Ребекка Уинтерз - Праздник любви

Он ехал к летнему домику, размышляя обо всем, что с ним произошло за два дня. Он опасался, что битву со своими чувствами он проиграл.

В летнем домике все было как вчера. Сортировка писем заняла у них совсем немного времени. Ник заметил, как Лаура посматривает на остальные яркие коробки и свертки под елкой.

— А сейчас я изображу Санту и подарю тебе все эти подарки.

Лаура опустилась на колени рядом с ним, ее глаза заблестели в ожидании. В своих видеопосланиях Ирэн вспоминала Лауру в шестилетнем возрасте. Ник почти представил, какой она тогда была — маленькая, одинокая, обманутая самыми близкими людьми. У Ника кольнуло сердце.

К каждому подарку был прикреплен ярлычок с объяснением. Морис и Ирэн много путешествовали, поэтому через несколько минут они оказались в окружении сувениров со всех уголков света. Лаура была в восторге.

Сначала ее восхитила фарфоровая маска из Флоренции. В следующую секунду она держала в руках миниатюру «Серебряные коньки» из Амстердама. Потом танцевала с музыкальной шкатулкой из Вены, которая играла «Вальс цветов». А из Египта ее бабушка привезла вырезанную вручную деревянную фигурку Девы Марии.

Когда подарки закончились, Лаура покачала головой:

— Мне кажется, я сейчас лопну от счастья.

— Двадцать одно Рождество — это не шутки, — пробормотал Ник. — А вот еще.

Он протянул ей еще одну коробку.

— Что это? — Лаура заглянула внутрь и вытащила дюжину детских рисунков. — Ник! Она сохранила рисунки, которые я нарисовала для нее!

Ник подвинулся ближе.

— Она была уникальной женщиной, раз сделала все это для тебя. — Он привлек ее ближе к себе и поцеловал в волосы, отчего у Лауры потемнело в глазах. — Смотри, какое богатство она тебе оставила. А ты была талантливой девочкой… Я потрясен.

Ник сидел слишком близко к ней. Он понятия не имел, как она отреагировала на его поцелуй. Все внутри превратилось в кипящий, бурлящий поток чувств. Сконцентрироваться было невозможно.

— А где твоя тетя Сьюзан?

Ник вел себя так, будто ничего не произошло. И Лаура, чтобы вернуть себе спокойствие, с особой тщательностью и размеренностью просмотрела все свои детские рисунки.

— Я ее не рисовала. Странно.

— Может быть, и нет. Она жила с вами?

— О нет.

— Тогда это все объясняет. — Его рука коснулась ее, когда он помогал складывать рисунки обратно в коробку. — То, что Ирэн сохранила эти рисунки, говорит о том, что она всегда оставалась любящей бабушкой.

Лаура поднялась с пола, чувствуя необходимость дистанцироваться от Ника прежде, чем она совершит какой-нибудь импульсивный поступок, который нельзя будет простить.

«Он не твой, чтобы его можно было любить, Лаура».

Ее семья никогда этого не поймет. Это превратится в кошмар для всех.

Ник выпрямился в полный рост.

— Как, должно быть, Ирэн страдала оттого, что не может тебя видеть.

— Николас, ты даже не представляешь, насколько прав.

Они оглянулись. В дверях стоял Морис.

— Она так и не смогла с этим справиться. — Его голос, полный горечи, вызывал ответную боль.

Лаура пересекла комнату и обняла его.

— Веселого Рождества, Морис. Благодарю вас от всего сердца. — Она расцеловала его в обе щеки. — Вы не возражаете, если я тоже буду называть вас дедушкой?

Из горла Мориса вырвался сдавленный звук. Ник с беспокойством на него посмотрел.

— Я думаю, тебе лучше прилечь.

Морис не возражал, когда они подвели его к дивану.

— Со мной все в порядке, — вздохнул он. — Я просто загрустил об Ирэн. Ник, твои родители хотели бы с тобой увидеться. Кстати, в замке гостят и родители Дорин. Сегодня Рождество, не забывай об этом.

Ник кивнул:

— Они меня увидят позже.

Лаура почувствовала себя виноватой оттого, что единолично завладела вниманием Ника.

— Почему бы тебе не съездить к ним сейчас? А я побуду с Морисом. Все, что нам нужно, у нас есть.

Она чувствовала его нежелание уходить. Ей это было приятно, но настало время взглянуть в лицо реальности.

— Проведи остаток дня со своей семьей, Ник. Уверена, они успели по тебе соскучиться. Я могу представить горе семьи Дорин, особенно в этот день. Так что ты поезжай и не волнуйся за нас.

Когда за окном смолк шум машины, Лаура повернулась к Морису:

— Как вы себя чувствуете?

Он улыбнулся:

— Надеюсь, Лаура, ты не собираешься уложить меня в постель? Мне уже намного лучше.

— Конечно нет, — засмеялась она. — Я рада, что мы одни, потому что хочу прочитать вам одно из писем Ирэн. Я показывала его раньше Нику. Она написала его из Венеции, в день десятой годовщины вашей свадьбы.

По лицу Мориса промелькнула тень. Вспомнив, он кивнул.

— Может быть, вы сможете ответить на мой вопрос. — Лаура вытащила из кармана письмо и начала читать.

Морис внимательно слушал ее, и в его глазах появилось какое-то странное выражение. Закончив, Лаура подняла глаза.

— Что-то ужасное случилось в то время, когда вы были женаты, Морис. И именно это разъединило наши семьи. Я чувствую, что вы можете мне ответить. Что бы это ни было, я хочу знать.

Он моргнул.

— Если я тебе расскажу, это причинит непоправимый ущерб. Вот почему я не мог сказать Ирэн. Это бы ее убило.

— Что-то в этом роде я и подозревала, — прошептала она. — Вы не верите в женщин семьи Холден. Однако мамино отношение к вам и бабушке лишило меня счастья. И у этого должна была быть причина. Ирэн интуитивно чувствовала, что у вас есть какой-то секрет. Но если вы мне расскажете, я смогу оставить это в прошлом. И думаю, вам это тоже поможет. Вы слишком долго жили с тайной, которую не могли никому открыть. Так откройте ее сейчас мне. Да, мы почти не знаем друг друга, но я чувствую, что вы родной и близкий мне человек.

Морис схватил ее за руки.

— Я тоже тебя люблю. Но ты точно уверена, что хочешь это услышать? Я не рассказывал об этом ни одной живой душе. Я бы мог сказать Нику, но боялся, что он наломает дров, если узнает.

Лаура не могла не согласиться с Морисом. Что бы ни было его тайной, Ник никому не сможет простить боли, причиненной его деду. Лаура отлично помнила, как он взъярился, услышав фальшивую историю, которую ей рассказывали с детства мать и тетя. А тайна Мориса, судя по всему, была посерьезнее.

— Вы должны мне довериться.

— Ладно. Это началось в тот день, когда мы с Флоретт навестили твоего деда. Он был уже болен. Тогда я познакомился с твоей матерью и тетей…

Когда Ник остановился у летнего домика четыре часа спустя, он заметил все еще припаркованный «рено» Мориса. Дед так и не уехал. Ник помедлил немного, прежде чем войти. Ему нужна была пауза после встречи с семьей Дорин.

Они пытались держаться, как и подобает в рождественский вечер. Однако атмосфера царила унылая и мрачная — никто не мог избавиться от мыслей о женщине, судьба которой оставалась неизвестной. Возможно, даже самая страшная информация могла бы избавить их всех от этой невыносимой муки. Но ее не было.