Кейтлин Крюс - Неузнанная невеста

В какой-то момент ему пришлось остановиться и отойти в сторону. Потому что он знал – еще мгновение, и у них будет безудержный секс прямо здесь, на гостиничном полу. Секс, после которого принц попросту боялся умереть.

Рудольфо видел, как тяжело дышит Валентина. Ему было это приятно. Как и то, что из ее больших зеленых глаз текли тонкие струйки слез. Выходит, для нее это что-то значит. Потому что для него это значило очень много.

Слишком много.

Да, несмотря на черную злобу, безутешно ревущую в его душе, эта женщина уже имела для него огромное значение.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, кто я на самом деле, – прошептала Валентина.

И вот это случилось. Последняя черта была пройдена. Рудольфо схватил ее за плечи и поставил прямо перед собой так, что теперь она стояла на цыпочках, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Я Рудольфо Тисселийский, – прорычал принц ей в лицо. – Я случайный, я слабый, никому не нужный принц. Ненужный настолько, что, когда я родился, меня за глаза называли запасным. Всю жизнь я должен был жить в тени брата и никогда, ни на одну секунду я не думал о том, что когда-то займу его место. Но вот запасной принц стал единственным. Но только на словах, понимаешь? Только потому, что так случилось. Я всегда был бракованной гайкой в слаженном механизме. Никто в государстве не может на меня положиться.

– Это неправда.

Но Рудольфо ее не слышал. Он крепко держал ее за плечи, удерживая перед собой.

– Все, к чему бы я ни прикоснулся, утекает из моих пальцев как вода. Никто из тех, кого я любил, не любил меня в ответ. Нет, меня любили, но только тогда, когда нас было двое. Я и Филипп. Кто-то, кого я любил, мог легко исчезнуть в Баварии, притворившись душевнобольной. А кто-то умирал от проклятого заражения крови. Прямо посреди замка, переполненного врачами и всеми возможными и невозможными медикаментами в мире.

Эта женщина – не важно, Валентина или Натали – произносила его имя, словно ей не все равно. Словно она тоже любила его. И от этого принцу было особенно больно. Потому что больше всего на свете он хотел, чтобы это было правдой. Но он знал, что надеяться на такое – удел последних дураков.

– Так что поверь, мне все равно, что суженая относится ко мне не лучше, чем все остальные, – говорил Рудольфо и понимал, что лукавит. Ему было далеко не все равно. В глубине души он даже понимал, что его суженая таким образом, возможно, спасает и его самого, и его корону, и будущее, к которому он не был готов. – Да, моя дорогая, мне все равно. Поэтому прибереги силы на что-нибудь другое. У нас все будет так, как распорядилась судьба. Хотя кое-что ты действительно изменила. Ведь теперь я знаю, что тебе нельзя доверять. Теперь я знаю, насколько далеко ты можешь пойти в своих играх. Но помяни мое слово, принцесса. Меня тебе не обмануть.

– Ты не понимаешь, – закачала головой Валентина, и слезы с новой силой потекли по ее бледным щекам. – Я хотела, чтобы все было по настоящему.

Принц был готов уйти. Он хотел убрать руки с ее плеч и выйти за дверь. Хотел, но не мог. Вместо этого он обхватил ее еще сильнее и прижал к себе. Да, он тоже хотел, чтобы у них все было по-настоящему. Чтобы были настоящими чувства принцессы к нему.

– Прошу тебя, поверь мне, – прошептала она. – Я не хотела, чтобы все зашло так далеко.

– Это был всего лишь секс, – ответил Рудольфо голосом тяжелым, как гранит. Несколько секунд он не мог вспомнить имя, которым Валентину звали в придуманной ею сказке. А когда наконец вспомнил, то продолжил: – Тебе не о чем беспокоиться, Натали. – Она вздрогнула, и Рудольфо успел заметить, как сильно ему это понравилось. Потому что он хотел, чтобы и ей было больно. И плевать, что сам себя ненавидел за это. Ненависть к себе – такое привычное дело. – И знай, тебе придется кричать, когда мы будем делать наследников. А нам придется их делать, дорогая. Видишь ли, даже сексом с тобой я вынужден заниматься из долга перед страной. Свободу я вижу только во сне.

И тогда он ее отпустил. Ему самому было грустно, но принц знал – сейчас это единственно верный поступок. С этой мыслью он пошагал к лифту. Да, ему было нужно разгрузить мысли. Смыть с себя все, что он услышал и сказал. Он должен найти самое темное место в замке и укрыться в нем хоть на какое-то время. Чтобы мозг перестал бичевать себя и вновь смог работать нормально.

Как будто это возможно в таких-то обстоятельствах.

– Все должно быть по-другому, – раздался сзади голос принцессы.

Но Рудольфо повернулся, лишь зайдя в лифт. Она стояла там же, где он ее оставил. Ее руки снова дрожали, а во взгляде читалась мольба. Жаль, что она не имеет над ним так же мало власти, как в день их первой встречи. Жаль, что все его тело рвется к ней, когда она стоит здесь такая хрупкая и будто израненная.

Жаль.

Рудольфо сам не знал, откуда взялись силы, чтобы нажать на кнопку лифта.

– Все так, как должно быть, – сказал он прежде, чем двери закрылись.

И снова он не узнал собственный голос. Это был голос сломленного человека. Но принцу хотелось верить, что, несмотря ни на что, он не сломлен. Что этой женщине, как и никакой другой, не удалось разбить его сердце на осколки. Вот только было ли это сердце когда-либо целым?

Когда двери лифта закрылись за Рудольфо, Натали еще долго стояла на месте. Будь у нее шанс навсегда превратиться в колонну, она бы его использовала. Уж лучше не чувствовать ничего, чем испытывать такие чувства.

Она слышала, как отъехала машина Рудольфо, но все еще не могла двинуться с места. Щеки ее были мокрыми от слез, а ладони болели от того, с какой силой она сжимала кулаки. Дыхание было сбивчивым из-за острого комка в горле.

Что-то подсказывало, что стоять вот так неподвижно будет лучшим решением. Словно любое движение тела лишь сильнее испортит положение дел. Хотя как можно испортить такое положение?

Но в какой-то момент боль в ладонях стала невыносимой, и Натали разжала пальцы. Теперь стало легче совершить и другие движения. На холодных каменных ногах она пошагала в свою спальню по длинному коридору пентхауса. Она не сразу заметила, что шла босиком. Вероятно, туфли остались где-то в зале, но возвращаться за ними казалось невозможным. Ей казалось, что вся атмосфера там пропитана ненавистью Рудольфо, и была не в силах снова ее ощутить.

Натали не помнила, как оказалась в прилегающей к спальне ванной комнате. Она пришла в себя, лишь с удивлением увидев, что ванна уже наполнена и как будто ждет ее. Белый пар поднимался над ней, будто приглашая Натали скорее окунуться в этот приятно горячий мир. Такой простой и добрый жест, от которого вновь захотелось плакать. Натали утерла слезы, но это не помогло. Слезы продолжали литься, даже когда она сняла платье и повесила на стенной крючок. Но ведь она никогда не плакала. Натали просто не умела плакать. А теперь будто не могла остановиться.