Лилиан Тревис - Единожды отвергнув

— Я находилась при ней.

— Не в этом дело. Вы вообще не должны были уезжать отсюда. Я не давал тебе разрешения пользоваться автомобилем.

— Ты разговариваешь со мной так, будто мне пятнадцать лет.

— Если тебе это не по вкусу, веди себя, как положено взрослому человеку.

Джессика сжала кулаки, ее правая рука машинально двинулась вверх.

— Снова собираешься меня стукнуть? Это твой излюбленный способ решения проблем?

Фелипе прав. Она действительно ведет себя как ребенок.

Джессика опустила руку и побрела в спальню. Не хочется признавать, но Фелипе давно подавил ее независимость. С самого начала она хочет от него того, чего не желала ни от одного другого мужчины. Минутная слабость, и в итоге Джессика сделалась чрезвычайно уязвимой.

— Мне вовсе не хочется сражаться с тобой, — тихо произнесла она, не оборачиваясь, но зная, что Фелипе идет следом.

— Это хорошо, потому что ты все равно проиграешь. К тому же у меня нет ни времени, ни сил затевать очередную схватку. Ты умна и, как тебе кажется, независима, но не всегда знаешь, что лучше для тебя самой. — Продолжая говорить, он обогнул Джессику и встал перед ней.

Она ощутила жар его большого сильного тела, и это заставило ее почувствовать себя маленькой и хрупкой.

— Можешь честно ответить мне на один вопрос? — произнес Фелипе.

— На какой? — Она съежилась.

Фелипе протянул руку и убрал с лица Джессики прядь золотистых волос.

— Ты ни на минуту не разлучалась сегодня с Сереной? Не исчезала ли она на какое-то время? Скажем, минут на пятнадцать — двадцать?

Джессика затаила дыхание. Пристальный взгляд Фелипе, казалось, пронизывал ее насквозь. Она не могла солгать и не могла оторваться от этих чудных глаз.

— Я действительно потеряла Серену, — тихо слетело с ее уст. — Это произошло, когда мы находились в ресторане, расположенном близ рыночной площади.

— И как долго она отсутствовала?

— Около двух часов.

— Ты не догадывалась, что Серена что-то замышляет?

Джессика покраснела.

— Нет. — Она чувствовала себя полной дурой. — Я привыкла доверять людям.

— Очевидно, на меня твое доверие не распространяется. — Он протянул руку и вплел пальцы в длинные белокурые локоны Джессики.

Та открыла рот, чтобы что-то сказать, но на ум ей ничего не пришло. Фелипе прав, она действительно относится к нему настороженно. Впрочем, похоже, Джессика уже не доверяет и себе самой.

Взгляд Фелипе скользнул по ее лицу и остановился на губах.

— Готов спорить, что ты хотела скрыть от меня выходку Серены.

Джессика похолодела. Не в силах говорить, она утвердительно кивнула.

— Но почему? Ты полагаешь, что я не должен знать о том, что вытворяет моя сестра? Что она снова встречается со своим парнем? — Тон Фелипе приобрел резкость.

— Тут уж ничего не изменишь.

— То, что случилось сегодня, — да. Однако я позабочусь, чтобы впредь ничего подобного не повторилось. Приятель Серены очень сомнительная личность. Боюсь, как бы он не испортил ей жизнь.

— Твои намерения хороши, но разве ты сможешь контролировать сестру каждую минуту? Ведь в конечном счете она сама строит свою судьбу.

— Ты ничего не понимаешь.

— Понимаю, и даже лучше, чем ты думаешь.

— Сейчас мне некогда обсуждать эту тему, — с досадой произнес он.

— Просто ты не хочешь вступать в дискуссию.

— Вот именно. — Фелипе неожиданно притянул Джессику к себе и прижался губами к ее рту.

В ту же секунду ей показалось, что на нее обрушилась волна тепла. Это случалось всякий раз, когда они с Фелипе соприкасались. Их словно подхватывала какая-то стихия, мощная и властная.

Язык Фелипе проник между ее губ, и каждая клеточка ее тела запела, пробуждаясь к жизни.

Прошло несколько бесконечных минут, и он поднял голову, но Джессика продолжала льнуть к нему. Ее голова кружилась, а ноги подгибались.

Фелипе взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза.

— Я хочу тебя, и, возможно, мы нашли бы способ устроить свои дела, но этого не произойдет, если ты и впредь станешь покрывать Серену.

Сердце едва не выскакивало из ее груди, желание требовало немедленного утоления, но тем не менее Джессика не собиралась вступать с ним в игру. Она обладает собственным мнением, к которому Фелипе придется прислушаться.

— Ничего подобного я делать не собираюсь, но я не могу согласиться с твоей точкой зрения.

Он отодвинул Джессику от себя, и на нее сразу будто повеяло холодом.

— Продолжаешь стоять на своем?

— Да.

— Тогда тебе, наверное, пора возвращаться домой.

Джессика почувствовала, как от ее лица отхлынула кровь. Пальцы на руках мгновенно заледенели.

— Может быть. — Она гордо подняла подбородок, не желая выказывать потрясение. Подобных слов Джессика от Фелипе не ожидала.

Он заглянул ей в глаза.

— Поговорим об этом позже. У меня нет времени. Скоро на моем взлетном поле приземлится самолет с гостями.

— Вот как? — машинально произнесла Джессика. Ее мысли мешались. Она должна была бы радоваться, что скоро окажется дома, но этого почему-то не происходило.

— Да, я пригласил на уик-энд группу клиентов и деловых партнеров, — сдержанно ответил Фелипе. — Если бы знал, что происходит в моем доме, перенес бы прием на другое время. У меня здесь часто бывают гости.

— Постараюсь не путаться под ногами.

— Ну нет! Мне это не нужно. Ты познакомишься с моими гостями. Надеюсь, будет весело. — Выражение его лица смягчилось. — Вы с Сереной должны быть готовы к семи.

Для Джессики выдался трудный денек. Сначала ей потрепала нервы Серена, теперь Фелипе неожиданно потребовал принять участие в приеме. Впервые со дня приезда в Боливию она почувствовала себя чужой.

Оставшись одна, Джессика переоделась в джинсы и легкий трикотажный пуловер. Пускай Фелипе ждет ее появления на вечеринке — она совершенно не в том настроении, чтобы развлекать его гостей! Он и сам прекрасно справится с ролью хозяина приема.

Пробравшись в конюшню, Джессика оседлала жеребца, к которому успела привыкнуть за последние дни, и выехала за ворота. Вскоре она уже неслась во весь опор, на время отложив мысли обо всем на свете.

Спустя примерно час она свернула на одну из ведущих к поместью грунтовых дорог. В миле от дома она увидела стоявший у обочины потрепанный «лендровер», за баранкой которого сидел парень лет двадцати пяти в джинсовой рубашке с обрезанными рукавами. Его голова была повязана пестрой косынкой, на шее болтался на кожаном шнуре металлический крест, в зубах была зажата сигарета.

— Буэнас ночес, — с улыбкой сказала ему Джессика, решив, что это один из окрестных обитателей.

Парень кивнул, быстро смерив ее хмурым взглядом с головы до ног, а затем отвернулся, словно внимание белокурой незнакомки было ему неприятно.