Яра Сен-Джон - Брак ради мести

Это был великодушный жест, и Эйден сначала не знал, как ему поступить. В конечном счете он все‑таки принял щедрый подарок Гейджа и объяснил Фэллон, почему сделал это. Лилиан, мать Эйдена, помогла его отцу основать «Стюарт технолоджис», но, когда они решили развестись, Генри обратился за помощью к лучшим юристам, и его жене удалось получить при разводе лишь незначительную денежную сумму. Эйден считал, что имеет право на эти акции, и Фэллон был с ним согласна. Его удивило, что она не разозлилась на Гейджа за то, что он сначала не предложил эти акции ей.

Эйден предложил Фэллон половину этих акций, чтобы доказать ей, что он не был в сговоре с Гейджем и не собирался захватывать компанию. Разумеется, Фэллон ему поверила и отказалась делить подарок Гейджа. У нее были акции компании и пост исполнительного директора, и ей было этого вполне достаточно. А Эйден настрадался по вине Генри, который все эти годы вел себя так, словно у него не было старшего сына. Фэллон удивило, что Гейдж не оставил эти акции себе. Она была уверена, что он считал, что имеет право на компенсацию того вреда, который Стюарты причинили им с Грейс много лет назад, но он поступил по справедливости и отдал их Эйдену. Их с Эйденом жизненные пути были очень похожи, и Гейдж понимал ее брата как никто другой.

Фэллон сомневалась, что ее отцу придется по душе поступок Гейджа, зато ее саму он привел в восторг. Раз Гейдж способен проявлять такое понимание и благородство, значит, он достоин ее любви, и она может дать ему шанс. После их разговора в парке, который состоялся две недели назад, он ни разу ей не позвонил и не написал, и она по нему соскучилась, хотя до этого не отвечала ни на его звонки, ни на собщения.

Не теряя времени даром, она прямиком из офиса поехала домой к Гейджу. Передав работнику подземной парковки ключи от своего «ауди», она вошла в кабину частного лифта, набрала код и стала ждать, когда лифт поднимет ее на верхний этаж. Наконец двери раздвинулись, и она, выйдя из него, сразу оказалась в пентхаусе.

Во всех комнатах было темно, и она сначала подумала, что Гейджа нет дома, но затем увидела темный силуэт на террасе. Когда Гейджу нужно было что‑то обдумать, он шел туда. Раздвижная дверь была открыта, поэтому он услышал ее шаги и повернулся.

– Фэллон? – хрипло произнес он, и ее пульс участился.

– Да, это я.

Подойдя ближе, она заметила у него в руке стакан с темной жидкостью. Несомненно, это был бренди, который он обычно предпочитал.

– Я сначала подумал, что ты мне приснилась. Я два с лишним месяца надеялся, что ты вернешься домой. Вернешься ко мне. Ты для этого пришла? Чтобы остаться со мной навсегда?

Он по‑прежнему выглядел изможденным. Его щеки и подбородок покрывала густая щетина. Когда он в последний раз брился?

– Не знаю, Гейдж. Все будет зависеть от того, как пройдет этот разговор.

Поднявшись, он подошел к ней.

– Почему ты это сделал? – спросила она. – Почему ты отдал Эйдену все свои акции «Стюарт технолоджис»?

– Потому что они должны принадлежать ему. Он имеет на них полное право, в отличие от меня. Я был зол на вашу семью и купил эти акции, чтобы отомстить твоему отцу, причинить ему боль. Показать ему, что я достаточно хорош для тебя. Но затем я понял одну важную вещь.

– Что ты понял?

– Что больнее всего я сделал тебе, женщине, которую я полюбил. В результате я причинил боль самому себе, потому что ты от меня ушла, и я остался таким же одиноким, каким был всегда.

У Фэллон защемило сердце.

– Гейдж.

– Я знаю, что не имею права тебя об этом просить. – Он встретился с ней взглядом. – Сможешь ли ты простить меня за то, что я вел себя как грубый самодовольный идиот, для которого были на первом месте власть и престиж? Благодаря тебе я стал другим человеком. Без тебя мне не нужны ни деньги, ни власть, ни престиж. Прости меня, Фэллон. Ты сама пришла сюда, и у меня появилась надежда на то, что ты, возможно, захочешь дать нашим отношениям еще один шанс. Больше всего на свете я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей.

– Фэллон продолжала стоять на месте. Она боялась пошевелиться и что‑либо сказать. Ее сердце переполняли любовь и радость, но она боялась поверить своему счастью. По ее щекам катились слезы, и она даже не пыталась их сдержать. Пожалуйста, не выбрасывай меня из своей жизни, Фэллон. Пожалуйста, позволь мне быть рядом с тобой и нашим ребенком. – Он прижал ладонь к ее мокрой щеке. – И, пожалуйста, не плачь.

Его слова сломали последние защитные барьеры в ее сердце, и она тихо произнесла:

– Я люблю тебя, Гейдж. Люблю с того момента, когда ты меня поймал после моего падения с пони. Люблю всем сердцем и ничего не могу с этим поделать.

Как только эти слова сорвались с ее губ, его лицо просветлело.

– Боже мой, Фэллон, я тоже безумно тебя люблю.

Они одновременно потянулись друг к другу, и их губы слились в долгом поцелуе.

– Гейдж… – пробормотала Фэллон, когда они оторвались друг от друга, чтобы немного отдышаться. – Займись со мной любовью.

– С удовольствием, – ответил он, подхватил ее на руки и понес в спальню.

Год спустя

Фэллон вышла из спальни, переодевшись после того, как ее сын Дилан отрыгнул ей на платье. Он уже дважды за сегодняшний день испортил ей одежду, но ей было все равно, потому что она чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Они с Гейджем так же сильно любили друг друга, как и раньше. За прошедший год им удалось восстановить «Стюарт технолоджис». Им помог в этом ее брат Эйден, который женился на Майе в День святого Валентина. Эйден решил сохранить акции, чтобы когда‑нибудь передать их своим детям. Родители Фэллон были не в восторге от этого, но они молчали, чтобы не рассориться с Фэллон, которая любила своего старшего брата.

Улыбаясь, Фэллон пошла по коридору их с Гейджем нового дома, который находился неподалеку от особняка Стюартов. Они купили его, чтобы родители Фэллон смогли часто видеться со своим внуком. Еще до рождения Дилана Гейдж и Фэллон решили, что для ребенка больше подходит дом с садом, чем пентхаус. Гейдж не стал продавать пентхаус. Он ночевал там, когда допоздна работал в городе. Что касается Фэллон, после рождения сына она стала меньше работать. Она не хотела повторять ошибок Норы и старалась как можно больше времени проводить со своим сыном.

Придя на террасу, где проходил прием после крестин Дилана, Фэллон посмотрела на свою мать, которая соревновалась с Грейс за звание лучшей бабушки Фэллон, заставила двух женщин помириться, пригрозив обеим, что она запретит им видеться с Диланом, если они будут плохо себя вести. Нора и Грейс никогда не станут подругами, но они научились мирно сосуществовать.