Розанна Батиджелли - Повторившаяся любовь

Но она бы не согласилась на эту должность, если бы знала, кто ее новый босс…

У Дэвида ком застрял в горле. Его внутренний голос был прав. Но где‑то глубоко внутри вместе с болью, которая все еще присутствовала в его сердце, он чувствовал невероятное желание снова увидеть Нэв. Единственное решение — скрывать свою личность. По крайней мере, до тех пор, пока она сюда не приедет.

— Боже мой, Нэв, ты могла бы мне рассказать об этой возможности раньше. — Голос Лоис Уайлдер был грубым и обиженным одновременно. — Услышать о твоем отъезде всего за день до него… я не успеваю переварить эту информацию.

Она беспомощно взмахнула руками, указывая на открытый чемодан Нэв.

«Зато ты не успеешь вмешаться», — подумала про себя Нэв, а вслух произнесла:

— Тут нечего переваривать, мам. У меня был конец учебного года, я была очень занята.

Лоис разочарованно вздохнула.

— Но, дорогая, если бы я знала, то могла бы тоже полететь с тобой. У меня все еще есть друзья, живущие на вилле. Несомненно, они будут рады моему приезду.

— Это не каникулы, мам. Это работа. Шесть дней в неделю. — Нэв старалась не повышать голос. — Уверена, что на седьмой день я буду слишком уставшей, чтобы заниматься чем‑то еще, кроме отдыха.

Нэв внутренне ужаснулась при мысли о том, что ее мать могла поехать в Валдоро. Нет, она должна была сделать так, чтобы мать осталась дома. Она продолжила:

— Мам, я не могу обсуждать подробности, но моя должность связана с личными обстоятельствами. Я не смогу проводить с тобой время. И, кроме того… — Нэв внезапно осенило. — А как же важное событие — ежегодный технологический симпозиум, в котором должна принять участие компания? Ты же не забыла об этом?

Лоис нахмурилась:

— Да, разумеется. Полагаю, что не могу пропустить это мероприятие, особенно учитывая тот факт, что наша компания — детище твоего отца… — Ее глаза увлажнились. — Хотя мне очень хочется вернуться в то особое место, где мы с отцом — да упокоится он в ином мире — провели медовый месяц.

— Мама, мне правда нужно закончить сборы. Предстоит долгий перелет, хочу лечь спать пораньше.

Лоис заглянула в чемодан.

— Не забудь солнцезащитный лосьон, Нэв. Ты же знаешь, как быстро у тебя высыпают веснушки. — Она подошла ближе, чтобы внимательно изучить ее лицо. — И начинай, пожалуйста, использовать крем от морщин. У меня в сумочке лежит тюбик, могу тебе дать…

— Спасибо, нет, мам. Я хочу выглядеть естественно. — Нэв поняла, что сказала это чересчур резко, но ей нужно было как‑то остановить мать. — Мне двадцать шесть. Я справлюсь.

Лоис подняла профессионально накрашенные брови:

— Я забыла спросить. Кто нанял тебя на работу? Можешь дать мне его номер? И убедись, что у него есть мой, на всякий случай. А сколько он платит тебе за работу? Перелет он тоже оплачивает?

— Мама, тебе надо идти, а то я закончу сборы за полночь. — Нэв обняла мать за плечи и мягко, но настойчиво повела к дверям. — Я пришлю тебе всю информацию. Не волнуйся, все будет в порядке. Увидимся в конце лета.

— Дай мне знать, как только твой самолет приземлится, Нэв. Я буду волноваться.

— Обязательно, мама, — устало ответила Нэв. — Спокойной ночи.

— И тебе, дорогая! — воскликнула Лоис перед тем, как Нэв закрыла дверь перед ее носом. — И берегись этих южных итальянских мужчин!

Нэв вздохнула. Она всегда чувствовала себя немного измученной после общения с матерью и удивлялась ее некоторой навязчивости. Как будто она чувствовала вину за то, что после смерти отца дочь оказалась предоставлена сама себе, и пыталась как‑то компенсировать отсутствие внимания сейчас.

Нэв закончила паковать вещи. Все, что осталось сделать сейчас, — принять расслабляющую ванну и лечь спать. А завтра с утра она направится в аэропорт. Она подумала о плюшевом дельфине, купленном для Бьянки, — идеальный подарок с западного побережья — и улыбнулась. Какие бы проблемы ни ждали ее с девочкой, она была уверена, что сумеет ей помочь.

Лючия Микеле прислала по электронной почте подробную информацию о Бьянке, включая ее распорядок дня, также указав, что работодатель покроет все транспортные расходы. Очень щедро. Видимо, он довольно богат.

Почувствовав, как веки начали тяжелеть, Нэв вытянула пробку из ванной и вылезла, дрожа от холода, несмотря на то что в помещении было тепло. Она вытерлась и надела ночную рубашку. Оказавшись под одеялом, она глубоко вздохнула. Вещи были собраны, она летела в Италию, чтобы работать няней. Обняв подушку, она предалась воспоминаниям о ярком солнце, вкусной еде и волшебном величии Ионического моря, пока не уснула.

Дэвид барабанил пальцами по столу. Еще раз проверил часы. Самолет Нэв должен приземлиться в международном аэропорту Ламеции через несколько минут. Томазо, его временный водитель, будет ждать ее с карточкой, на которой написано ее имя. Хорошо бы, чтобы не возникло проблем с получением багажа. Если будут осложнения, Томазо обо всем позаботится.

Дэвиду было любопытно, знала ли Нэв что‑то по‑итальянски. Когда он второй раз увидел ее сидевшей на балконе, то улыбнулся и произнес: «Чао, синьорина». Она заколебалась, улыбнулась и ответила: «Чао». Это прозвучало больше как английское «чау», и, смущенная, она быстро повторила это слово с меньшим придыханием в первом слоге. Он одобрительно кивнул и продолжил свой путь, но не смог сдержаться и сказал: «Чао, белла». Однако она уже убежала.

Дэвид пытался перестать думать о ней после того, как она покинула Валдоро и вернулась в Ванкувер. Но если в течение дня ему это худо‑бедно удавалось, то ночью она являлась к нему во снах.

Его дядя Франческо заметил, что с Дэвидом творилось что‑то неладное, и побудил его довериться ему.

— Это из‑за девушки? — спросил он своего подопечного.

Юноша был слишком смущен, чтобы рассказывать о своих чувствах. Особенно своему дяде‑священнику. Как он мог обсуждать с ним свое неутолимое влечение к Нэв, свои чувства горечи и унижения?

— Лучше всего сосредоточиться на учебе и, возможно, чаще посещать воскресные мессы, — торжественно изрек дядя.

Дэвид ухмыльнулся. Он последовал совету по поводу учебы, но второе предложение проигнорировал. Он не был набожным и посещал мессу только по особым случаям — праздникам, похоронам. К тому же у него были жизненные цели, которых непременно должен был достичь.

И он это сделал. Дэвид горько усмехнулся, когда его взгляд упал на обложку его отмеченного наградами романа, лежавшего на столе. Может быть, стоило лично поблагодарить Нэв за ее участие в этом литературном успехе. Возможно, он должен был сказать о ней несколько слов в своей речи. В конце концов, это она написала те самые слова, которые в результате сподвигли его на создание книги.