Ольга Дашкова - Двойная нагрузка

– О, ты решила поиграть в секси-училку, – руки мужчины потянулись к ее талии, но были остановлены на половине пути.

–Я ни во что никогда не играю, как некоторые. И не надо со мной так обращаться. Я хочу, чтобы ты оставил свои грязные словечки и шуточки за порогом моей квартиры, ушел, и чтобы я больше тебя не видела. Я не собираюсь дальше участвовать в этом фарсе.

Сердце леденело, как горные вершины, покрывалось толстой коркой равнодушия. Яна больше никогда не позволит играть им и своим телом. Какие бы фантастические оргазмы ей не сулили, она, в первую очередь, человек и женщина, у которой есть гордость. И дело даже не в охренительном сексе, а в самом отношении к ней. Все-таки, Яна поверила словам Марго, может потому, что ее уже раньше так использовали, а потом бросили.

– Не понял.

– Так вот, иди погуляй, подумай, может, поймешь. И да, привет Марго.

Яна захлопывает дверь перед носом этого, ну чего уж греха таить, шикарного мужчины. На душе маленькая, но победа. Может быть, она была не права и слишком строга, но это надо было сделать.

Глава 15

После хлопка дверью звонки прекратились. Сразу стало жутко тихо, так, что Яне пришлось включить телевизор, чтобы хоть что-то бормотало, создавая иллюзию присутствия. Да, может быть, она и вспылила, так дернувшись и убежав, наговорила еще глупостей, приплела Марго.

Сама виновата, надумала, накрутила, сделала выводы. Хотя, по сути, кто ей эти мужчины? Да никто! Так, случайное знакомство, случайный секс, которого у нее уже сто лет не было, а уж такого не было никогда. Надо просто не зацикливаться, жить легко и свободно, она никому ничего не должна, так же, как и ей.

Это все Виктор, это она по его мерке теперь мерит всех вокруг. Даже тех, кто и не претендует на место в ее сердце и жизни. Она все равно считает, что они могут обмануть, предать, использовать. У Яны раскалывалась голова от всех этих мыслей. Хорошо, что впереди два выходных, Рябинкина звала на дачу, поедет отдыхать, и не будет думать ни о чем. Главное, ничего не рассказывать подруге, иначе потом придется рассказывать все в деталях и подробностях.

Утро понедельника выдалось дождливым. Яна, не слушая прогноз погоды, вышла на улицу, конечно, не взяв с собой зонт, и у остановки попала под проливной дождь. Под крышей остановочного комплекса скопилось много народу, вода подбиралась к самым ногам. Автобус не ехал. Яна опаздывала.

Набрала сообщение Ольге с просьбой о том, чтобы ее третий несчастный курс и любимую группу с Титовой кто-то занял до ее прихода. Потому что им еще сдавать курсовую, а так, как они готовятся, они ее могут никогда не сдать, Яна слышала отчетливые сигналы автомобиля, к которому подключились и другие.

Посередине остановки, не давая проехать автобусу, стоял огромный джип с тремя единицами на номерах. Плавно опускается стекло, и мужчина, сидящий за рулем, пристально смотрит на Яну.

– Куколка, двигай булочками сюда! – Грек кричал на всю улицу, заглушая шум дождя и объезжающие его автомобили.

Вся остановка резко посмотрела именно на нее. Видимо, «булочки», о которых кричал Грек, из немалого числа окружающих были только у нее. Можно, конечно, было сделать вид, что она знать не знает этого человека, но он реально мешал движению. Пришлось идти.

– Здравствуй, Максим, – Яна решила не устраивать больше сцен, а быть взрослой и разумной женщиной, коей она себя и считала.

Машина резко трогается с места, вливаясь в общий поток автомобилей. Мужчина за рулем не смотрит на Яну, едут молча.

– Максим, извини меня, пожалуйста, за те слова и сцену, что я устроила. Я совершенно не истеричка, не знаю, что нашло, наверное, устала.

– Что тебе сказала Марго? – ни тебе «здравствуй, Яна», так сразу вопрос в лоб.

– Ничего особенного.

– Что именно тебе сказала Марго?

– Спроси у нее, если тебе это так интересно. Я уже и забыла, что она говорила, вообще, она любит поговорить, трещала без умолку.

– Я спросил у нее. Теперь хочу знать правду.

Мужчина явно был не в духе, смотрел исподлобья, хмурил брови, крепко сжимал руль. Костяшки сбиты, но раны не свежие, в корке подсохшей крови. Отмалчиваться и выгораживать Марго, не было смысла. Хотя, так ябедничать было неприятно.

– Она сказала, чтобы я держалась от тебя подальше, потому что ты – ее мужчина. А то, что ты уделяешь мне внимание, это всего лишь из жалости, в качестве благотворительности, мол, любишь ты иногда так делать. Ну, и чтобы я не лила потом слезы, она ведь предупреждала.

– И ты ей поверила? – одновременно удивленный и вопросительный взгляд.

– Максим, вот давай не будем. Теперь уже не имеет никакого значения, поверила я или нет. Одна часть меня, это разумная взрослая женщина, конечно, не восприняла сказанное серьезно. Я ничего не знаю о тебе, твоей жизни и отношениях. И вполне могу допустить, что вы встречаетесь, но не имею при этом права осуждать тебя за секс со мной.

– Выключи училку, я и так все понимаю, без разжевывания. А вторая часть?

–Что?

– Одна часть тебя понимает, а вторая?

– А вторая, там сложнее. Слова из «жалости» и «благотворительность» очень резанули по нервам. Я склонна в это верить, посмотри на себя и меня.

Они давно уже приехали, стояли на все той же парковке университета, дождь поливал, не останавливаясь. Максим неотрывно смотрит на Яну, как она старается и подбирает слова, как кусает губы от волнения.

– Куколка, ты такая сексуальная, когда злишься. Я как вспомню, как ты захлопнула дверь перед моим стояком, так яйца ломит.

– Зачем тебе был нужен мой ответ, если ты опять озабочен только своей эрекцией?

– О, вот опять начинается. Только не кусай больше губы, а то трахну твой сладкий ротик прямо тут, под окнами деканата.

– Макс! Я тебе, можно сказать, душу выворачиваю, а ты все свои пошлые грязные намеки и шуточки сыпешь!

Яна чувствовала, что нервы натягиваются, как струны, что этот невыносимый мужчина выводит ее из себя, заводит в пол-оборота. Точно так же хорошо у него получается возбуждать ее и доводить до оргазма. Что за дьявол!

– Потрогай, как стоит! Янка, не могу, хоть орехи коли, – он хватает ее ладонь и прикладывает к ширинке, где твердым колом стоит член.

– Может, Марго подставит свой орешек? – ну, не могла она не съязвить.

– Сучка какая!

Одно резкое движение, и в губы девушки впиваются страстным поцелуем, болезненно сжимая волосы на затылке. Она отвечает тем же, царапая мощную шею, сминая воротник идеально отглаженной рубашки. Языки насилуют рты друг друга, губы искусаны почти в кровь. На платье развязывают завязки, распахивая его по сторонам, кружево белья спускают вниз.

Руки жадно мнут грудь, губы накрывают соски. Яна понимает, что просто так остановить этого мужчину, сносящего на своем пути все запреты и установки, у нее не получится. Остается только подчиниться, отдавать ему все свое дыхание, получая взамен дикое блаженство.