Нина Баскакова - Страх забытья [СИ]

— Вытащи пять карт. Две открой сразу, две оставь рубашкой вверх. Одну держи в руках и не смотри. — велела она. После этого начала снимать карты. — Твоя дорога делиться на два пути. Одна дорога ведет к семье, детям. Даже достаток вижу. Неплохо ты жить будешь. Второй путь ведет к неприятностям. Опасность. Тревога. Ссора. Какие-то разногласия. Лишние люди и их влияние приведет к расколу в отношениях. Погоня за чем-то серьезным и в то же время пустым заставит сделать выбор. И в итоге этот выбор приведет к смерти. Два пути, два выбора. И эти выборы не твои. Ты почти не можешь влиять на путь. Только наблюдать. Скорее это к твоему милому относится.

— Неприятный расклад. — сказала я, рассматривая карты.

— Первая часть мне вполне понравилась. Дороги две. — улыбнулась Марина. — Давай сюда свою карту, которую я велела придержать. Она влияет на оба пути. И это друг. Неожиданная помощь с той стороны откуда ты не ждешь.

Марина убрала карты. Она посмотрела на меня и достала из кармана нитки.

— Руку протяни. — велела она. — Ладонью вверх.

Разноцветные нитки посыпались шелковым дождем на ладонь, скользя по ней и падая на покрывало кровати, где мы сидели. Две нити задержались на ладони, схватываясь в узелок.

— От Саши тебе не уйти. С ним идти по судьбе. До конца. А доверять ты ему будешь или подозревать в интересе — решать тебе. Тут я тебе не советчик, как жизнь прожить.

— Спасибо и на этом.

— Не за что. К тому же не так много я тебе и сказала. Ты хочешь получить ответы на вопросы, которые тебе не нужно знать. Для тебя сейчас главное, как с Сашкой ужиться. Сделать так, чтоб ему не захотелось тебя потерять. А ты хочешь вникнуть в игру. Пусть он играется. Тыс своё прошла. Остальное не твоя забота. — сказала Марина. — Кто-то в первых рядах сражается, а кто-то солдатам кашу варит. И порой, этот повар, с горячей кашей ценится больше, чем все награды. Лучше над этим подумай, а не о войне.

Легко сказать, когда все внутри было не согласно с ее словами. Я опять ушла к себе, но больше валяться и бездельничать не могла. На улице таял вчерашний снег, образовывая кашу из грязи и льдинок, что ещё не растаяли. Я решила пройтись до магазина. Купила лимонов, яблок. Через час по квартире разнесся аромат пирога с яблоками. В чайнике заваривался крепкий чай.

— Не думала, что ты совет по поводу каши воспримешь так буквально. — заглядывая на кухню, сказала Марина.

— Настроение такое. — пожала я плечами.

— Вкусное у тебя настроение. — она отрезала себе кусок пирога. — Вот у меня никогда печь не получалось. Все рецепты кажутся такими простыми, но стоит приступить к делу, так все из рук валится. Хорошо, что маменька не настаивала, чтоб я все умела. Главное, чтоб ткала хорошо. А к ткачеству у меня всегда талант был. Я такие картины раньше делала, что их… Чего-то меня на ностальгии пробило.

— Ты про маму почти ничего не рассказывала. — наблюдая за ней, заметила я.

— Так и рассказывать такое, о чем можно гордиться, не было. Пусть они и сильная плетящая была, но всю жизнь только и делала, что мужиками крутила и всякой ерундой занималась. Чего тут рассказывать? Не о похождениях же! Она раньше из крепостных была. Не поверишь когда родилась. В тысяче восемьсот тринадцатом. Седьмой ребенок в семье. Почти с рождения ткать начала. Самодельными нитками, на грубо собранном маленьком станке. Нитки всегда ей подчинялись. Талантливую девочку заметили. Учиться отдали. А потом она долго работала на барина, пока тот не помер. Когда помер, то вернулся в поместье его сын. А сын магом был. Он ей что к чему. А дальше жизнь завертелась. Из крестьянской девчонки она стала влиятельным человеком в клане. Ее расположения искали, порой подкупали. Только она того мага любила. Первая любовь и сильная любовь. Только им не по судьбе идти было. Ему с другой суждено было нити перевязать. И перевязывала она. До этого сутки проплакала. Потом неделю из комнат не выходила. Чуть с ума не сошла, а потом ничего. Решила, что из-за мужиков слезы лить нечего. Вот и стала сама сердца разбивать.

— Это мама тебе рассказала?

— Сама видела. К тому времени я уже родилась. — ответила Марина. — И лет мне много, но сколько не скажу. Уже помирать пора, а не судьбу свою сплетать. Но что сделано, то сделано.

— Никогда бы не подумала, что тебе столько лет. — сказала я, находясь в шоке.

— Тут нет ничего странного. Мы долго живем. — ответила она. — Не забивай себе голову этой ерендой, что я тебе рассказала. Чего-то ностальгия накрыла. Или я расслабилась, потому что теперь ничего не надо скрывать? Может быть. А еще я очень устала. Я пойду отдыхать. До завтра меня нет для этого мира.

Она хоть и улыбалась, но выглядела усталой. Я все же решилась ее спросить.

— Марин, последний вопрос. Я не знаю, когда мы еще увидимся. — последняя фраза вылетела сама собой. Без задней мысли, но она заставила Марину посмотреть в мою сторону внимательным, глубоким взглядом.

— Возможно. — сказала она. — Что за вопрос?

— Почему на меня перестало действовать колдовство Логода? Пропала любовь.

— Видно у судьбы на тебя большие планы, поэтому она дает тебе хороший шанс выжить. — ответила Марина. — Ты о плохом не думай. Наладится все. Плохие мысли всегда притягивают неприятности. Но и будь настороже.

Она меня обняла, взяла тарелку с пирогом и стакан молока, после этого ушла к себе в комнату. Я думала, что у меня будет время, чтоб все переварить, но вернулся Саша. Чумазый, мокрый и уставший.

— В душ! — велела я с порога, видя, как у него с волос стекает грязная вода.

— Давай потом, — отмахнулся Саша. — Есть хочу.

— Вот и поешь после душа. Я тебе суп как раз разогрею.

— Злая ты. — сказал он, но в душ пошел.

Через десять минут он уже орудовал ложкой так, что мне казалось за столом сидело человек десять. Я смотрела на него, лохматого, смуглого, с пробивающейся щетиной и голубоглазого. Каким-то непонятным образом судьба нас соединила. Без любви, почти незнакомых людей. Но нам суждено было жить вместе, растить детей, если только все сложиться удачно. Гадание меня пугало.

— Я просила Марину погадать.

— М? И что она нагадала? — спросил он. Я в кратце пересказала ему результат. — Интересно. Ладно, потом об этом подумаю. Сейчас голова не работает. Только есть и спать хочу.

— Я завтра работаю.

— Помню. Ничего. Все наладится. — сказал он, чуть не падая носом в тарелку, засыпая на ходу.

— Саш, пойдем я тебя до кровати доведу.

— Сил нет совсем. Но сейчас должно легче стать. — бормотал Саша. Стоило ему лечь на подушку, как он уснул. Еще так неудобно, что мне почти места не оставил.

До десяти я не могла уснуть. Смотрела фильмы. Потом пошла двигать Сашу, который долго не хотел двигаться. Но стоило мне лечь рядом, как он тут же меня обнял еще и так крепко, что было не пошевелиться.