Лилиан Тревис - Единожды отвергнув

Судя по всему, чувства Джессики совершенно не задевали Фелипе, Его волновало только собственное достоинство и необходимость сохранить лицо.

По правде сказать, Джессика была рада, что снова оказалась на стуле. Ноги не держали ее, и она не смогла бы уйти, даже если бы захотела.

Фелипе жестом подозвал официанта и расплатился по счету. Затем встал, взял Джессику под руку и повел к выходу.

— Хорошенький спектакль ты устроила, — сдержанно произнес он, когда они сели в «роллс-ройс» и тронулись с места. — Добилась желаемого?

Джессика устало пожала плечами.

— Не стоит винить меня одну. Ты сердишься, потому что я пожелала большего, нежели обычный секс.

— Насколько мне не изменяет память, обычного секса у нас не было. Я помню только тот, что высекал искры из нас обоих.

— Это еще не дает тебе права самонадеянно полагать, что теперь я с готовностью соглашусь на роль любовницы!

— Возможно, тебе это не по вкусу, но ты уже являешься моей любовницей. Или подружкой, приятельницей, называй как хочешь. Прошлой ночью ты почему-то не делала из этого трагедии. Что же случилось сейчас?

— Наверное, я еще не до конца осознала, что оказалась в тупике.

— Я терплю твои рассуждения лишь потому, что мы оба устали. И все-таки позволь напомнить, что о браке речи никогда не велось. Тебе не хуже моего известно, что наша связь стала своего рода премией, поощрением, которое…

— Послушай, только не говори об этом, как о финансовой операции!

Сверкнув глазами, Фелипе выругался по-испански.

— Джессика, я не хочу сражаться с тобой!

— Мне тоже этого не нужно.

— Наконец-то мы хоть в чем-то добились единства. — Он протянул руку и стиснул ее пальцы. — Если бы ты знала, как я намучился со своей семьей! — Его голос звучал глухо. — Мой отец не уделял близким никакого внимания. Ни моей матери, ни Марте — второй своей жене, ни Роберто, ни Серене. Никому. И все мы в итоге заплатили ужасную цену. Я до сих пор стараюсь заботиться об остальных, но, признаться, очень устал. И не могу себе представить, что на мои плечи навалится дополнительный груз, связанный с собственной семьей.

— Разве тебе не хочется иметь детей, наследников, которым ты мог бы передать свое имя?

— А с ним и наложенные на наш род проклятья? Нет, этого я никому не пожелаю. — Фелипе одной рукой обнял Джессику за плечи и поцеловал в висок, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Не нужно усложнять дело, дорогая. Я хочу быть с тобой, неужели этого недостаточно?

— А где я буду жить?

— В моем доме. Впрочем, если хочешь, могу купить для тебя отдельный дом.

— Но никаких иных обязательств на себя не возьмешь?

— Если ты снова о браке, то нет, жениться я не стану.

Итак, он не желает ни детей, ни брака, ни семьи. Зато Джессика может жить в отдельном доме.

Сделка хуже некуда. Неудивительно, что клан Рабалей пользуется дурной репутацией.

Джессика повернулась и долго рассматривала лицо Фелипе.

— Знаешь, у тебя могли бы получиться красивые дети.

— Поверь, они мне не нужны. — Он поймал ее руку, поднес к губам и стал целовать пальцы. — Мне нужна ты.

— Но сколько это продлится? Пока ты не встретишь более привлекательную девушку? Которая не будет связана с тобой долговыми обязательствами?

Фелипе скрипнул зубами и ничего не ответил.

— Кстати, а что, если я беременна? — спросила Джессика.

Мгновение он молчал, потом повернулся к ней.

— Ты думаешь, что это произошло?

— Мы занимались любовью без презерватива, так что…

Вновь повисла тишина, тяжелая, удушающая. Гордость Джессики была задета, но с сердцем все обстояло хуже. Оно разрывалось на части.

Как только они доберутся до поместья, она сложит вещи и уедет. Чем скорее, тем лучше.

Остановив «роллс-ройс» у дома, Фелипе вышел, чтобы открыть Джессике дверцу, но та не стала дожидаться и выбралась сама.

Взбегая по ступенькам, она вдруг заметила у входа какую-то тень и похолодела. Спустя мгновение темный силуэт переместился на свет.

Серена.

Фелипе не удивило неожиданное появление сестры. Взглянув ему в лицо, Джессика поняла, что он уже знал о скором возвращении Серены.

Фелипе почувствовал ее взгляд и повернулся к ней. В его глазах не было и намека на тепло.

— Ты приняла решение? — Большего безразличия, с которым был задан этот вопрос, он не мог бы изобразить, даже если бы очень сильно постарался.

До этого момента Джессика еще колебалась, но теперь решилась окончательно.

— Да. — Коротенько слово упало словно нож гильотины.

— Что ж, не буду тебе мешать.

Вот и все. Конец.

Джессика подошла к Серене и обняла ее, избегая вопрошающего взгляда. У девочки хватает своих проблем, ни к чему навязывать ей дополнительные волнения.

Джессика привезла с собой мало одежды и поэтому быстро собралась. Но уходить все равно было тяжело. Прощание прошло бы гораздо более спокойно, если бы они с Фелипе избежали близости. Теперь же сердце Джессики разрывалось от тоски.

Она спустилась по лестнице с дорожной сумкой в руке и остановилась в нерешительности. В холле слышался плач Серены. Он доносился из-за закрытых дверей библиотеки. Джессике очень не хотелось заглядывать туда и прерывать разговор брата и сестры, но и уйти не попрощавшись она не могла.

— Ты понимаешь, что натворила? — гремел голос Фелипе. — Чтобы разыскать тебя, я нанял частных сыщиков. С тобой могло произойти что угодно. Самое плохое, что только можно вообразить!

— Что с Мигелем? Почему его нет? Что они с ним сделали?

— Ничего.

— Тогда где он? Мигель не оставил бы меня, потому что любит. Слышишь? Он любит меня!

Крик Серены полоснул Джессику по сердцу. Она двинулась к двери, но, взявшись за ручку, замерла. Чем можно помочь в подобной ситуации?

— Если этот парень любит тебя, то почему его нет рядом с тобой? Почему он сбежал? И почему поставил тебя в такое положение?

— Не знаю! С ним наверняка что-нибудь случилось.

— Признавайся, ты беременна?

Джессика закрыла глаза и затаила дыхание, ожидая ответа.

— Не знаю, — сказала Серена.

— Не юли! Это очень просто узнать.

— Я не ходила к врачу.

— Иными словами, задержка у тебя все-таки есть?

У Джессики сжалось сердце. Если Серена беременна и отцом будущего ребенка является парень, которого она видела в «лендровере», что предпримет Фелипе?

Впрочем, почему он должен что-либо предпринимать! Это дело касается только его сестры.

Почувствовав, как в душе закипает злость, Джессика заставила себя успокоиться. Она не вправе вмешиваться, потому что не принадлежит к семье Рабалей и в свое время Фелипе ясно дал ей это понять.

Подняв с пола сумку, Джессика направилась к выходу. В этот момент дверь библиотеки распахнулась и на пороге появился Фелипе. Лицо его было бесстрастно.