Белла Фрэнсис - Соблазнение по-итальянски

– Нет. Ты не сбежишь еще раз.

Стейси увидела его отражение в стекле и почувствовала, как его рука легла ей на талию. Он схватил ее и, прижав к себе, вышел из комнаты.

Они прошли по коридору и очутились на улице. Ее ушибленное бедро ударялось о бедро Марко, а шея мучительно ныла, когда она пыталась вырваться из его объятий. Но чем больше она сопротивлялась, тем он крепче прижимал ее к себе.

Два сигнала пульта дистанционного управления – и Стейси снова в машине. Две секунды – и ее увозят прочь.

– Можешь не сомневаться, у меня столько же желания проводить время с тобой, как и у тебя со мной. Но из-за того, что у тебя было сотрясение, следующие десять часов ты должна провести в полном покое. Я бы с удовольствием оставил тебя в умелых руках местного персонала, но, мне кажется, твоих глупостей для них оказалось более чем предостаточно для одного дня.

Стейси ничего не ответила и ничего не видела перед собой, потому что слезы застилали ей глаза.

– Так что сегодня ты переночуешь у меня. Ты останешься со мной, пока я не удостоверюсь, что с твоим здоровьем все в полном порядке. А потом ты возьмешь такси и поедешь на все четыре стороны. Стейси, может, у тебя нет ни капли совести, но будь я проклят, если допущу, чтобы ты оказалась на моей еще раз. Понятно тебе?

– Считай, что ты свободен от ответственности, – огрызнулась Стейси и всхлипнула. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони и отодвинулась подальше, чтобы даже не дышать одним воздухом с ним.

– Если бы не твоя мать, я бы посадил тебя в такси и отправил обратно в Монток. Но она не заслуживает твоих эгоистичных выходок, как и не заслуживала их в прошлом. Так что давай договоримся потерпеть друг друга, пока я не передам груз ответственности за тебя обратно в ее руки.

– О чем ты говоришь? Единственный, кто за меня в ответе, – это я сама! – задыхаясь, воскликнула Стейси.

Машина набрала скорость, и Марко перестал обращать на нее внимание.

Кто-то звонил ему, кому-то звонил он сам.

Марко чего-то требовал и сыпал указаниями, от которых у Стейси еще сильнее кружилась голова. Проверка машины, куча деловых встреч, букет цветов и бриллиантовый браслет для какой-то женщины, чей срок годности подошел к концу.

– Адрес! – вдруг рявкнул Марко.

Стейси подпрыгнула, но отказывалась поворачиваться в его сторону.

– Стейси, дай мне свой адрес, чтобы можно было забрать твои вещи. Если только ты не придумала что-нибудь получше.

Она смотрела в окно и не знала, что ей делать.

– Я слишком богат, чтобы заслуживать элементарной вежливости с твоей стороны? По-твоему, только бедные достойны внимания и заботы?

– Поверить не могу, что я вообще переживала за тебя. Может, я и наделала много ошибок в прошлом, но самой большой из них было то, что я не видела, какой ты на самом деле эгоистичный лицемер.

Марко взорвался смехом:

– Стейси, ты не меняешься. По-прежнему огрызаешься и язвишь. Милая моя, ты до сих пор считаешь, что таким образом можно решить все свои проблемы?

– И не называй меня «милая». Я не твоя милая.

– Ты права. Ты ничья милая, не так ли? Потому что в таком случае ты была бы нежной и славной. Ты можешь казаться невинной, но все, чего тебе надо, – это откусывать головы. Я провел с тобой меньше трех часов, но мой уровень кортизола подпрыгнул до небес. Я веду очень насыщенный образ жизни, но я не испытывал такого стресса с момента нашей последней встречи, десять лет назад.

– О, я очень сожалею. Никак не думала, что именно я причина твоего стресса. Какая я эгоистка! Бросилась под колеса твоей машины, а потом потребовала, чтобы ты отвез меня в свою шикарную клинику с невероятно дружелюбным персоналом, благодаря которому я чувствовала себя там прямо как дома. А потом я напросилась переночевать в твоем доме! Мое поведение выходит за всякие рамки приличия.

– Твой сарказм – это что-то новенькое, но очень неприятное.

– Еще более неприятное, чем я сама? Вот это да! Какой успех!

– Прекрати!

Он остановил машину перед огромными воротами, но нажал на тормоза так резко, что Стейси врезалась в спинку своего сиденья. На секунду они оба замерли, и в какой-то момент Стейси показалось, что на лице Марко промелькнуло сожаление и тревога. Но он покачал головой и резко отстегнул свой ремень безопасности, а потом повернулся и посмотрел ей в глаза.

– Тебя невозможно слушать. Что, черт подери, на тебя нашло? Ты прекрасно знаешь, что ты была самой красивой девушкой из всех, кого я когда-либо встречал.

Стейси бросила на него потрясенный взгляд. Губы Марко вытянулись в тонкую линию, а его глаза сердито поблескивали. И в какой-то момент Стейси не слышала ничего, кроме их тяжелого и сбивчивого дыхания.

Марко был так близко, что она могла видеть едва заметные морщинки вокруг его глаз – морщинки, которых там не было раньше. Они говорили о смехе и солнце, которые он делил не с ней, о хорошо проведенном времени где-то далеко с людьми, которых она никогда не узнает. Когда-то Стейси умела рассмешить его. И они так много смеялись в те дни в Монтоке.

Но теперь Марко не смеялся.

Его широченные плечи и шея были напряжены, и Стейси только теперь заметила, насколько возмужал мальчишка, в которого она была когда-то влюблена.

– Ты и сейчас очень красивая, – добавил он чуть тише. – Стейси, я не знаю, что случилось. Я думал, что ты повзрослеешь к этому времени. Но, кажется, ты стала еще более колючей и обозленной на весь мир.

С каждым словом его голос все больше смягчался, и ее защитные стены начали рушиться. Стейси могла вынести все, что бросал в нее этот враждебный мир, она могла защищаться и атаковать и никому не уступала, ни мужчинам, ни женщинам. Но она не могла устоять перед добротой, которая начисто обезоруживала ее.

Слезы, которые она так долго пыталась сдерживать, наконец прорвались наружу и потекли по ее щекам.

Марко посмотрел на нее с участием.

– Ты плачешь, – тихо сказал он. – Стейси, прости. Я никогда не видел, чтобы ты плакала.

– Да, я плачу. И я никогда не плачу. Я никогда не плачу! – Она громко всхлипывала и, яростно вытирая слезы, пыталась подавить удушливые рыдания. – У меня все было хорошо, а теперь посмотри на меня. Мне не нужна твоя помощь. И ты тоже. И вообще, никто мне не нужен, и я не хочу, чтобы ты звонил моей матери. Она не должна ничего знать. У меня все в порядке.

Она терла лицо, икала и всхлипывала. Порывшись в сумочке, Стейси не нашла там платка. В ее сумочке, как и в ее жизни, царил полный бардак. Стейси совсем не была похожа на свою мать. Свою бедную мамочку, которая с ума сойдет, если узнает, что с ней что-то случилось.

– Я не звонил Мэрилин. Знаешь, я не такое уж чудовище. Возьми вот.

Глазами полными слез она посмотрела на протянутый им чистый хлопковый платок.