Франсуаза Бурден - Рука в руке

Он медленно поднялся.

— Как хочешь, ты свободна. Мы попрощались.

Казалось, он постарел на несколько лет. Рафаэль не жалела его. Она хотела видеть его сильным. Жослин провел рукой по ее волосам, словно этим жестом хотел благословить ее, и девушке стало не по себе.

— Прощай, детка, — тихо сказал он.

Жослин быстро вышел, прикрыв дверь. Рафаэль глубоко вздохнула и легла на диван. Ей было тридцать лет, и, сколько она себя помнила, вокруг нее всегда царила атмосфера компромиссов и заброшенности. Девушка руководствовалась только своими мелкими желаниями и порывами. У нее не было особых интересов. Она просто хотела жить! И с Руисом ее мирок наконец-то лопнул, все перевернулось с ног на голову, преобразилось. Раньше она не задумывалась о возможности жить иначе. Любовь! Она встретилась неожиданно, и не было времени для того, чтобы все осмыслить. Она готова платить, если это необходимо. Но! Рафаэль знала, что это действительно тяжело. Эту неделю счастья невозможно было забыть. Она снова и снова мысленно была на арене Маэстранцы и видела перед собой рога быка Миура. Какой ужас, какое наказание… Без Руиса не будет ничего. Руис жив. Это единственное, о чем Рафаэль хотелось думать. Руис будет жить, иначе мир погрузится во тьму.

Руис открыл глаза и увидел перед собой что-то яркое, ослепляющее. Ему сложно было сфокусировать зрение. Первое, что он наконец различил, было лицо матери. Затем он почувствовал сильную колющую боль в груди. Руис приоткрыл рот, чтобы вдохнуть. Воздух обжег все внутри. Трубка в горле мешала ему говорить. Мария вскочила, опрокинув стул, и выбежала из комнаты. Руис только что пришел в себя после шестидневной комы. В голове билась смутная мысль, что бык не победил и в это воскресенье в Севилье еще не пробил час его смерти. Он попытался вспомнить имя быка с фермы Миура, едва не затоптавшего его, и снова увидел перед глазами черную морду, огромные, выкатившиеся из орбит глаза и острые копыта. Он почувствовал, как рог пробивает ему грудную клетку и проникает в легкое. Бунтарь… Руис внимательно посмотрел на аппарат в изголовье кровати, к которому он был подключен. Нужно все забыть, иначе ему никогда не хватит смелости вновь выйти на арену. От боли по его щекам потекли слезы. Ему вдруг захотелось, чтобы мать вернулась, было страшно остаться одному. Вдруг Руис увидел незнакомого мужчину, который стоял возле кровати и смотрел на него.

— Вам очень больно? Я сделаю укол. Вам повезло, господин Васкес. Все обошлось без серьезных повреждений.

Не в силах сопротивляться, Руис позволил сделать укол, спрашивая себя, что могут означать эти слова и что скрывается за ними. Удача? Полный триумф в Севилье? Врач поднял опрокинутый Марией стул и сел на него.

— Через две минуты вам станет легче. Тем временем постараюсь все объяснить. Вот уже шесть дней, как вы в Мадриде. Ваш отец настоял, чтобы вас перевели сюда, поскольку начальник местной службы — ваш близкий друг. На мой взгляд, ваш отец был неправ. Однако он поступил так, полагая, что здесь вам будет лучше. Вам оказали квалифицированную помощь на месте происшествия. Хирурги на арене совершили чудо. Вы им подкинули тяжелую задачку…

Руис не хотел, чтобы этот мужчина видел его страдания. Но ему необходимо было знать, что с ним произошло. Врач внимательно смотрел на него. Очевидно, что это не обыкновенный больной.

Вот уже почти неделю коридоры больницы заполнены журналистами и просто любопытными. Руис задумчиво глянул на него в ответ.

— О чем вы думаете? — спросил доктор.

Руис перевел взгляд на потолок, и врач, улыбнувшись, сказал:

— У вас пробито легкое и серьезно повреждена грудная клетка, поэтому раны пришлось обработать. Кроме этого, у вас перелом пяти ребер, костей таза и много сильных ушибов. Как вы себя чувствуете? Думаю, вы были к этому готовы… Бык будто решил отыграться на вас! Для моих коллег худшим было ваше состояние шока: вы могли погибнуть, пока они переливали вам кровь. Но всем очень повезло. Как вы себя чувствуете?

Боль медленно отступала, и Руис окончательно пришел в себя.

— Я уберу трубку, и вы сможете дышать самостоятельно, — сказал врач.

Мужчина наклонился, и Руис почувствовал, как что-то потекло по горлу. Он сглотнул. Врач снова улыбнулся.

— Ну как, лучше?

— Да…

Руис удивился своему хриплому голосу.

— Вы пережили катастрофу, но об этом нужно забыть. Вы найдете на теле следы швов, не путайтесь.

Главное, не пытайтесь подняться. Пока об этом не может быть и речи. Осложнений быть не должно, но все зависит только от вас. Вы это хотели услышать?

Врач смотрел на Руиса внимательно и с любопытством.

— Я не люблю корриду, — продолжал он. — Не надейтесь на мое сочувствие. Я думаю, что вы сумасшедший и медицина творит чудеса.

И добавил:

— Я позову вашу мать? Вот уже шесть дней, как она здесь…

Врач встал и вышел.

Руис нашел в себе силы улыбнуться матери, которая медленно и как-то застенчиво подошла к кровати. На ней не было украшений, она не была накрашена, и от нее не исходил аромат духов. На ней было строгое синее платье. Она наклонилась к Руису, взяла его руку, поднесла к своим губам и спросила:

— Тебе было страшно, Руис?

— За те пять минут я испугался сильнее, чем ты за эти шесть дней… — ответил он, не задумываясь. Мария покачала головой.

— Твой отец ничего не сказал. Я прочитала в газетах. И Себастьян рассказал мне… Он здесь, в Мадриде, ждет. Ты же знаешь, он как верный пес. Он так переживал!

— Где он был, мама? — жестко спросил Руис. — Где был этот сукин сын?

Мария ласково посмотрела на него и ответила:

— Возле тебя. Он бросил свой плащ на рога быка. Он сделал все, что мог. Ты был далеко от ограждений, Руис. Они прибежали, как только смогли…

Руис закрыл глаза. Нужно выкинуть этого быка из головы. Ведь если он будет продолжать бояться, нет смысла жить дальше. Вдруг он резко приподнялся, закричал от боли и упал на подушку, мокрый от пота.

— Что ты хочешь? — спросила Мария, заранее зная ответ.

— Рафаэль… Где она, мама?

Мария бессильно опустила руки.

— Я не знаю, Руис.

Но ее голос дрогнул, и Руис пристально посмотрел на мать.

— А Пабло знает? Где она, мама? Я доверил брату присматривать за ней, спроси его, он должен знать!

Мария убрала со лба сына каштановые пряди. Он похудел, стал нелюдимым. Мария решилась сказать ему правду, потому что нельзя лгать мужчине, который не способен себя защитить.

— Пабло оставил ее с Жослином в Севилье. Что было потом, он не знает. Он сел в вертолет вместе с тобой. Твой отец тоже не видел их, иначе он сказал бы мне.

Руис попытался сесть, но боль в грудной клетке не позволила это сделать.