и даже заносчивости, которую, как ей когда-то верилось, она терпеть не могла. Даже их с Дэном ссоры вызывали у нее странное чувство ностальгии, лишенное всяческого смысла.

Их морское путешествие заняло всего лишь пять дней. Не могли же ее жизнь и взгляды на эту самую жизнь поменяться за такой короткий срок. Наверное, Ксанти пережила очередной эмоциональный взрыв, который вскоре забудется, так же как и остальные.

Но почему ей никак не удавалось перестать думать о нем? Ксанти вспоминала, как Дэн обнимал ее, когда она оплакивала их ребенка. А еще она не могла забыть потрясенное выражение на его лице, когда рассказала ему о своих глупых надеждах…

Каждую ночь с момента возвращения домой Ксанти пыталась понять, что он переживал в тот момент. Недоверие? Презрение? Или надежду?

Анджела положила стопку бумаг на ее стол и ткнула ручкой на место подписи на последней странице.

– Вам просто нужно поставить подпись здесь, и я отправлю эти документы обратно.

Ксанти нерешительно взяла ручку.

– Напомните мне еще раз, что это за сделка с Колхауном?

Она услышала, как Анджела тихо ахнула, а когда заговорила, в ее голосе слышалась тревога.

– Вы работали над этой сделкой три месяца… Речь идет об инвестировании нового терминала в Белфасте.

Ксанти поставила подпись, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Боже милостивый, ну почему она никак не может перестать анализировать все слова и поступки Дэна, пытаясь найти предлог, чтобы снова поговорить с ним?

Ксанти казалась себе жалкой и никчемной.

Раздался сигнал внутренней связи. Ксанти нажала кнопку и услышала голос Клэр, нового стажера их компании.

– Да, Клэр?

– Мисс Кармайкл, тут с вами хочет повидаться один джентльмен. Говорит, что у него какие-то бумаги для вас. Он очень настойчив. Проводить его к вам?

– Пусть оставит бумаги внизу, – бросила Ксанти и отключила связь. – Анджела, не знаю, что там стряслось, но не могла бы ты уладить это дело? А я поеду домой.

– Конечно, мисс Кармайкл.

Но как только Анджела открыла дверь, сердце Ксанти чуть не выпрыгнуло из груди, когда она услышала звучный голос, споривший с Клэр. У нее потемнело в глазах, когда она увидела Дэна, решительно шагающего в сторону ее кабинета.

– Прошу прощения, сэр, но вам нельзя туда. Мисс Кар…

– К черту ваши «нельзя».

Он прошел мимо Анджелы, которая безуспешно попыталась встать у него на пути.

– Рыжая, нам нужно поговорить.

Ксанти с трудом поднялась из-за стола, потому что у нее подгибались коленки. Ее бросило в жар, а сердце забилось от радости. Ксанти растерянно смотрела, как Дэн марширует к ее столу. Его мускулистое тело пульсировало от напряжения, скованное шикарным костюмом серого цвета и белоснежной рубашкой.

– Что ты здесь делаешь?

Она ведь ясно дала понять, что больше не желает видеть его. Неужели он не мог отнестись с уважением хотя бы к одному из ее пожеланий? Она не сможет еще раз прощаться с ним – это нечестно, в конце концов.

Достав из внутреннего кармана пиджака связку бумаг, Дэн швырнул их на стол.

– Я приехал, чтобы сказать тебе, что я не подпишу их.

– Мне вызвать охрану? – краснея, спросила Анджела.

Если бы все было так просто.

– Анджела, все в порядке.

– Я ее муж, – в унисон с Ксанти рыкнул Дэн.

Анджела покраснела еще больше.

– Прошу прощения…

– Я все улажу, – бросила Ксанти. Ей придется откуда-то взять силы, чтобы выбросить его из своей жизни еще раз. – Пожалуйста, оставь нас и закрой дверь.

Дверь тихо закрылась, и Ксанти ощутила, как ее снова бросило в жар. Она посмотрела на смятые бумаги на столе. Это были документы о разводе.

– Если ты закончил запугивать моих сотрудников, то, может быть, объяснишь, почему посчитал необходимым приехать сюда и сказать мне то, что я уже знаю.

Ксанти приготовила новый пакет документов, как только вернулась.

– Наш развод – всего лишь формальность, – пытаясь скрыть панику, заметила она. – На случай, если твой адвокат ничего не сказал тебе, я подписала новые документы. В них нет ничего такого, что может вызвать возражения с твоей стороны. Ты ведь не будешь требовать своей доли акций. Ты получил то, что хотел.

– Я знаю о новом пакете документов. Но я не собираюсь подписывать их.

– Но… Почему нет? – Зачем он продолжал мучить ее? Что она сделала такого, что должна так страдать?

– Потому что не хочу. – Дэн больше не выглядел раздраженным, наоборот, черты его лица смягчились. – Потому что ты много значишь для меня.

– Сомневаюсь, – грустно возразила Ксанти.

Может, он думал, что она нуждалась в его жалости? Или пытался сказать, что она была небезразлична ему? Но этого было слишком мало и слишком поздно.

– Рыжая, только не говори мне, что я чувствую.

– Тогда не называй меня Рыжей.

Ее тронуло это милое прозвище, напомнив, сколь малым она когда-то готова была довольствоваться. И сейчас она чуть не повторила свою ошибку.

Дэн обогнул ее стол и приблизился к ней. Ксанти попятилась, но застряла между столом и креслом, когда Дэн потянулся к ней и коснулся ее локона.

– Я приехал, чтобы попросить прощения за то, что был таким кретином.

Ксанти отстранилась, чувствуя, как громко бьется ее сердце.

– Я не выдержу этого во второй раз, так что тебе лучше уйти.

Дэн всматривался в лицо Ксанти. Она пыталась казаться решительной, но в темных кругах под ее глазами, которые не смог спрятать идеальный макияж, он видел, что она страдала. По его вине. Дэн чувствовал себя самым последним трусом.

Последнюю ночь он провел сражаясь с собственными страхами и теперь решил противостать им и рассказать Ксанти всю правду.

– Я не хочу разводиться. И никогда не хотел.

Это признание было самым трудным в его жизни. Труднее даже, чем слова мольбы, которые он говорил в том разбитом трейлере, когда ему было восемь лет.

– Я люблю тебя. И мне кажется, я всегда тебя любил.

В комнате воцарилась тишина, которую нарушало тяжелое дыхание Ксанти. Солнечные лучи мерцали в ее золотисто-рыжих локонах. Дэн вздохнул. Эйфория, которую он испытывал от того, что наконец набрался храбрости сказать ей то, что должен был сказать еще десять лет назад, куда-то испарилась.