Джоанна Рок - Жена по почтовому каталогу

Или, быть может, просто хотела видеть его сегодня вечером. Взглянув на себя в зеркало, София увидела, как раскраснелись щеки.

– Держи себя в руках, – напомнила она себе, направляясь к двери.

Распахнув ее, София увидела Куина. Их взгляды встретились. Его лицо было напряжено. На скулах играли желваки. Губы сжались в твердую линию.

– София, могу я войти?

Жестом пригласив его в комнату, она закрыла за ним дверь. Приняв у него дорогое шерстяное пальто, повесила его на простую металлическую вешалку. Интересно, что он подумал о ее крошечной квартирке?

София соприкасалась с миром богатства через своего отца, но никогда не была его частью, сама прокладывала свой жизненный путь, не обращаясь за деньгами к отцу.

– Прости, что появился здесь так неожиданно. Но у деда случился сердечный приступ двенадцать часов назад.

– Мне очень жаль. – София не могла забыть о том, как ее мать боролась с раком. – Как он себя сейчас чувствует?

– Я жду звонка от отца. Он в Шанхае, но там разница во времени. – Куин пожал плечами. Их ширину подчеркивал черный пиджак. С бордовым галстуком и белоснежной рубашкой он смотрелся очень элегантно. – Я не знаю, как долго придется ждать. – Куин оглядел маленький холл. – Я тебя ни от чего не отвлек? Мой шофер ждет внизу на случай, если ты занята.

Конечно, его привез шофер, ведь управляющие инвестиционными фондами сами не водят машины по городу. Уровень их жизни совершенно разный.

Однако, несмотря ни на что, София хотела, чтобы он сейчас остался с ней.

– Я просматриваю записи, готовлюсь к завтрашнему просмотру.

– Ой, прости, забыл. – Куин остановился, хотя собирался пройти в комнату. – Черт возьми, София! Я знаю, как это важно для тебя.

– Ничего страшного, проходи. – Она жестом пригласила его присесть на потертый диван. – Я не хочу, чтобы ты ждал звонка в одиночестве.

И не важно, что она собиралась вести себя с ним сдержанно.

Ведь он успокаивал ее, когда она нервничала на приеме в честь Фортье. И согласился изобразить фиктивную помолвку, когда она попросила его об этом.

– Если ты не против, – Куин остановился перед фотографией в рамке, висевшей над старинным креслом-качалкой, – я побуду у тебя. Это твоя мать?

– Да. Мы путешествовали по Греции с группой студентов-художников, плавали вокруг островов. Это было за год до ее смерти.

– Каким же, наверное, трудным выдался для тебя этот год! Вы были счастливы, а потом такая тяжелая потеря.

– Мать знала о том, что неизлечимо больна, поэтому велела мне развеять ее прах над Эгейским морем, чтобы она еще раз вспыхнула в солнечном свете. – София грустно улыбнулась, вспоминая об этом. – Она сказала, что если я сделаю так, то она, возможно, вернется. Как русалка. Тогда я посчитала это бредом, но в тринадцать лет это простительно. Мама сказала, когда я повзрослею, то смогу постичь правду о красоте и магии.

– И ты смогла. – Куин отвернулся от фотографии, и его взгляд потеплел.

– Не совсем. – София поежилась, хотя была в шерстяном кардигане. – Я упорно работаю, чтобы создать красоту на сцене, однако балет не обходится без пота, крови и стресса. Не нахожу ничего магического в этом.

Ей было ненавистно говорить столь циничные слова, но, может быть, она не хотела признаться самой себе, что унаследовала от матери частицу жизнерадостного свободного духа.

– Тем не менее тебе ведь удалось увидеть волшебство в балете «Спящая красавица, когда ты была девочкой, – напомнил он. – Может быть, ты чувствовала магию, будучи зрителем?

– Может быть, – согласилась София. – А как было у тебя? – Потянув за руку, она усадила его рядом с собой на диван. – Ты часто видел маму? Я прочитала, что она была бразильянкой.

Удивленная улыбка мелькнула на его красивом лице.

– Изучала биографию жениха?

– Просто готовилась отвечать на вопросы журналистов.

Зато у нее появились собственные вопросы по поводу его. Казалось, тот человек, которого она знает, совсем не похож на персонаж из Интернета.

Куин сдержанно кивнул.

– Моя мать вернулась в Бразилию после развода и поселилась неподалеку от Рио-де-Жанейро. Я пытался ей звонить как можно чаще, но…

– Это было сложно, – предположила София, коснувшись его руки.

Его губы дрогнули, и он погладил ее запястье.

– Жизнь любой семьи гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, разве не так? Мои родители были женаты семь лет. Отец авантюрист, искатель приключений, и мать страдала из-за этого. Однажды ночью он пришел в бар, где она пела, в кровавых ссадинах и царапинах. Он чуть не расшибся, летая на дельтаплане в горах Рио.

Ободряюще сжав его руку, София спросила:

– Твоя мать пела?

– Да, иногда. У нее прекрасный голос. В тот вечер, когда они встретились, она подумала, что отец наконец-то поймет пагубность своих рискованных поступков. – Куин с горечью рассмеялся. – Правда, его хватило ненадолго. Как только срослись сломанные ребра, он вернулся к прежним выходкам. После семи лет совместной жизни мать сказала, что больше не в состоянии смотреть на то, как он пытается убить себя.

София читала в Интернете, что Лиам МакНейл был бесшабашным искателем приключений. Зато Куин – полная противоположность ему, спокойный, практичный и расчетливый. В некоторой степени он напоминает ей собственного отца.

– Твой отец не пытался измениться?

– Нет. Он нанял адвоката, который поделил поровну между супругами все имущество, к досаде моего деда. Мать вернулась в Бразилию. Мы с братьями жили попеременно в Рио и Нью-Йорке. Шесть месяцев с отцом, шесть месяцев с матерью.

София удивленно подняла брови:

– Ты говоришь по-португальски?

– Не так хорошо, как в детстве, но да. И по-испански тоже. Знание языков помогло мне в бизнесе, но я никому бы не посоветовал растить детей поочередно на двух континентах.

В его голосе проскользнула горечь, и София подумала о том, как, должно быть, тяжело расставаться на полгода с матерью в столь юном возрасте.

Ей хотелось больше узнать о нем, хотя стоит ли поддерживать задушевный разговор, когда они так близко друг к другу. Даже бедра соприкасаются.

– У тебя много талантов. – Она встала с дивана. – Хочешь чаю?

Ей надо дистанцироваться от него, хотя бы на миг, чтобы восстановить между ними хрупкие эмоциональные барьеры.

– Да, не откажусь.

Квартира была такой маленькой, что София мгновенно оказалась в кухонном уголке. Налив воду в чайник, она задумчиво сказала:

– Это танго на банкете… Собственно, теперь понятно, почему ты так прекрасно двигаешься. Это часть твоей натуры. – Опершись о кухонную стойку, София смотрела на него, вспоминая их жаркие объятия.

– Да. Но меня всегда сильнее тянуло к деду, который заботился обо мне и братьях гораздо больше, чем отец. Он приучил нас к порядку и ответственности. В какой-то степени заменил нам и отца и мать. – Лицо Куина омрачилось. Несомненно, он подумал сейчас о старике.