Валентина Ad - Сеанс длиною в жизнь (СИ)

- А что это вы ни свет, ни зоря, прям пчела трудовая?

Сердце мое бешено колотилось, руки начинала пробирать дрожь, а пронзительный взгляд красивейшего капитана Советской армии, чуть ли ни довел до инфаркта. Мне ничего кроме вранья не оставалось. А как еще я могла спасти жизнь тому, кого он непременно бы пристрелил?

- Да я ведь для вас стараюсь. Чтобы вы не ждали завтрак, а проснулись, моментально покушали, да и к делам своим приступили. Слышала, что Корсунь наш уже освободили, но ведь впереди у вас еще много сел и городов.

- Даа, что есть, то есть. – С гордой улыбкой во все лицо протянул красавец капитан. – Дай Бог так же успешно и другие города отстоять. А тебе спасибо за заботу. Сила в нашем деле не последняя штука, а где ее взять, если не в куске хлеба да горячей похлебке? Так что благодарствую за поддержку наших штанов, так сказать.

Я никогда особо не сближалась со всеми теми, кто использовал наш дом в качестве гостиного двора. Так, общие фразы и редкие разговоры о военных действиях. А что толку засматриваться на них и в душу пускать? Сегодня они есть, а завтра? Сколько уже было таких, что не возвращались? Так и с этой группой солдат, некоторых я даже по именам не помнила. Кроме капитана Воеводова, который был неимоверным красавцем и очень добрым и учтивым мужчиной средних лет. Он чем-то напоминал мне отца, от чего и доверие мое к нему было больше обычного.

- И вам спасибо, что себя не жалея родину нашу отвоевываете.

- Да уж, постараемся прогнать с земель наших этих тварей немецких. В этом деле жалости не место. Ни к врагу, ни к себе. Нельзя себя жалеть, когда от твоих действий может зависеть жизнь не одного человека, а может и будущее всей родины. Не спать – так не спать. Не доедать – так не доедать. Воевать – так воевать. А фрицам проклятущим никогда не сломить наш дух! Корсунь не последний освобожденный город, это я вам точно говорю. До последней капли крови будем отстаивать родину, уж поверьте Василина Степановна. Отовсюду прогоним эту мерзость немецкую. Будут бежать в свою Германию как шакалы вонючие!

В такие моменты, когда речь заходила о немцах, вежливость и доброта в поведении капитана куда-то девались, а оставалась лишь ненависть. Бескрайняя, безграничная, глубокая ненависть к тем, кто изуродовал нашу землю. Странно, но такую ненависть я видела лишь в глазах и на лицах наших солдат. Немцы же, никогда не были так эмоциональны, и никогда не излучали такого гнева. Может потому, что наши были гораздо большими патриотами. Может потому, что наш народ и так отставал от европейских, а с приходом войны вообще оказался на самом дне, и кроме ненависти, голода и холода, им ничего не оставалось. Наши солдаты охотно вымещали эту бескрайнюю ненависть в боях. Возможно, именно поэтому и победили в итоге.

Наши «квартиранты» один за другим то появлялись на кухне, то исчезали. Мама проворно накрывала на стол и доготавливала пшенную кашу с остатками костей. Я же, оставив капитана наедине с его мыслями, была полностью погружена в свои раздумья – «Как вырваться из этой толпы и незаметно пронести в сарай свежие щи и одежду?».

Всякий раз как очередной солдат выходил на улицу покурить, мое сердце падало в пятки. Этой ночью, даже если бы кто-то застукал немца в сарае, никто бы и не подумал, что ему кто-то помог там очутиться. Мало ли, может сам пробрался в поисках хоть какого-то тепла и крова. А сейчас доказать, что он случайно там оказался, уже было бы не реально. Миска с едой и кружка, а еще перевязки, пусть из тряпок, но чистых…

- Ма, а налей-ка мне щей в баночку. Я на улице поем. – Хвала Господу, мозги мои в семнадцать работали отменно, и мне не пришлось слишком долго ломать голову над поиском выхода.

- Это еще почему? На улице холод собачий, это ведь тебе не май месяц. Не выдумывай. Вот товарищи солдаты поедят, и мы присядем.

- Ма, я просто не очень хорошо себя чувствую. Видно килька вчера была совсем испорченной. Да и капитан слишком надымил. Меня тошнит все время, да и расстройство... Так что мне жиденькое и свеженькое не помешает, вот только есть его нужно во дворе. А то здесь от курева вообще голова туманится… А ведь день только начинается. На свежем воздухе я быстро соберусь.

- Дочка, а ты уверена, что все дело в кильке? – мама испуганно всматривалась в мое лицо, а на ее, отпечатался страх посильнее, чем страх войны. – Может… может, дочка… может ты в сарай с кем из солдат выходила? Может, пока меня дома не было, кто-то тебя обидел? Ты скажи, не держи все в себе. Нужно ведь вовремя спохватиться, чтобы не опоздать с... – тут мама осеклась, больно схватила меня за плечи и стала трясти.

Я в упор смотрела в ее испуганное лицо, но никак не могла понять, что именно ее так напугало? Какие еще походы в сарай с солдатами?

Что могла знать о походах в «сарай» простая деревенская девчонка, которая-то толком понять не могла, почему ежемесячно с нее вытекает кровь? Я знала одно, что есть любовь, от которой непременно появляются дети. А странная реакция матери, меня безумно напугала и заставила лишний раз переживать о ее психическом состоянии. Мало ли, война даже некоторых мужчин до безумия довела, что уж говорить о женщине, которая теперь и не вспомнит, когда последний раз мужа видела. А постоянно выполнять роль прислуги то для «наших» то для «ваших», видеть ежедневно незнакомые лица в собственном доме и не иметь никаких прав, кроме права прислуживать, тоже не каждая женщина выдержит.

Еще раз взглянув на мать я поняла, что дело тут не в сумасшествии. А в чем именно, у меня не было ни времени, ни желание разбираться.

- Ма, никуда я ни с кем не ходила! Никто меня не обижал. Я просто отравилась!

Так, пользуясь подходящей ситуацией, я красноречиво хлопнула дверью, мол «знай, я у тебя гордая и неприступная». Не забыв при этом прихватить с собой банку щей, а в сенях я захватила заранее приготовленную торбу с отцовскими вещами и ринулась туда, где в это время во мне больше всего нуждался человек.

- Вась, а ты чего это в сарай бежишь, неужто живность там какая появилась?

Я вздрогнула, но это было ощутимо лишь мне. Солдатик, щупленький такой, но уж больно глазастый, заметил, как я семеню через двор, и сладко затягиваясь махоркой, поддернул меня. Странно, он обратился ко мне по имени, в то время как я понятия не имела – кто он. Просто один «из».

- Да. Крыс да мышей развожу. – Как можно шутливее выпалила я.

- А что, разве крысы еще остались? – остроумно подметил он.

- Ну, не то чтобы, но парочку воспитываю, выхаживаю, а вдруг мясные вырастут, сальные, - весело хохоча, я продолжала свой спектакль, чувствуя, как банка в кармане постепенно остывает, напитываясь морозом, но просто сбежать, я не имела права – вдруг ему вздумается за мной пойти.