Тара Пэмми - Как укротить сердцеедку

– Никандрос, мне нелегко.

– Ты думаешь, мне легко?

– А разве нет? Ты привык добиваться своего во всем. Создается такое впечатление, что весь мир готов потакать твоим прихотям. Вместо того чтобы объясниться, я сыграла тебе на руку своим дурацким замечанием. И теперь ты ведешь себя со мной так безжалостно.

– Позволь, о каком дурацком замечании ты говоришь?

– Я сказала, что ты годишься только для секса. Я не хочу, чтобы ты подумал, что я роковая женщина, которая выбирает себе мужчин для секса, а потом холодно отправляет их в отставку. Я всего лишь хотела тогда сказать, что мы вызываем друг в друге все самое худшее.

Никандрос молча смотрел на нее с любопытством, и она продолжила:

– Все эти годы мы находились вдалеке друг от друга, и я никогда не подозревала, что ты можешь быть таким безжалостным. Мне казалось, что тебе достаточно твоей харизмы и мужского обаяния, чтобы добиться своего.

– Даже не знаю, как мне воспринимать твои слова. Как оскорбление или в качестве комплимента.

– Ты был другим человеком, когда пригрозил, что расскажешь все репортерам, если я не соглашусь поехать с тобой в Дрэкон.

Он вздохнул и немного расслабился.

– Всю свою жизнь я боролся за свое место под солнцем. Здесь, в Дрэконе. С отцом. С братом. С Элени. И когда я не нашел его, я уехал и сам создал его в другом месте. Мия, я не привык отказываться от желаемого. И не люблю, когда меня используют во имя чего бы то ни было. Во мне тогда просыпаются самые худшие качества. И я не могу извиняться за то, что собираюсь сделать снова.

– Но разве той ночью мы не использовали друг друга?

– Да. Но мы были честными друг с другом. И как бы ни началась та ночь, беременность все изменила, не так ли?

Мия кивнула, впервые за все время поняв, что он имел в виду. Когда ситуация стала критической, он приспособился к ней первым и лучше, чем она. Человек, которого все считали сорвиголовой, оказался более предсказуемым.

– Тебе нелегко оставаться здесь именно поэтому? – продолжила Мия, осознав, с какой легкостью, благодаря стереотипам, отвела ему всего лишь одну роль.

– Дворец, служащие, каждый протокол – все это напоминает мне, что я никогда не соответствовал представлениям отца о том, каким должен быть его сын. Я уехал отсюда из-за недоверия, манипуляций и неуверенности во всем, за что я сражался. Мия, но я не буду вести то же сражение с тобой. – Он подошел ближе, и она положила руки ему на грудь, чувствуя гулкое биение его сердца.

– Ты даже не представляешь, что со мной творилось, когда я узнала, что ты снова участвуешь в гонках на той опасной дороге. Из меня получилась бы плохая мать, потому что я только и думала бы о том, когда мне скажут, что… – Мия прижалась головой к его груди, не в силах договорить эти ужасные слова. Впервые за все время они разговаривали по душам, не сдирая друг с друга одежду и не разрывая друг друга на кусочки.

– Эта гонка была запланирована несколько месяцев назад, – мягко ответил Никандрос. – Моя компания и мои фанаты ожидали моего появления на работе.

– Разве это работа?

– Для меня да. Но впредь я буду участвовать в подобных делах не выходя из-за стола в своем кабинете.

Мие показалось, что с ее груди сняли огромную тяжесть.

– Ты серьезно?

– Да. Только ты все равно не веришь мне.

– Андреас рассказал мне, что ты часто болел в детстве и поэтому начал бросать вызов судьбе. Как я могу верить, что ты перестанешь гоняться за острыми ощущениями, потому что у тебя скоро появится ребенок.

– Меня возмущало то, что мой отец считал меня ничтожеством, – перебил ее Никандрос. – Я добился намного больше того, о чем мечтал, и теперь не нахожу покоя. Что остается, когда все победы одержаны? Когда ты понимаешь, что ты только и делал, что убегал от собственной тени?

– Пустота, – тихо ответила Мия.

После той травмы она на протяжении долгих месяцев не ощущала ничего, кроме пустоты. Ее брак разрушился на глазах, так же как и ее карьера. Только тогда Мия поняла, что в ее жизни нет ничего, что имело бы смысл. Ни семьи, ни верных друзей. Каким-то образом она отдалилась от всего хорошего в этой жизни.

Мия машинально схватила Никандроса за руку и крепко сжала.

– Я понимаю тебя, Ник. Больше, чем ты думаешь. – Она прижалась лицом к его ладони. – И так хочу верить тебе. – Впервые за все время она немного приоткрыла ему свое сердце.

Никандрос поднес ее ладонь к своим губам и нежно поцеловал.

– Мия, запустить экономическую машину Дрэкона – дело не из легких. Мне понадобится все мое умение, – сказал Никандрос и мягко похлопал ее по руке. Интимная атмосфера вокруг них тут же изменилась. – Ты останешься в моих апартаментах и будешь спать в моей кровати. У тебя будет достаточно времени, чтобы свыкнуться с мыслью о замужестве.

Но Мия сейчас думала о другом.

– Ты сказал, что твоя одержимость мною прошла, и тебя больше не тянет ко мне, – сказала она, выдержав его потрясенный взгляд. – Что тебя шокирует?

– То, что ты призналась, что хочешь меня, не прибегая к уловкам.

– Ты считаешь, что мне не хватает утонченности? – выдавила улыбку Мия. Она понимала, что отличалась от девушек Никандроса. Она была недостаточно стильной, образованной или забавной. Если вспомнить его выходки с моделью, рекламировавшей нижнее белье.

– Я здоровый мужчина в самом расцвете сил, и у меня есть свои потребности.

– Ты говоришь, как в рекламе «Виагры».

Никандрос рассмеялся, и на его щеках появились ямочки, а глаза просияли, отчего сердце Мии учащенно забилось.

– Мне кажется, радость моя, что мы с тобой доказали, что мне не нужна «Виагра». И у меня есть сравнительно привлекательная женщина, – Мия ахнула и ударила его по плечу, а он лишь весело улыбнулся, – которая вскоре станет моей женой. Я вспоминаю об этих потребностях, стоит ей появиться где-нибудь поблизости. – Он многозначительно приподнял бровь, словно смысл его слов был недостаточно понятен, и Мия расхохоталась.

Этот мужчина мог очаровать кого угодно.

– Так что, – взгляд Никандроса скользнул по ее губам, – будет разумным удовлетворить свои желания с ней, а не слоняться по ночным клубам вместе с другими холостяками. Воздержание – это не мой случай. – И опять его эгоистичное замечание все испортило.

– Ты бы заставил меня пережить такие отношения еще раз? Чтобы я думала, как в случае с Брайаном, не находишься ли ты в объятиях другой…

Но он не мог дать ей много времени и держаться на расстоянии. После стольких долгих лет находиться рядом с Мией, спать с ней в одной кровати – бог мой, теперь все его подушки и простыни пахли ею – и говорить своему телу, что он не может по-настоящему обладать ею, – все это приводило его в смятение.