Джейн Портер - Жених из прошлого

Он заерзал на стуле.

- Мы не празднуем Рождество.

- Почему? Это всегда было чем-то особенным в вашей семье.

- Раньше да, - ответил он, поднялся и подошел к камину добавить дровишек в огонь. - Все изменилось. Сейчас у нас другие традиции и ценности.

- Зачем лишать детей чуда Рождества?

- Я так решил.

- Детям не хватает волшебства.

Он бросил полено в огонь и повернулся.

- Как они могут скучать по тому, чего не помнят?

- Матео помнит. Он рассказывал сегодня, каким было Рождество раньше, а малыши, разинув рты, слушали.

- Я решил и не изменю своей позиции. В нашей семье Рождества больше нет, - твердо ответил он, выпрямился и заложил руки за спину.

Моне пристально посмотрела на него. Их взгляды встретились.

- Для меня Рождество важно, не собираюсь от него отказываться. Этого не было в нашем уговоре, так что отмечу его по полной в ближайшие две недели, с елкой, рождественскими песнями, печеньем и…

- В свободное время делай, что хочешь, но не вовлекай детей.

Моне чуть не подавилась смехом. И какое же время, интересно, он называет «свободным»?

Марку стиснул челюсть, лицо стало еще мрачнее. Над чем она смеется?

- Марку, подумай, - сказала она мягко. - Ты привез меня сюда. Запасной няни нет. У меня нет выходных и свободных часов. У меня нет отдельных уроков с детьми, я с ними все время с утра до вечера.

Какое свободное время?

- У тебя есть свои комнаты. Там можешь делать, что хочешь, но не в детской и не в игровой.

- Значит, я могу украсить комнату?

- Да, - сказал он с сомнением в голосе. - Но не приводи туда детей.

- Ты себя слышишь? Это смешно. Когда ты стал таким чудовищем, Марку?

- Я не люблю Рождество, - резко ответил он. - Не вводи детей в заблуждение. Да, мы наслаждаемся декабрем, зимой, но так, как я считаю лучше для них.

- Значит, для тебя нет чуда Рождества?

Он посмотрел на нее из-под сдвинутых бровей.

- Чудес не бывает.

С этими словами он схватил кочергу и стал остервенело шевелить дрова в камине. Искры полетели в комнату.

-Ты не знаешь, чтобы судить. Оставь эту затею с Рождеством.

Слова обжигали, как искры из камина. Моне помолчала немного, позволила словам проникнуть внутрь, догореть, затем вздохнула и тихо произнесла:

- Кажется, я поняла. Это из-за Галеты.

- Она была дома с семьей и новорожденным сыном, - голос его дрогнул, - затем Господь забрал ее.

Моне глубоко вдохнула.

- Бог не забирал ее. Галета человек, она смертна, и ее тело не выдержало.

- Твою ж мать! - выругался он.

Это прозвучало не столько грубо, сколько с болью.

- Забрать мать у троих детей, - процедил он сквозь зубы и отбросил кочергу в сторону. - У детей, которые не успели от груди отлучиться. А новорожденному было всего несколько дней. Я не знал, как справляться без нее. Так что не говори мне о вере, потому что, если бы ты потеряла столь близкого человека, ты бы тоже усомнилась в Господе.

Он вышел.

* * *

Утром Марку уже не было. Он оставил записку, чтобы она неукоснительно следовала его инструкциям. Оставил свой номер телефона.

Моне оделась и отправилась в детскую. Пока дети ели, они обсуждали, чем сегодня займутся.

- Пойдемте к нашему повару и попросим, чтобы она вечером разрешила нам занять кухню и приготовить печенье. Какие вам нравятся? В Палаццо мы пекли вкуснейшее печенье с начинкой из инжира, изюма, грецких орехов и апельсиновой цедры, - сказала Моне.

Элиза, которая как раз пришла забрать пустые тарелки, улыбнулась, когда услышала про сицилийское печенье.

- Боюсь, кучидатти слишком сложно и у повара наверняка не все ингредиенты есть. Канестрелли или пицикатти вы легко приготовите. Хотите, я спрошу.

Дети дружно согласились. Элиза ушла, а Моне помогла Антонио одеться. Матео и Рокка справились сами.

- Чем еще займемся? - спросила Моне, наслаждаясь их улыбками.

- А что можно? - спросил Матео.

- Пойдемте на рождественскую ярмарку, - сказала Моне. - Покушаем, а когда вернемся, поищем украшения, чтобы нарядить елку.

- Но у нас елки нет, - заметила Рокка.

- Значит первое, чем займемся, - найдем подходящую елку, затем попросим кого-нибудь помочь нам срубить ее и принести сюда.

Матео с недоверием посмотрел на Моне:

- Отцу не понравится.

- Мы не будем ставить елку в его спальне, в кабинете или в гостиной. Почему бы нам не украсить детскую?

Моне обратила внимание, как занервничали дети.

- Или, - задумчиво протянула она, - поставим ее в моей комнате. Вечером с ней будет уютнее, а днем она наполнит воздух невероятным ароматом хвои.

- Я тоже хочу елку, и огоньки, и украшения, - протянул Антонио.

Моне посадила малыша к себе на колени.

- Ты всегда можешь прийти ко мне в комнату. Мы можем молиться перед сном и читать сказки там. И празднично, и таинственно. Печенье, молоко и истории на ночь у елки каждый вечер. Что скажете? - Моне переводила взгляд с одного ребенка на другого.

- Это мило, - вздохнула Рокка.

Матео все еще сомневался.

- Папа скажет, что мы его обманули.

- Тогда не будем ничего делать, - сказала Моне. - Меньше всего я хочу неприятностей. Рождество - это радость и счастье, а не проблемы и переживания.

Минуту все молчали, потом Антонио спросил:

- Значит, вы не будете ставить елку, синьора Уайлд?

- Я бы все равно хотела елку, маленькую, чтобы поставить на стол, - призналась Моне.

- Или на столик у дивана, - сказала Рокка. - Так вы сможете видеть ее из спальни.

- Отличная идея, - улыбнулась Моне, - можете помочь нарядить.

-И я хочу, и я хочу, - закричал Антонио. - Можно я буду помогать?

- Мы сможем заходить к вам перед сном и говорить елочке «доброй ночи». Это не так уж подло. Мы просто желаем спокойной ночи, папа не сильно рассердится.

Рокка взглянула на Матео, а потом на Моне.

- Он рассердится не на нас, а на Моне, - добавила она.

- Но мы же не хотим, чтобы папа злился на синьору, - сказал Матео серьезно. - Не честно, что ей попадет из-за нас.

- И правда, - согласилась Рокка.

Матео покачал головой.

- Папа не кричит и не ругается. Он хмурится так, что кажется, он никогда больше не улыбнется.

- Я знаю, - сказала Моне. - Он часто улыбался, когда был моложе. В детстве он был очень улыбчивым мальчиком.

- Он улыбался, когда мама была жива, - сказал тихо Матео. - Я помню наше последнее Рождество до рождения Антонио. - С этими словами он повернулся к сестре. - Ты помнишь, Рокка? Это было лучшее Рождество в жизни.

Дети замолчали. В груди Моне защемило.

«Это было лучшее Рождество»…

Их откровенные слова отозвались горечью и состраданием. Моне захотелось обнять всех троих и прижать к себе. Как же им тяжело - потерять мать, а затем и отца, потому что на самом деле они потеряли и Марку, нежного, доброго, понимающего. Он утратил любовь и радость к жизни. Трагедия на трагедии. Она медленно выдохнула и тихо произнесла: