Эмма Радфорд - Курортный роман

– Я не голодна. – Николь решила не сдаваться без боя.

Мартин стоял настолько близко, что она ощутила на себе его теплое дыхание, которое, как перышко, нежно защекотало ей шею и вновь напомнило о былом.

– Мне известно местечко, где пекут самые вкусные в мире шоколадные пироги, – с хрипотцой, интригующе-загадочно проговорил он.

У Николь пересохло в горле. Мысли опять и опять возвращали ее на двенадцать месяцев назад… Они, умиротворенные, предаются радости жизни, нежась на солнце у бассейна, время от времени предаваясь любви, выпуская пары своей страсти. Ничто еще не предвещает беды. А утром она призналась, что ужасно хочет чего-нибудь шоколадного. В тот вечер Мартин вдруг исчез и потом неожиданно ввалился к ней в номер с мальтийскими сладостями, сделанными из шоколада, земляного ореха и меда. И сейчас, услышав его шепот, она почувствовала их вкус во рту.

– Ну, соглашайся же, не пожалеешь. – Наверно, у демонов в Эдемском саду был такой же подкупающе ласковый голос, как в тумане, подумала Николь, все еще пытаясь бороться с тем пьянящим воздействием скрытого в его словах смысла. Да, теперь понятно, почему Ева не устояла.

– Самые вкусные в мире? – обернувшись, полукапризно, полукокетливо переспросила она.

– Самые из самых, – принимая ее игру, весело заверил Мартин. – Если тебе не понравится – с меня фант. А вид из кафе не менее чудесный, чем сладости, – добавил он с улыбкой, излучавшей столько тепла, что растопило бы любое ледяное сердце.

Николь решила, что ей нечего бояться, раз у него появилось желание пофлиртовать.

– Ну что ж, веди!

– Ты прав, вид отсюда изумительный! – воскликнула она, с восторгом озирая открывшийся перед ними пейзаж. – Просто захватывающий! А, вот и наш пирог. – Николь в предвкушении удовольствия жадно оглядела поданный им роскошный, сдобный пирог темного цвета. – Гм, красоты необыкновенной! Еще бы вкус соответствовал его внешнему виду.

– Вот увидишь, он меня не подведет. – Мартин отрезал небольшой кусочек, нацепил его на вилку и протянул ей. – Попробуй.

Его глаза светились такой теплотой и любовью, что Николь снова показалось, будто время отступило и она вернулась на год назад, когда в целом свете для нее ничего не существовало кроме этого, теперь уже совершенно чужого ей человека. Она замерла, затаив дыхание, боясь спугнуть прекрасное мгновение.

Но появился официант, зазвенел посудой и безжалостно разрушил хрупкий мир грез, словно включил на время остановленную киноленту. В страхе, как бы Мартин не заметил перемены в ее настроении, и не смея посмотреть ему в лицо, Николь уклонилась от предложенного пирога.

– Нет уж, ешь сам. У меня самой, смотри, какой кусок. Хочешь, чтобы я растолстела?

– Ну и не надо, – непринужденно согласился Мартин. – Знаешь, никогда не забуду, как я девятнадцатилетним юнцом впервые приехал сюда. Увидев эту часть бастиона, я просто был очарован его красотой, и с тех пор мое сердце принадлежит Мальте. У меня тогда появилось неистовое желание бросить все и остаться здесь навсегда. Если бы не отец, так, наверное бы, и случилось.

По голосу Мартина Николь поняла реакцию его родителя.

– Он не одобрил?

Мартин невесело покачал головой.

– Мой папочка решил ударить по моему карману – пригрозил урезать меня в расходах. – Судя по его тону и последовавшей усмешке, Мартина совершенно не напугала угроза отца. Да и подтверждение не заставило себя долго ждать. – Страшнее он ничего не мог придумать, – прибавил молодой человек, немного помолчав.

– Наверное, вы с отцом очень разные. – Мартин усмехнулся.

– Прямая противоположность. Для него главное, чтобы везде и во всем присутствовали размеренность и жесткий порядок. – Он скользнул взглядом по ее лицу, и она заметила искорки-смешинки в его глазах. – Он служил управляющим банком.

Николь улыбнулась ему в ответ, вспомнив свои прошлогодние рассуждения о таком роде деятельности и о людях, с ней связанных.

– Так вот откуда у тебя деловая хватка.

– Да нет, скорее всего знания, а не хватка, – вдруг как-то посерьезнев, возразил Мартин. – Просто точный расчет и без всякого риска.

– А как же азарт? – вставила Николь. – Наверное, твой отец…

– Отец? Ну что ты, он не способен на такие подвиги. Вот мой дед по материнской линии… – Теплая улыбка тронула его губы, и Николь поняла, что он боготворит деда. – Это был, пожалуй, единственный раз, когда мой отец попал впросак, не сумев заранее распознать своего нового родственника. Моя мать полностью, по всем параметрам подходила ему – красивая, образованная, с отменным воспитанием и прекрасными манерами, но ее отец, его звали Чарлз, оказался воплощением всего того, к чему тот относился с полным отвращением. Чарлз был заядлым игроком, который ко всему прочему еще и с потрясающей легкостью субсидировал проигрывавших. Деньги текли рекой, и, даже когда он выигрывал, они тотчас куда-то исчезали.

– Он еще жив? – спросила Николь, заинтригованная новой стороной жизни своего спутника.

Мартин кивнул все с той же улыбкой.

– Еще как! И даже в свои восемьдесят три оставляет основную часть пенсии у букмекеров. У нас уже появилась традиция: день рождения деда отмечать в Аскоте – там я целую неделю оплачиваю его ставки.

Голос и глаза Мартина светились такой безмерной теплотой и добротой, что Николь, как бы подпав под их воздействие, стала согреваться, и лед недоверия в ее душе стал медленно превращаться в какую-то иную, еще непонятную субстанцию. Она увидела Мартина другими глазами и на миг, забыв обо всем, почувствовала огромный прилив нежности к нему.

– Мы совсем не знаем друг друга, да? В прошлый раз нам было не до этого. – Голос Мартина эхом ворвался в ее раздумья, и ей почему-то вдруг показалось, что он тоже находятся во власти воспоминаний.

– Да, ты прав, – отсутствующе, еле слышно согласилась она, захлестнутая волной былого. Перед ней снова всплыла картина их знакомства.

…Если бы только она прислушалась к своему внутреннему голосу, взывавшему к разуму! Ведь при первом же взгляде на него у нее появилось смутное предчувствие беды – этот человек не принесет ничего, кроме новой нестерпимой боли и опустошения. Но сила его обаяния была настолько велика, что он, словно магнитом, притягивал ее. И она, будто заговоренная, поддавшись искушению, невольно потянулась к нему, подобно мотыльку, который летит к свету, рискуя сгореть…

Испугавшись нового зарождающегося чувства и решив не испытывать дальше судьбу, Николь прыгнула в воду остудить внезапно возникший жар в груди. Интенсивно работая руками и ногами, она несколько раз проплыла бассейн туда и обратно и, утомившись, встала отдышаться. А тем временем Мартин неожиданно вынырнул у нее из-за спины.