Дженнифер Фэй - Может все сначала?

Не обратив внимания на то, что настало время ланча, Аннабель перебралась в постель и, уютно устроившись на мягких подушках, продолжала читать. Она уж и не помнила, когда в последний раз позволяла себе днем расслабиться и просто почитать. Девушка глотала страницу за страницей, чувствуя такую близость к матери, какой не чувствовала при ее жизни.

Тук. Тук.

Она посмотрела на дверь, ожидая появления горничной с цветами или свежим бельем. Она слегка нахмурилась, так ей не хотелось прерываться.

Стук раздался снова, и голос за дверью произнес:

– Аннабель? С вами все в порядке?

Это был Грейсон. И что-то ей подсказывало, что он не уйдет, пока они не поговорят. Вздохнув, она закрыла дневник и отложила его в сторону. С неохотой покинув уютную кровать, она подошла к двери и отворила ее.

– Привет. – Она уставилась в его красивое, чисто выбритое лицо.

Он нахмурился:

– Почему вы на меня всегда так смотрите?

– Как? – смущенно спросила она, понимая, что впредь ей нужно контролировать эмоции.

Он вздохнул:

– Не обращайте внимания.

Она посторонилась.

– Проходите, пожалуйста.

Войдя в просторную комнату, он осмотрелся. Она следила за его взглядом, который перемещался с дивана на кресла, на стол с вазой с цветами, ее рабочий стол и, наконец, на огромную кровать с пологом.

Наконец он взглянул на нее:

– Вы пропустили ланч.

– А разве у нас были планы? – Она помнила, что Грейсон намеревался провести в городе большую часть дня.

– Нет. Но мои встречи закончились раньше, чем я предполагал. Я надеялся увидеть вас за ланчем. Но когда вы не появились, я… я просто хотел увериться, что с вами все в порядке.

– Все хорошо. Я просто зачиталась. – Она небрежно махнула рукой в сторону кровати со смятым покрывалом.

– Похоже, я вас напугал.

– Что?

Он подошел к кровати и поднял в пола дневник. Рядом лежали рассыпавшиеся веером фотографии.

– О, нет! – Аннабель бросилась к кровати.

– Не беспокойтесь, все цело.

– Не нужно мне помогать, – она наклонилась рядом, – я справлюсь сама.

– Мне не трудно. – Он поднял одну фотографию. – Это вы ребенком?

Она бегло взглянула на фото, и на нее снова нахлынули воспоминания.

– Да, это я с братом Люкой.

– Вы были забавной девчушкой.

– Благодарю. Не могу поверить, что мама хранила все эти фотографии в дневнике.

– Так это дневник вашей матери? Теперь понятно, почему вы за него так переживали. Вы готовы были броситься на офицера с кулаками, когда тот не хотел вам его возвращать.

– Спасибо, что помогли мне урезонить офицера.

– Не стоит благодарности.

– Знаете, а вы можете быть полезны в критических ситуациях.

Он улыбнулся.

– Намекаете, чтобы я остался на фестиваль? – мягко спросил он.

– Возможно, – туманно ответила она.

Их взгляды перекрестились. Он смотрел на нее по-другому. Неожиданно она прочла в его взгляде желание.

Это было подобно разряду электрического тока. Их неодолимо влекло друг к другу.

Они стояли на коленях у кровати плечом к плечу. Он хоть понимает, что делает с ней его близость?

Его взгляд скользнул по ее губам. Неужели он сейчас ее поцелует? Это плохо, что ей именно этого хочется?

Не дожидаясь, пока он решится, она наклонилась вперед и прижалась губами к его рту. Если это было слишком смело, то ей все равно. Она осторожничала всю жизнь, надо же когда-то проявить безрассудство.

Его губы были мягкими и теплыми, и тем не менее он колебался. Его губы оставались неподвижными. Боже! Неужели она неправильно истолковала его взгляд?

Ей не хватало опыта. Она редко бывала на свиданиях. Вот и сейчас она явно ошиблась, посчитав, что он ее хочет.

Аннабель хотела было отстраниться, но в этот момент он погладил ее по щеке и откликнулся на поцелуй. Ее сердце затрепетало. Он хочет ее, она не ошиблась. Их вожделение взаимно. Она обняла его за шею и растворилась в поцелуе. Мир перестал существовать. Только его губы и руки, нежно гладящие ее.

В коридоре послышались шаги. Аннабель вспомнила, что оставила дверь распахнутой настежь.

Аннабель отпрянула от него. Он ее отпустил. Они оба поняли, что увлеклись. Они из разных миров. Более того, встретились для деловых переговоров. У нее есть цель.

Аннабель отвернулась, зардевшись от смущения. Как ей теперь смотреть ему в глаза, ведь это она вызвала его на поцелуй?

Она посмотрела на разбросанные по полу фотографии и начала судорожно их собирать, когда раздался стук в дверь.

Появилась официантка с подносом.

– Прошу прощения, мэм. Вас не было на ланче, и его величество прислал вам поднос с едой.

– Благодарю вас, – натянуто улыбнулась Аннабель. – Поставьте, пожалуйста, на стол.

– Да, мэм, – ответила служанка и, оставив поднос на столе, удалилась.

Аннабель повернулась к Грейсону. Он поднимал последние фотографии. Он рассортировал фотографии и листки бумаги по двум стопкам.

– Кажется, я все собрал, – сказал он, не глядя на нее.

Значит, он сожалеет о произошедшем. Она не могла его винить. Она позволила эмоциям взять верх. Теперь ей необходимо загладить вину, если она хочет, чтобы его современное игровое кафе открылось на Миррачино. И не только кафе, но и средиземноморский филиал его офиса. Это будет означать новые рабочие места для местных жителей.

– Простите, – одновременно произнесли оба.

Обоюдное извинение сняло напряжение. Оба искренне улыбнулись друг другу. Может быть, ситуация все-таки поправима? Не зря говорят, что надежда умирает последней.

– Мне не следовало вас целовать, – призналась Аннабель.

– Вы не одна в этом участвовали.

– Тем не менее инициатором была я. Я виновата.

Он вздернул бровь:

– Я так не думаю. Я мог бы вас остановить, если бы захотел.

Она правильно его поняла? Или принимает желаемое за действительное?

– Хотите сказать, что и вы жаждали поцелуя?

Он пристально на нее посмотрел.

– Если мы хотим вместе вести дела, это не должно повториться.

– Договорились. Я думаю, наши предложения вас впечатлят, – быстро сказала она.

– С нетерпением жду возможности ознакомиться с пакетом предложений.

Аннабель вдруг заметила кусочек яркой бумаги под ножкой кровати. Она нагнулась и подняла его.

– Должно быть, я не заметил его. Извините.

Она развернула бумагу. Внутри лежала записка.

– В чем дело? – спросил Грейсон.

– Записка странная, – заметила Аннабель. – Зачем было маме писать какому-то Космо? Я не знаю человека с таким именем.

– Не возражаете, если я взгляну?

Аннабель протянула ему записку. В ней явно не было ничего личного. Зачем мама хранила ее в дневнике?

Грейсон прочитал записку вслух:

– «Космо, чАй – мой люБимый Напиток. Я пью его по утРам и в читыре часа дня.