Кейт Вудсток - Последняя попытка

Эмили обмирала в его объятиях, жмурилась и мурлыкала, словно все соседские кошки разом, цеплялась за Ричарда Норвуда, не в силах отпустить его, втягивала ноздрями запах его волос, его сильного, желанного тела…

В какой-то момент он ужаснулся тому, что он весь грязный и потный, после многочасового перелета из Техаса, и стал торопливо пятиться в сторону ванной, но отважная Эмили его не отпустила, и потому под душ они встали вдвоем, едва не забыв раздеться.

Тугие струи били по разгоряченной коже, и Ричард захлебывался поцелуями Эмили, счастливо улыбаясь и постанывая от невозможности пережить это огромное облегчение — она здесь, с ним, она принадлежит ему одному, и больше не нужно мучиться и подыскивать слова, которые все равно оставались бы только словами…

А потом он подхватил ее на руки и понес в комнату, и они вместе рухнули в разобранную и еще теплую кровать, а солнце, смеясь, затопило комнату и позолотило кожу Эмили, отразилось в изумрудных глазах, изумленно распахнутых и счастливых, бесстыжих и святых…

Ни он, ни она не заметили того мгновения, когда их тела стали едины. Это было слишком естественно для них — любить друг друга, и потому они просто сделали то, что и следовало сделать уже давно: стали едины…

Прерывистое дыхание Эмили становилось все громче. Иногда сквозь бессвязные шепоты прорывался блаженный стон, и тогда Ричарду хотелось умереть от счастья, улететь прямо в бирюзовое небо и раствориться в солнечном золоте.

Раскаленный шелк простыни был грубее дерюги, ибо под пальцами мужчины переливался атлас кожи женщины, и он зарывался лицом в ее разметавшиеся по подушке волосы.

А потом комната взорвалась и стала Бесконечностью, и солнце разбрызгалось миллионами сверхновых звезд, а среди шепотов и криков Вечности родились всхлипывающие и смеющиеся, нежные и смелые слова:

Я так люблю тебя, я не могу без тебя дышать, не отпускай меня никогда!

Всему на свете суждено закончиться, со временем станут песком — города, пылью — золото, памятью — песни, но ты все — таки не отпускай меня никогда, слышишь?

Я буду там, где не останется ничего, кроме последнего рубежа, там, где небо потеряет отличие от земли, где в шуршании ветра будет шепот Вечности. Я буду там. Я возьму тебя за руку и поведу в небеса — потому что я люблю тебя.

Они лежали, обнявшись, обессиленные и счастливые, и не было сил даже на то, чтобы пойти попить водички и сказать хоть слово. Ричард Норвуд лениво перебирал кольца волос Эмили, рассыпавшиеся у него по груди, а Эмили осторожно трогала губами его плечо, ужасаясь и восхищаясь тому, что она наделала.

Она лежит в одной постели с мужчиной, который ей совершенно не подходит. У их романа нет продолжения — и все — таки ей так хорошо, как не было хорошо никогда и ни с кем, и почему-то где — то внутри живет ощущение, что все будет хорошо и они будут вместе всегда, каждую минуту…

Телефон разорвал ленивую полуденную тишину противной трелью. Ричард Норвуд вздрогнул и сел, нашаривая проклятый аппарат под кроватью. Эмили вздохнула и перевернулась на другой бок. Она не может этому помешать, но уж смотреть на это она не обязана!

Голос Тессы вибрировал в трубке, слышимость была просто отличная.

— Дик, это хамство! Ты же обещал Ларри, что выходные проведешь с ним вместе! Он не спал всю ночь, ждал тебя, я утром позвонила в аэропорт, и мне сказали, что самолет приземлился в семь! А сейчас половина второго! Где ты шляешься?

Ричард Норвуд откашлялся и сказал противным интеллигентным голосом:

— Тесса, я не понимаю, что за истерика? Я прилетел, устал, как собака, я почти всю неделю не спал. Вполне естественно, что я заехал к себе на квартиру, принял душ…

— Мы сейчас приедем за тобой.

— Тесса, я хочу отдохнуть в тишине, потом я приеду…

Эмили испустила душераздирающий вздох. В тридцать восемь лет пора бы научиться смотреть на вещи реалистично. Не бывает никаких «навсегда». Юные любовники месяцами не вылезают из постелей только в любовных романах. Жизнь, как известно, жестче, да и любовники они с Ричардом Норвудом далеко не юные.

Эмили сползла с кровати и пошла одеваться. Сзади заерзал Ричард Норвуд, пытающийся одновременно удержать ее и не дать Тессе понять, что он не один. Эмили и ухом не повела. Закрылась в ванной и молча, с остервенением стала одеваться. Джинсы мокрые, будь оно все неладно…

Когда она вышла, Ричард Норвуд сидел на кухне и мрачно смотрел в окно. На нем были старые джинсы, и выглядел он в них потрясающе. Эмили кашлянула. Ричард обернулся и посмотрел на нее глазами побитой собаки.

— Эми, подожди… Я понимаю, что ты злишься, но ты хотя бы выслушай…

— Я не злюсь. Я просто реально смотрю на вещи. Все нормально, Дик. В конце концов, мы оба получили что хотели. Даже странно, что хватило времени.

— Эми… Я действительно обещал Ларри, что мы проведем выходные за городом. Давно обещал, еще до тебя. Я его брат. А Тесса — его мать. Я не могу просто игнорировать их.

Эмили набрала воздуху в грудь.

— Ты — брат Ларри, верно подмечено. Ты не его отец. И ты не муж Тессы. Ты не сделал ничего такого, за что мог бы чувствовать себя виноватым. Наоборот, ты поступил так, как взрослые мальчики поступают крайне редко. Крайне! И я уважаю тебя за это, Ричард.

— Эми, когда ты так разговариваешь, я тебя боюсь…

— Не меня. Ты боишься самому себе признаться в том, что ты взрослый человек со своей собственной судьбой и своими собственными пристрастиями в жизни. Если ты хочешь спать с какой-то определенной женщиной, хочешь жить с ней, хочешь строить отношения с ней, ты должен делать это, а не думать, как к этому отнесется Тесса и не расстроит ли это Ларри. Ты позволил им сесть тебе на шею, и они с удовольствием на этой шее ездят.

— Эми, но ведь мы…

— Я что тебе сказала с самого начала? У нас ничего не получится. Ничего, понимаешь? У тебя всегда будет на первом месте долг перед Ларри и Тессой, а на втором — твои личные дела. Но я так не могу, Дик. Я больше не выдержу. На моем пути встречалось слишком много мужиков, которые предоставляли принимать решения мне. С тех пор я ненавижу это делать. Как ты думаешь, почему выпускница университета Торонто сидит у тебя на фирме в роли девочки для перекладывания бумаг? Да потому что я ненавижу строить карьеру и принимать судьбоносные решения. Я хочу просто любить человека, который любит меня. Он будет носить меня на руках, баловать, защищать, добывать пищу — и за это я отплачу ему самой верной, самой преданной любовью, но становиться полноправным партнером — дудки! Все, Ричард Норвуд. Я ухожу. Кошек сегодня покормишь сам. И если ты подойдешь ко мне на работе — я уволюсь.

Эмили повернулась и опрометью бросилась вон из квартиры. Ричард Норвуд некоторое время тупо смотрел ей вслед, а потом недрогнувшей рукой достал из шкафчика забытую бутылку виски.