Хэлла Флокс - Сиротка

Нэлу не нужно было больше слов. Смотря в испуганные и полные боли глаза своей девочки, он уже принял решение.

– Езжай домой, – Нэл, ласково коснулся сжатых губ любимой и подтолкнул к экипажу.

– Милый, я хочу пойти с тобой… Я не смогу спокойно ехать домой… Я обещаю, со мной все будет хорошо.

И пара шагнула за ворота приюта директрисы Розарии. Приюта, где вместо детства детям дают познать тяготы взрослой жизни. Лана знала, что многих девочек, достигших восемнадцатилетнего возраста, директриса отправляла в Дом Отдыха. Но Лану не постигла эта участь – слишком строптивой оказалась, и могла принести много проблем. А мальчишек, того же возраста, отправляли туда для тяжёлой работы… и не только. Всё это Лана подслушала однажды у дверей кабинета, где вели разговор директриса и заведующая Домом Отдыха.

– Любовь моя, – неожиданно, Нэл остановился у самых дверей приюта и озабочено заглянул в глаза Ланы, – я не хотел заводить этот разговор так рано, но сейчас мне необходимо это знать. Скажи, милая, как ты оказалась в приюте? Ты из рода целителей и тебя не могли бросить. Даже если твои родители погибли, то родственники не посмели бы оставить свою кровь в приюте.

Нэл переживал, задавая столь больной вопрос. Он знал, что значит для его любимой семья. И напоминая о её родных, боялся доставить ещё больше страданий. Но Лана снова его удивила. Её глаза не были полны слёз, лишь печаль и смирение.

– Когда мне было три года, мы с родителями уехали из родного городка, где встречаются реки Майва и Джоли. На наш корабль напали, всех взрослых убили на месте, а детей пираты пожалели и оставили на берегу ближайшего городка. При каждом ребёнке были документы и немного вещей, но, когда нас нашли, лишь распределили по приютам, – Лана смахнула слезу и вымученно улыбнулась. – Я этого, конечно, не помню, а знаю, только благодаря своей неусидчивости. Когда я научилась читать, пробралась в кабинет директрисы Розарии и нашла своё дело.

– Но, если знали откуда ты, почему не пытались найти родственников? – Нэл удивлялся бессердечности работающих в приюте людей. Как можно, зная, что есть возможность вернуть ребёнку настоящую семью, они предпочли оставить всё как есть. И почему родственники не искали ребёнка?

– Милый, кому это надо? Лишние расходы, – Лана непринуждённо пожала плечами. Она уже давно смирилась с участью сиротки и даже не смела мечтать о том, что её могут найти. Её родной город слишком далеко и если Лану искали, то в такую даль уж точно не заплывали. Но теперь, у Ланы есть семья и любимая работа, а скоро появиться и сын.

Графиня, изнемогая от тревоги и нетерпения, дёрнула мужа за рукав.

– Нэл, поверь, любимый, это не так важно! Я не виню во всех грехах родственников за то, что не смогли найти меня. И о моей семье мы ещё успеем поговорить! Идём же скорее искать сына!

– Конечно, родная, – улыбнулся Нэл. Он всё никак не мог привыкнуть, что некоторые, особо эмоциональные мысли, его любовь читает с лёгкостью. – Идём за сыном.

***

– Лантана, девочка моя! Как я рада тебя видеть!

Стоило перешагнуть порог кабинета директрисы как Лану, чуть ли не снесла дама пожилого возраста. Граф Итрийский, сразил женщину брезгливым взглядом и приобнял жену, не позволяя её касаться.

– Я бы попросил проявить более учтивости. Вы всё-таки обращаетесь к графине, – высокомерно осёк он директрису.

Розария вся покраснела и с трудом сдерживала себя, чтобы не ответить колкостью этому высокомерному аристократишке. Конечно, директриса прекрасно понимала кто перед ней и лишь поэтому смогла присесть в почтительном поклоне этой спесивой девчонке.

Надо было всё-таки отослать тебя в Дом Отдыха – там бы сбили с тебя спесь. – подумала Розария, сгораемая от ненависти, но взяв себя в руки произнесла:

– Прошу простить меня господин целитель, но Лана выросла на моих глазах, и я рада видеть её.

– Да, да, конечно! И вы были безумно рады, когда выставили меня за порог приюта, стоило часам стукнуть положенные двенадцать ударов! – вступила в разговор Лана. Она теперь не боялась этой гнусной женщины. Чувствуя рядом надёжное плечо и видя в отражении зеркала лёгкие колыхания, графиня ощущала себя сильной как никогда.

– Ланочка, милое дитя, – обратилась Розария к графине словно к душевнобольной, – ты всегда любила фантазировать и выдумывала много небылиц. Но я думала, что всё осталось в детстве, но как вижу ошиблась.

Директриса покачала сокрушённо головой и прошла за свой рабочий стол. Ей хотелось как можно скорее избавиться от этих особ. Но и, если признаться себе, Розария банально боялась. Зачем она могла понадобиться целителю? Ведь эта девчонка могла рассказать много лишнего и если граф пришёл по её душу, то Розария точно не сможет просто выкрутиться. Нужно срочно спровадить их.

– Что привело вас в мой приют? – спросила Розария, строя из себя образцовую директрису.

Лана хотела уже ответить что-нибудь колкое на слова о своей фантазии, но Нэл не позволил. Он легонько сжал руками плечи Ланы и шагнул вперёд, отодвигая для жены стул. Сам присел рядом.

– Мы ищем мальчика. Эрик. Примерно десять – одиннадцать лет. Светлые волосы, голубые глаза…

– У него ещё милые веснушки на носике и пять родинок на правой мочке уха, – не смогла умолчать Лана, вспоминая своего любимого пациента. Она всегда удивлялась, этим родинкам, словно звёздочка. И для Эрика, судя по тому, что родинки всегда были соединены в виде звезды чем-то едким и не выводимым с кожи, этот знак означал многое. Возможно, ребёнок так хотел выделить себя, показать, что он такой единственный. Но он и правда особенный – особенный для Ланы. Мальчик, забравший часть сердца.

– Нет… у нас таких нет, – неуверенно ответила Розария.

– Вы уверены? – придав голосу жёсткости, переспросил Нэл. Граф заметил, как глаза директрисы забегали в панике, а голос дрогнул. Она врёт! Эрик точно здесь.

Розария боролась с желанием позорно забраться под стол от этого жестокого взгляда. Женщина прекрасно осознавала, насколько может быть опасен граф. Хоть он и целитель, но слухи не появятся на пустом месте. А судя по слухам, граф Нэльсон Итрийский не прощает обидчиков детей. Пусть даже они ему и не родня, да даже хоть такие, как и эта мерзкая девчонка – нищебродка. Но как бы Розарии не было страшно за свою жизнь, она не могла упустить тот куш, что получит за Эрика.

– Конечно, господин. Я бы запомнила звёздочку из родинок о которой упомянула ваша жена, – выдавив улыбку, ответила Розария и взяла в руки стопку бумаг, чтобы хоть как-то скрыть дрожь.

– Я не говорила о звёздочке, – прошептала Лана, не зная радоваться, что Эрик нашёлся или же плакать, что он нашёлся именно в этом приюте.