Нина Милн - Бесценный приз

Она прищурилась, и на ее губах заиграла приветливая улыбка.

— Я и забыла, что ты выше толп обычных людей и, наверное, в супермаркеты не ходишь. Ты, наверное, и не знаешь, что такое «Возьми один товар и получи второй такой же бесплатно!».

Адам ухмыльнулся:

— Детка, я живу один.

— А то я не знаю! Я потому и решила принять твое предложение.

Облегчение накрыло его теплой волной, но он старался не забывать о правилах игры.

— Добро пожаловать на борт! — Он глубоко вздохнул. Похоже, ему не хватает воздуха. — Но запомни одно, Лив. Ты уникальна. Ты незаменима. И сегодня ночью будем только ты и я. Согласна?

Она едва заметно кивнула; похоже, она обдумала его слова и одобрила их. Потом застенчиво улыбнулась:

— Что же дальше?

Адам ответил ей улыбкой, изо всех сил сдерживая внутреннего волка:

— Лив, мы будем делать все, как ты захочешь. Что ты решишь. Командуй — и все будет по-твоему.

Оливия постаралась утихомирить радостный гул в голове, вибрацию во всем теле, превращавшую ее в проволоку под током. У них все получится — они укротят безумное влечение. Как она пожелает…

— Все будет, как я захочу? — переспросила она.

Он кивнул.

— Хорошо. Не смейся, но я хочу вернуться домой, посидеть под звездами и подумать, — выпалила она. Улыбка тронула его губы; в уголках глаз появились крохотные морщинки. — Послушай! — воскликнула она. — Я же просила, чтобы ты не смеялся!

— А я и не смеюсь. По-моему, все будет идеально.

Когда они вместе встали, у нее закружилась голова; ей стало легко. Адам машинально потянулся за бумажником, но Оливия покачала головой:

— Я угощаю, помнишь? За все уже заплачено.

— Значит, здесь нас ничто не держит?

— Точно.

— Тогда вперед!

Сердце Оливии екнуло, когда она увидела широкую улыбку на лице Адама. Он протянул руку, и она приняла ее.

Они не столько шли, сколько бежали, и оба смеялись; им вдруг стало весело. Они возвращались на виллу. И только когда они остановились на пороге, Оливии вдруг стало страшновато. Ее сковала странная застенчивость.

Все прошло, как только Адам снова взял ее за руку и повел на террасу. Не отходя друг от друга, они сели в плетеную бамбуковую качалку.

Оливия села на белую подушку и подобрала под себя ноги; диванчик покачивался под их тяжестью. Странная робость вернулась. Тогда, в лифте, и потом, в лимузине, было легче — их просто охватила страсть и не оставалось времени подумать. Сейчас все по-другому. Адам предоставил право решать ей.

Она посмотрела в чернильное небо, на сверкающие звезды, а потом повернулась к Адаму. Его профиль высвечивался в лунном свете.

— Как красиво, — сказала она, имея в виду: «Ты красивый». Но, может быть, так не говорят мужчине?

Она глубоко вздохнула, впитывая опьяняющий аромат франжипани, и, привстав босой ногой на пол, пересела к нему на колени. Обхватила коленями его узкие бедра, прижавшись к нему всем телом и радуясь его немедленной реакции. Она нарочно повторяла то, что сделала в лимузине, только на сей раз она точно знала, что не передумает.

Она зарылась пальцами в его густую шевелюру и прижалась губами к его губам.

С тихим вздохом он разомкнул губы, подчиняясь ее натиску.

— Еще! — прошептала она.

Зарычав, он схватил ее за талию и притянул к себе. Низ живота обдало жаром; она извивалась, стараясь потеснее прижаться к нему.

Чуть наклонив голову, он снова впился в нее губами; руки двинулись от талии вниз; он гладил ее бедра под юбкой. Она изогнулась, чтобы ему было удобнее; когда пальцы коснулись нежной плоти, она затрепетала от наслаждения. Внутри бушевал пожар. Адам вдруг отстранился.

— Лив, — хрипло сказал он, — сама решай, что дальше. Потому что скоро мы преодолеем точку невозврата, и я уже не смогу остановиться.

Его потрясающие глаза цвета молочного шоколада потемнели и расширились от чистого, первобытного желания. А ей хотелось забыться. И не на один миг. Она стала безрассудной, опрометчивой.

Уголки ее губ дернулись; она прижала ладони к его груди, почувствовала, как сильно бьется его сердце.

— Вот и хорошо, — шепнула она. — Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Он встал, она обвила ногами его талию, обхватила его руками за шею. Не выпуская ее, он шагнул к раздвижной двери.

Она прижалась губами к его губам, страстно желая испытать такой же долгий, блаженный поцелуй. Их языки сплелись; забыв обо всем, они пробирались по гостиной.

Раздался грохот, когда Адам налетел на стол, заставленный безделушками. На пороге спальни Адам остановился, Оливия скользнула на пол и посмотрела на него снизу вверх. Шагнула назад, краем глаза заметила свое отражение в зеркале в резной раме. Глаза огромные, зрачки расширены, на лице испарина. Она охвачена желанием.

Она сбросила с себя платье, лужицей мандаринового цвета растекшееся по полу у ее ног. Она показывала ему себя во всей красе. Вот она, Оливия Эванс. Совершенно раздетая.

— Адам…

Ответом ей послужил хищный блеск его глаз: он жадно оглядывал ее с ног до головы. Ей стало жарко; снова накатило возбуждение.

— Лив… ты великолепна.

Он легонько провел пальцем по ее ключице, спустился к груди, нашел сосок. От его нежного прикосновения ее всю обдало жаром, ноги у нее подкосились.

— Ты такая красивая, — прошептал он, и впервые в жизни она радовалась этим словам. Ей хотелось быть красивой, хотелось доставлять удовольствие. — Скажи, чего ты хочешь, — хрипло попросил Адам.

Внезапно все стало так просто!

— Я хочу тебя, — сказала она, наполняясь радостью при виде того, как на его губах заиграла греховная улыбка, осветившая его глаза. — Без одежды!

— Это легко устроить. — И быстро стянул через голову футболку. Он был само совершенство: четко очерченные мускулы с порослью волос на груди, накачанный брюшной пресс… Она посмотрела ниже, где намечалась заметная выпуклость.

— Не останавливайся, — прошептала она.

— Терпение! — Он улыбнулся и ловко снял шорты, бесцеремонно отшвырнув их в сторону.

Боже! Адам был… великолепен, по-другому не скажешь. «Какой он огромный!» — подумала Оливия. Потом в голову закралась еще одна мысль: «Мой!»

Ей безумно хотелось, чтобы он трогал ее, но ее жадные пальцы тянулись к нему, ей хотелось гладить и ласкать его мускулистое тело.

Грудь Адама была словно каменная; когда она провела ладонями по его горячей коже, он охватил ладонью ее грудь и провел большим пальцем по соску. Оливия прильнула к нему, требуя продолжения.

Неожиданно ее ноги коснулись кровати; Адам бережно уложил ее спиной на атласное покрывало и склонился над ней, поставив руки на кровать; он так пристально смотрел на нее, что ее пробила дрожь с головы до ног. Потом он лег на бок и провел пальцами по ее животу вниз; не сводя с нее пытливою взгляда, он стал ласкать, гладить и дразнить ее в самых нежных местах. Она все больше загоралась. Когда наконец его пальцы вошли в нее, ее мышцы сжались, обхватывая их.