Кэрол Мортимер - Счастье в подарок

Она сделала глубокий вдох.

— Мне надо идти. Меньше чем через час у меня начинается урок в балетной студии.

Дариус нахмурился. Он настолько запутался в своих чувствах, что намеренно не звонил Миранде, хотя не переставал думать о ней, вспоминая мельчайшие подробности их любовной игры. Он хотел до конца понять, почему его настойчиво тянуло к ней, что это значило…

Встав утром после очередной бессонной ночи, он решил, что дальше так продолжаться не может: он должен снова видеть ее, целовать, ласкать, заниматься любовью. Дариус собирался навестить Миранду сразу после визита к матери и никак не ожидал застать здесь, спокойно пьющей кофе из фарфоровой чашечки китайского сервиза. Глядя на нее с вожделением, он уже догадывался, чем она приворожила его.

— Была бы рада провести с тобой все утро за увлекательной беседой, — сказала Энди с притворной улыбкой и демонстративно взглянула на часы, — но меня ждут ученики. А тебе предстоит серьезный разговор с матерью, как я понимаю.

— Мы должны с тобой о многом поговорить.

— Как-нибудь в другой раз, — кивнула она с холодной сдержанностью и пошла прочь по дорожке к воротам особняка.

В растерянности Дариус провожал взглядом стройную фигурку, удалявшуюся по улице в сторону припаркованной чуть дальше машины. Не оглянувшись, Энди села за руль и отъехала, словно в ту же секунду забыла про него. Он не двинулся с места, подавив желание броситься вслед, догнать, договорить. Миранда явно не желала общаться с ним.

Ну и что? Объяснение все равно состоится. Он обязан рассказать ей тяжелые подробности семейной истории, включая то, о чем они говорили с Ксандером в больнице.

— Это и есть твоя маленькая танцевальная студия?

Застигнутая врасплох в процессе обязательных растяжек после утреннего балетного класса, Энди резко повернулась на голос стоявшей в дверях Тиа Белами.

Застывшая в элегантной позе Тиа выглядела великолепно в облегающем черном платье и босоножках на высоких каблуках. Она словно стремилась подчеркнуть контраст с растрепанной после занятий Энди в пропотевшей тунике и плоских балетках, делавших ее ниже Тиа ростом. Без сомнения, Тиа рассчитывала на такой эффект.

Прежде чем ответить, Энди набросила на влажные плечи махровое полотенце.

— Да, это моя балетная школа.

Голубые глаза презрительно оглядели зеркальный зал и вновь остановились на Энди.

— Что же, можно и так зарабатывать на жизнь.

— Вполне, — холодно согласилась Энди, не удивившись грубому тону: когда рядом не было мужчин, Тиа не стеснялась в выражениях. — Чем обязана твоему визиту? — спросила она, подбирая со скамеек брошенные детьми для стирки полотенца. — Вряд ли ты пришла поболтать?

— Угадала. Ведь мы никогда не были подругами, — с вызовом бросила Тиа.

— Не могу представить, за что ты невзлюбила меня с первой встречи.

— Не будь наивной, Энди.

— Но мне действительно не понятно. — Энди искренне удивилась.

— Ты стояла у меня на дороге, — злобно скривилась Тиа. — Тебе не приходило в голову, невинная овечка, что я старше тебя, дольше работала в балетной компании и мне по праву полагались ведущие партии в «Жизели» и «Лебедином озере», а ты должна была быть моей дублершей.

— Но выбор от меня не зависел, — опешила Энди.

Тиа насмешливо прищурилась:

— Все только и твердили о твоем таланте — балетмейстеры, танцовщики, публика — и прочили славу, как у знаменитой Фонтейн. Какая жалость, что ты не оправдала ожиданий!

— Не по своей вине.

— Вечное оправдание неудачников во все времена, — отмахнулась Тиа, бросив презрительный взгляд на репетиционный зал, который Энди с таким трудом создавала четыре года.

— Вовсе не считаю себя неудачницей, — заметила Энди, вспоминая реакцию Дариуса на ее собственные слова о неудавшейся карьере. — Я вернулась в балет, но, учитывая обстоятельства, в другом качестве.

Тиа коварно улыбнулась:

— О каких обстоятельствах ты говоришь, Энди?

Энди вздохнула:

— Послушай, Тиа, не знаю, зачем ты вообще пришла сюда да еще пытаешься оскорбить меня. Совершенно ясно, что нам больше не о чем разговаривать.

— Может, тебе нечего сказать, но я должна кое-что сообщить, — процедила сквозь зубы Тиа. — Прежде всего и самое главное — ты позвонишь Катерине Латимер и откажешься выступать на ее концерте в следующем месяце.

— Откуда ты знаешь об этом? — удивилась Энди.

— Откуда? — зло усмехнулась Тиа. — Эта дура позвонила мне вчера, чтобы поделиться новой идеей: если ты согласишься участвовать, то после сольного танца каждой из нас, в финале мы вместе исполним балетный дуэт. Я — прима-балерина, — сверкнула она глазами. — И не танцую с кем попало.

— Ведь это благотворительный концерт, Тиа.

— Но это не означает, что я буду танцевать с калекой, которая сама является объектом благотворительности!

Энди поморщилась, услышав намеренное оскорбление. Вчера их разговор с Катериной Латимер не был закончен, прерванный неожиданным приходом Дариуса, но, услышав о перспективе совместного выступления с Тиа в финале, Энди содрогнулась. Одна мысль, что им придется вместе репетировать, привела ее в ужас. Не могло быть и речи о том, что бы выйти с Тиа на сцену.

— Я поговорю с Катериной.

— Не просто поговоришь — вообще откажешься от участия!

— С какой стати? — покачала головой Энди. — Только сегодня утром я дала согласие.

Она много размышляла в последние дни и пришла к выводу, что ни разу за их знакомство с Дариусом он не обошелся с ней как с калекой, оставившей балет после несчастного случая. Наоборот, при каждой возможности он бросал ей вызов: заставил танцевать с ним в день знакомства и впервые после долгого перерыва вывел в свет. Он целовал ее шрамы, сравнивая их с боевыми ранениями, уговорил принять предложение матери и выступить на концерте… Как бы ни сложились их отношения, она всегда будет благодарна ему за поддержку, которая помогла снова поверить в свои силы. Она победила демонов сомнения, обрела уверенность, что снова будет танцевать для публики — пусть лишь с короткими балетными номерами, и она не собиралась отказываться от такой возможности, чтобы там ни говорила Тиа.

— Думаю, всегда смогу подстроить тебе еще один несчастный случай.

Энди замерла, с ужасом глядя на бывшую коллегу. До нее с трудом доходил смысл сказанного.

— Так это действительно была ты? — едва слышно пробормотала она, не веря, что коварная женщина способна на преступление.

Тиа сохраняла полное хладнокровие.

— Конечно я. Повторяю, меня не устраивало, что ты — новенькая в труппе — танцевала ведущую партию в «Лебедином озере», а я оставалась всего лишь одной из балерин кордебалета. И я получила главную роль, как только убрала тебя с дороги! — заявила она с триумфом. — Теперь я — прима, а ты… — Она небрежно махнула рукой с ярким маникюром.