Долли Барни - Не отрекайся от любви

– Но почему? – недоумевал Рикардо, предпринимая безуспешные попытки убрать ее руки от лица. – Это я должен испытывать стыд.

– Мне не стыдно, – уточнила Трейси, не меняя позы, – так ей было легче выносить пристальный взгляд Рикардо и говорить то, что она на самом деле чувствовала. Было легче быть честной. – Стыд и неловкость – разные вещи, Рикардо. Мне неловко, потому что… – Трейси осеклась, но, преодолев себя, все же закончила начатую мысль: – Я двадцатипятилетняя девственница. – Она невесело рассмеялась. – Во венком случае, была ею до нынешнего утра.

Рикардо воспользовался моментом, чтобы убрать от ее лица ладони.

– Вероятно, тот факт, что ты ждала, говорит о том, что ты имела на этот счет какие-то свои представления. Вероятно, ты боялась сделать неверный выбор…

– И не ошиблась. – Она подняла на Рикардо глаза и на этот раз не отвела их. То, что Трейси собиралась сказать, было важно, и она хотела сказать это, глядя ему в лицо. – Рикардо, сегодня утром я получила все, о чем могла мечтать, и даже больше. Посмотри на вес это… – Трейси широким жестом обвела просторную кровать и роскошное убранство комнаты, потом осторожно коснулась его щеки и нежно скользнула пальцем по его скуле. – Посмотри на себя. Благодаря тебе я чувствовала себя прекрасной. Ты позволил мне ощутить себя женщиной. Желанной женщиной. Это было со мной впервые. Нашу близость я никогда не забуду и, конечно, никогда о ней не пожалею. – На губах Трейси промелькнула лукавая улыбка. – Правда, в этом есть один недостаток. Может статься, что я уже никогда не переживу ничего подобного. Я сомневаюсь, что на свете есть мужчина, способный тебя затмить. Возможно, в ближайшие полвека я обречена сравнивать это восхитительное утро со всем, что произойдет со мной дальше, и недоумевать, почему оно не повторяется!

Рикардо понимал, что Трейси шутит, что пытается поднять ему настроение, но сказанные ею слова упали на благодатную почву. Тот факт, что эта прелестная женщина с роскошным чувственным телом никому до него не принадлежала, приятно щекотал самолюбие Рикардо. Но мысль, что в будущем другой мужчина к ней будет прикасаться и любить ее, завоевывая территорию, принадлежащую пока ему одному, захлестнула его рассудок черной волной и обожгла нестерпимой болью. Как человек, до сих пор получавший от жизни все и даже чуточку больше, Рикардо не сразу распознал в этом сильном эмоциональном всплеске чувство, называемое ревностью.

– Я не могу тебя бросить, Трейси.

– Тогда не бросай.

Перед ним снова была деловая женщина, уверенная в себе и сдержанная. Трейси завернулась в халат и, затянув пояс, встряхнула головой. Рыжие кудри водопадом рассыпались по плечам.

– Знаешь, – произнесла она с улыбкой, – если хочешь, чтобы сегодняшнее утро получило продолжение, то постарайся, вернувшись в Мадрид, не забыть о моем отце.

– Не волнуйся, Трейси. Я тебя не подведу. Я человек слова.

– Надеюсь, – тихо промолвила она и направилась к телефону. – Мне и в самом деле пора, Рикардо. Если мое платье не готово, я пойду и заберу его.

– К чему такая спешка? – удивился он. – Почему ты не можешь задержаться, чтобы хотя бы позавтракать?

– Потому что, несмотря на чудо сегодняшнего утра, сделавшее меня счастливейшей из женщин, я не умею прощаться. – Трейси ослепительно улыбнулась, но в ее увлажнившихся глазах замерцали слезы. – Я ни о чем не сожалею, Рикардо, и это чистая правда.

– Значит, все? Она кивнула.

– Все, что может быть, Рикардо. Ты живешь в Мадриде, а я – в Штатах, но это только часть пропасти, что нас разделяет. Обещания поддерживать связь, остаться друзьями и прочее, только сделает все зауряднее. Мы оба знаем, что ничего этого не будет.

– Но почему?! Все и наших руках! – произнес он с таким жаром, что на секунду Трейси почти ему поверила.

– Давай не будем строить иллюзий и усложнять то, что и без того сложно, – сказала она нарочито бодро. – Кто знает, может, в следующем году на корпоративной вечеринке в честь претендентов на звание «Лучший руководитель года» его получит мой отец.

– А ты пришла бы на церемонию вручения?

Трейси задумчиво кивнула.

– Скорее всего. Но год – это большой срок. Кто знает, где мы к тому времени будем? Мне кажется, что приятные воспоминания еще никому не помешали. Живи, как живешь, и я будужить, как живется. Возможно, когда-нибудь ты прочтешь обо мне в газетах. Одно могу сказать совершенно точно: отныне светские новости я буду читать не только из праздного интереса.

Улыбающееся лицо Рикардо вмиг помрачнело, атмосфера в комнате будто светилась. Задуманное Трейси расставание было безнадежно испорчено.

– Что случилось, Рикардо?

– Ты меня вернула в реальный мир. – Он махнул рукой в сторону брошенных в угол газет. – Сегодня утром кому-то не поздоровится.

– Кому сегодня не поздоровится и почему?

– Полюбуйся сама.

Рикардо поднял одну из газет и уселся на кровать. После минутного колебания Трейси, снедаемая любопытством, присоединилась к нему.

– Ладно, – пробормотала она, разворачивая газету. – Одна чашечка кофе, и я побежала.

Рикардо с улыбкой наблюдал, как Трейси листает страницы, высунув кончик розового языка б попытке сосредоточиться.

Сконцентрировать внимание в это утро ей действительно было трудно, ведь рядом на кровати, в которой они совсем недавно лежали оба, вытянулся один из наиболее завидных женихов мира. Читать газету в его присутствии представлялось Трейси величайшей глупостью. Все же ее упорство было вознаграждено, когда она нашла колонку светских новостей.

Фотография Рикардо Энрикеса об руку с темноволосой красоткой не стала для Трейси откровением. С того дня, как она узнала о его существовании, надменное лицо Рикардо улыбалось ей со страниц газет и журналов со злорадным превосходством. Но теперь, глядя на снимок, Трейси не чувствовала ненависти, а только жгучую ревность к красавице с обольстительной улыбкой.

– Что ж, я недалеко ушла от истины, – произнесла Трейси, стараясь говорить непринужденно. – Я считала тебя одним из наиболее завидных женихов планеты, а тут черным по белому написано, что ты бесспорно находишься в первой десятке.

– Что еще там написано? – недовольно спросил Рикардо и поморщился.

– Ничего особенно. – Трейси пожала плечами. – О твоем легендарном статусе плейбоя, о безукоризненном стиле.

– Что еще?

– Так, ничего… – пробормотала Трейси, подыскивая слова, чтобы смягчить тон статьи. – Они задают вопрос, что ты делал в объятиях прекрасной Луизы Гонсалес, пока се муж лежал в реанимации.

– Так я и знал, – процедил Рикардо сквозь зубы. – Мои адвокаты убили вчера весь день, чтобы не допустить этой публикации.