Энн Хампсон - Непокорная невеста

— Она предпочитает сидеть дома, — ответил он, и Джуди вдруг, неожиданно для себя, возразила, не подумав о том, что Али-Баба может услышать ее слова:

— Все вы так говорите! Спросите любого киприота, почему он никогда не берет с собой свою жену, и он вам тут же скажет, что она предпочитает сидеть дома!

Несколько человек, в том числе и Али-Баба, повернулись к ней. Гид посмотрел своими темными умными глазами на вспыхнувшее лицо Джуди, а потом медленно перевел взгляд на Криса.

— Я часто, работая с туристами, — сказал он, снова повернув голову к своим слушателям, — завожу речь о своей жене и о наших взаимоотношениях. Обычно это приводит к бурной дискуссии, в которой принимают участие все. И во время этой дискуссии я всегда задаю дамам один и тот же вопрос. И я всегда с нетерпением жду ответа, хотя он всякий раз бывает одинаков. Да, я задавал этот вопрос женщинам разных национальностей, и ответ всегда был один и тот же.

Все, особенно женщины, заинтересовались словами Али-Бабы. Дамы с нетерпением смотрели на него, ожидая, когда же он задаст им этот вопрос. Взглянув искоса на Джуди, Али-Баба загадочно улыбнулся и сказал:

— Дорогие дамы, кто из вас считает, что главой семьи должен быть мужчина, поднимите руку.

Мужчины были приятно удивлены вопросом и с любопытством оглядывались на женщин. У некоторых мужчин на лице появилась недоверчивая ухмылка. Крис со странным выражением смотрел на свою жену. Когда поднялась одна робкая рука, Али-Баба кинул быстрый взгляд на Джуди. Казалось, все только и ждали, кто же первый решится, и все руки тут же, как по команде, поднялись вверх. Одна Джуди не подняла руку. Она стояла опустив голову, чувствуя, что на нее устремились все взгляды. Но это было ей безразлично, больше всего ее беспокоило то, что Крису, наверное, очень неприятно, что она не подняла руку. Ей казалось, что она принижает своего мужа в глазах других женщин. Но как бы ей ни было тяжело осознавать это, она не могла заставить себя поднять руку. Когда же Джуди решилась, наконец, поднять голову, она с огромным облегчением увидела, что все руки уже давно опустились.

— Да, дорогие дамы, именно этот ответ я получаю всегда. Конечно, всегда находятся одна или две женщины, которые не хотят признать, что им нравится, когда ими руководят. И сегодня, я вижу, это правило не было нарушено.

Больше Али-Баба не говорил на эту тему и не смотрел на Джуди.

Джуди было интересно, о чем думал Крис. На бесстрастном лице ее мужа ничего нельзя было прочитать. Внезапно Джуди взяло зло на Али-Бабу, ведь он задал свой дурацкий вопрос только потому, что услышал, как она поставила под сомнение его высказывание о том, что его жена любит сидеть дома.

Но на Али-Бабу нельзя было долго сердиться, и, когда он спустя некоторое время подошел к ним с Крисом, Джуди не смогла удержаться и в ответ на его улыбку тоже улыбнулась.

— Не сердитесь на меня, я ведь просто пошутил, — сказал Али-Баба. Но тут же добавил, и в глазах его Джуди уловила веселый блеск. — А вы не были искренни, моя юная леди… Нет, нет, прошу вас, не перебивайте, выслушайте, что скажет вам старый, умудренный опытом человек. Вы, подобно многим другим женщинам, пытаетесь обмануть саму себя. Вы любите гулять в тени, поскольку яркий солнечный свет вас немного пугает… но не оставайтесь слишком долго в тени, моя дорогая. Солнце сядет, и наступит непроглядная тьма. — Он протянул свою пухлую, безукоризненно чистую руку и похлопал Джуди по обнаженной руке. — Идите навстречу солнцу, ибо, если вы не сделаете этого, оно уйдет… и подарит свое тепло кому-нибудь другому.

Услышав эти слова, Джуди на мгновение потеряла дар речи. Этот человек был всеведущим! Джуди взглянула на Криса, но его лицо по-прежнему ничего не выражало. Вдруг Джуди вспомнила, как он сидел с Коринной в дальнем конце внутреннего дворика у дома Георгия. Кусты олеандра почти полностью закрывали их от посторонних глаз — в их уединении было что-то интимное, и Джуди вспомнила, какая ярость охватила ее, когда она увидела эту сцену. «Солнце уйдет, — сказал Али-Баба, — и подарит свое тепло кому-нибудь другому».

В сердце Джуди закрался страх: а вдруг она опоздала? Вдруг она слишком долго была в тени? Али-Баба давно ушел, и Джуди, повинуясь какому-то безотчетному желанию, шагнула к мужу и взяла его за руку. И стоило ему только сжать ее ладонь, как страх тут же покинул Джуди.

— Что с тобой, моя малышка? — Крис улыбнулся ей, а затем покачал головой. — Не принимай слова Али-Бабы слишком близко к сердцу. Солнце вновь возвращается каждое утро. Лицо Джуди пылало.

— Крис…

— Да, моя дорогая?

Она облизнула губы.

— Я хочу сказать, что… что… — Ее голос сорвался, и Крис улыбнулся, заинтригованный:

— Что же не дает тебе покоя? — С этими словами он направился через горячий песок к тому месту, где стояли пони и двуколки, которые должны были отвезти их к автобусу. — Могу я чем-нибудь тебе помочь?

Джуди рассмеялась… но момент был упущен, и она сказала:

— Ты такой добрый, Крис, и такой понимающий…

Крис тихонько вздохнул и сказал:

— Я добрый, да? И понимающий… — Он выпустил ее руку и в то же время ускорил шаг, так что ей пришлось бежать вприпрыжку, чтобы не отстать от него.

Они уселись бок о бок в двуколке, и никто из них не произнес ни слова. Крис, выставив вперед подбородок, отрешенно смотрел вдаль. Он внутренне отдалился от нее, и Джуди почувствовала себя покинутой. Но молодость взяла свое, и она быстро успокоилась. Джуди то и дело оглядывалась назад, стараясь запечатлеть в своей памяти зрелище пирамид и Сфинкса. Пройдут века, а они все так же будут стоять посреди сухой выжженной пустыни под ослепительно-голубым небом и палящими лучами солнца.

После обеда Крис и Джуди посетили музей, главной достопримечательностью которого была галерея Тутанхамона. По обе стороны от входа в нее стояли выточенные из черного дерева фигуры высотой в человеческий рост. Их бедра опоясывали золотые юбки, на ногах были золотые сандалии, а над головами возвышались массивные золотые уборы. Это были стражи гробницы Тутанхамона, они стояли, выпрямившись во весь рост, и держали в руках жезлы, увенчанные золотыми шарами. Напротив входа, повернувшись лицом к нему, стояла, выточенная из черного же дерева, статуя древнего египетского божества Анубиса. Этот бог, которого обычно изображали с головой шакала, провожал умерших в царство Смерти.

В нескольких комнатах были выставлены предметы, которыми украшали погребальную камеру фараона и которые должны были служить ему после смерти: золотые колесницы, стулья, кровати, диваны и сундуки. В витринах красовались сокровища фараонов, а в одной из комнат стоял огромный золотой саркофаг, в котором лежала мумия этого правителя, когда в знаменитой долине Царей была найдена его гробница. И конечно же в этой галерее можно было увидеть изумительную по красоте маску фараона, украшенную золотом и глазурью. Этой маской была закрыта голова Тутанхамона, когда его набальзамированное тело лежало в саркофаге.