Джулия Джеймс - Неподходящая женщина

— Идиотка! Только посмотрите, что вы натворили! — гневно кричала Мэрисс.

Ужас исказил лицо официантки.

— О... о, простите, я, я... простите, — это все, что она была в состоянии выговорить.

Вокруг образовалось свободное пространство. Прибежал невысокий лысый человек с обеспокоенным и одновременно рассерженным лицом.

— Что происходит? — спросил он.

— Разве непонятно? Ваша официантка, это чудовище, испортила мое платье! — Мэрисс срывалась на визг.

— Небольшое пятно на юбке, Мэрисс. Протри губкой, оно сойдет. На темном не очень видно, — холодно прервал ее Алексеус.

— Безмозглая идиотка! — не унималась Мэрисс.

— Иди в дамскую комнату, — тихо сказал Алексеус, сжав ее запястье.

Его тон не оставлял возможности противоречить или поступить иначе. Бросив на него испепеляющий взгляд, Мэрисс удалилась. Невысокий лысый человек тем временем привел двоих людей, которые быстро убрали осколки и вытерли пол, и что-то сказал провинившейся официантке. Алексеус видел, как она, ссутулившись, пошла в глубину галереи. Когда этот лысый подошел с извинениями, Алексеус коротко бросил, что это всего лишь случайность.

Подходящий момент уйти.

У стойки администратора он поручил передать Мэрисс, что ему необходимо покинуть выставку, и вызвал свой автомобиль. Пошлет Мэрисс чек на новое платье плюс украшение к нему — и все, проблема с ней решена. Правда, неприятное следствие — целомудренная ночь.

Мужчина поймал себя на том, что невольно думает об официантке, на которую обрушилась Мэрисс. Не было причин так оскорблять девушку: это лишь следствие неудачного совпадения движений в толпе, а вовсе не ее неловкости и неопытности. Лицо официантки стояло перед его глазами — дивно хороша. Черная коротенькая юбка и белая блузка без рукавов подчеркивали ее мягкую красоту и неброскую сексуальность. Она желанна... Вот оно — правильное слово. Его тело неожиданно напряглось. Черт побери! Сейчас это совсем ни к чему.

Ладно, займусь вечером делами.

Откинувшись на спинку сиденья автомобиля, он постарался расслабиться. Так понравившаяся ему девушка совсем не относилась к типу женщин, которых он себе выбирал. В его женщинах важна была не только внешность, но и соответствие его стилю жизни, положение в обществе и, конечно, способность забывать о своих желаниях в угоду ему. Завтра он отправится в Нью-Йорк, там много известных ему подходящих особ, среди которых найдется замена Мэрисс. Он расстался с ней довольно небрежно. Но его совесть спокойна. Он точно знал — ее в нем интересовало главным образом богатство и положение.

Вдруг его внимание привлекла фигура за окном автомобиля. Опустив голову, сунув руки в карманы плаща, по тротуару брела та самая официантка.

Алексеус не смог бы объяснить, зачем приказал водителю остановиться.

Кэрри шла и шла вперед. Если продолжать вот так идти, можно не думать. Не думать о том, что она только что потеряла работу. В очередной раз. Судьба, что ли, такая? Обречена она на это — терять работу? На сей раз, совершенно очевидно, по собственной вине. Она растерялась, увидев этого человека. Если бы она не уставилась на него так тупо, то чувствовала бы, что происходит вокруг. А она стояла и пялилась на него, как идиотка.

Правда, он невероятный. Иначе не скажешь. Впервые мужская красота так потрясла Кэрри. Можно не говорить о том, что он высокий, темноволосый, с почти классическим лицом. Она и не разглядела деталей за тот краткий миг, что смотрела на него. Но общее впечатление — ошеломляющее.

И потом он посмотрел ей в глаза...

Она сейчас заново переживала то необъяснимое ощущение, которое он вызвал в ней. И что-то в его взгляде...

А потом его спутница захотела воды, и ощущение пропало. Дальше происходил весь этот ужас...

Управляющий отругал и здесь же, на месте, уволил Кэрри. Он сказал, что ей очень повезло — не пришлось платить за испорченное платье. Правда, специальная химическая чистка потребовала бы всех заработанных ею денег.

Ладно. По крайней мере, теперь она может поискать дневную работу, до сих пор была только вечерняя.

В Лондоне она всего три месяца. Необходимо было уехать из дома, уехать от ужасных воспоминаний о страшных последних днях отца. Уехать от сочувствия, от предложений финансовой помощи, которую она никогда не согласилась бы принять. Здесь, в чужом городе, она никому не известна, она аноним.

Лондон — суровый город, жить здесь очень дорого. Свободного времени не остается, зарабатываемых ею денег хватает только на то, чтобы не умереть с голоду. Но надо продержаться до осени. А потом она вернется к себе, в Марчестер, к привычной жизни. Больно, очень больно, что уже никогда с ней не будет отца.

У работы в Лондоне есть еще одна неприятная сторона. Приставания. Из-за этого она потеряла первую работу в баре. Посетитель развязно погладил ее бедра, она стукнула его по руке. Он пожаловался, ее уволили. Женщина в агентстве по трудоустройству сказала:

— С вашей внешностью можно было привыкнуть к таким вещам.

Но Кэрри не привыкла. В ее мире так себя не вели. Там думали о другом. И не смотрели на нее таким противным сальным взглядом.

Но тот невероятный человек, человек мечты, смотрел совсем не сальным взглядом...

Одно воспоминание о незнакомце на миг лишило ее возможности дышать.

Но кем бы он ни был, он принадлежит Лондону, а она нет!

Кэрри ускорила шаг. Идти пешком хорошо, это и упражнение и экономия денег, но ей стоит поспешить. Комната, снимаемая на двоих, находится в Паддингтоне, а это совсем не близко.

Неожиданно пришлось остановиться — перед ней возник автомобиль. Она собралась обойти его, когда вдруг услышала:

— С вами все в порядке?

Кэрри повернула голову. Слова, произнесенные глубоким голосом с незнакомым акцентом, донеслись из автомобиля. Произнес их тот самый невероятный человек из галереи, спутницу которого она облила соком. Мрачное предчувствие сковало Кэрри: он собирается потребовать компенсации за испорченное платье? У нее с собой было очень мало денег.

Человек вышел из автомобиля, и она отступила. Он оказался выше, чем в ее воспоминаниях, и выглядел еще более невероятно. Не среагировать на это она не смогла, хотя ничего глупее в данный момент и представить себе невозможно:

— Вы о платье? Платье вашей приятельницы, на которое я выплеснула сок? — робко повторяла она.

Он, не обращая внимания на вопрос, задал свой:

— Почему вы не в галерее?

Кэрри сжалась.

Больше похоже на обвинение, чем на вопрос.

— Меня уволили.

Ее собеседник произнес что-то на незнакомом ей языке. Она мысленно отметила, что он похож на иностранца, смуглое лицо, темные глаза.