Анна Пожарская - (Не) время для любви

В дверь позвонили. Рита вздрогнула от неожиданности. Обозвала Дмитрия идиотом. К подруге надо идти, живот гладить, а не по бывшим ошиваться. Позвонили еще раз. На этот раз дольше и настойчивее. Рита выругалась, отхлебнула из чашки и направилась посмотреть, кого это принесло ближе к полуночи. Может это не муж вовсе, а разъяренный сосед, которого она, сама того не зная, заливает.

Выглянула в глазок и потянулась к замку. На лестничной клетке стоял брат. Они не очень ладили и после смерти отца почти не общались. Тем удивительнее выглядел его столь поздний визит.

– Каким ветром тебя принесло? – поинтересовалась она вместо приветствия.

– Впустишь? – он знакомо прищурился и как любопытный зверек заглянул через ее плечо. – Муж дома?

Рита отступила от двери, давая ему войти.

– Чаю будешь? – поинтересовалась буднично, будто видела брата последний раз не год назад, а буквально вчера. – У меня вафельный торт есть. А Дмитрия нет. И, надеюсь, больше не будет.

Довольно фыркнула. Мысль об исчезновении изменщика из ее жизни грела душу и даже затмевала воспоминания о поруганном самолюбии. Нет, еще саднило обидой и сожалениями, но уже не настолько, чтобы постоянно пребывать в унынии. Заперла дверь и поманила гостя за собой на кухню.

– Что-то случилось? – поинтересовался брат, разуваясь и скидывая куртку. – Я бы предпочел кофе с коньяком.

– Мне наставили рога, – сообщила Рита и, оставив гостя около входа, без лишних расшаркиваний полезла в один из кухонных шкафов.

– Бывает, – философски заметил собеседник. Прошел по коридору и остановился в дверях кухни-гостиной. – Если кто-то не желает принадлежать тебе полностью, его надо отпустить, хочет он того или нет.

– Вот и я так подумала, – подытожила хозяйка дома. Извлекла на свет початую бутылку «парадного» коньяка и победно помахала ею над головой. – Садись за стол, Леш. Сейчас сварим кофе. Ты по делу пожаловал или просто вспомнил, что я есть на этом свете?

– К сожалению, по делу, – брат уселся на ближайший к выходу стул и задумчиво потер подбородок. – И не самому приятному.

Рита кивнула. Загрузила молотую арабику в кофемашину, подставила высокий стакан, как раз, чтобы хватило на двоих, и щелкнула тумблером. Потянулась к другому шкафу, чтобы достать обещанный вафельный торт. Больше угощать все равно было нечем.

– Говори, а я пока похлопочу.

– Звонили старые приятели отца, – сообщил Алексей, сразу как затихла кофемашина. – Настроены, похоже, серьезно. Говорят, папа перед смертью должен был вернуть им какую-то то ли шкатулку, то ли табакерку времен Екатерины II, вроде как они ее на аукционе купили и на хранение ему отдали.

– Почему думаешь, что серьезно? – поинтересовалась вполголоса. Достала из шкафа чашки, поставила их на стол и разлила кофе. – У отца всяких друзей было, только после передела почти никого в живых не осталось.

Поставила рядом с чашками блюдо с порезанным тортом и положила ложки, протянула Алексею бутылку. Уселась напротив. Он откупорил и плеснул себе в чашку.

– Будешь?

И, не дожидаясь ответа, плеснул и ей. Рита втянула носом горьковатый, приправленный мягкой карамелью запах кофе и прикрыла глаза. Все-таки у нее отличный коньяк, идеальное дополнение почти ко всему. Пригубила и продолжила:

– Мы, конечно, были не в курсе его дел, но помнишь, что сказал следователь? Который убийство отца расследовал. В той клановой войне они друг друга почти перебили. Да и три года прошло, уже бы кто хотел, появился. Это просто какие-то молодчики пытаются выжать хоть что-то из реликтовых времен. Как у них там говорят? На понт берут.

– Не уверен, – Алексей почти как в детстве взъерошил челку и приложился к чашке. – Машку мою вчера вечером поймали почти около дома, выпотрошили сумку и порезали на мелкие полоски. Напугали до полусмерти. А она, ты знаешь, неробкого десятка.

– Вот ведь…

– Согласен. Я отправил ее и детей погостить кое-куда, а тебя пришел предупредить. Понимаю, ты, как и я, не в курсе, но будь осторожнее. Черт знает, что придет этим идиотам в голову.

– Да уж… Дела…

– Не то слово, – Алексей залпом допил кофе и плеснул в чашку коньяку. – Иногда я думаю, что лучше бы мы знали об отце все, чем так…

– Ну какую-то сторону мы знали, – Рита криво ухмыльнулась. – Я, например, прочувствовала на себе всю прелесть конкуренции в его антикварном бизнесе, – сделала три крупных глотка, с досадой отмечая, что беспокойство похитило удовольствие от напитка. Посмотрела на собеседника и подмигнула. Алексей знал только часть истории с Михаилом, но по большому счету это ничего не меняло, брат искренне ее жалел, и хотелось разрядить обстановку. – Послушай, а может, в полицию?

– Кому мы нужны? Мы ж пока живы… Наверняка нет состава преступления. Помнишь, как Саньке сказали? Вот когда убьют, тогда и приходите! Ничего, кроме суеты и неприятностей, это обращение нам не принесет.

Рита тоже допила кофе и подставила чашку для коньяка. Алексей налил ей почти треть.

– С ума сошел, – проворчала с придыханием, но поспешила пригубить. Прикрыла глаза, заставляя себя прочувствовать, как жидкость согревает язык и слегка обжигает горло. Довольно кивнула, вкус коньяка беспокойству не перебить. – А что, если еще раз наведаться на дачку, порыскать там? Вдруг мы чего пропустили?

– Думал об этом, но не очень верю в успех. Там, скорее всего, все выгребли до нас.

– И тем не менее… Может, съездим через недельку? Сейчас пока дел много, я не могу, а через неделю самое то. Или, хочешь, ключи тебе дам, навестишь сам.

Вместо ответа Алексей пожал плечами. Рита понимающе вздохнула. До оставшегося в наследство от матери домика в глухомани и добираться-то было часа три, а если учитывать, что заглянуть в него собирались только на всякий случай, мотаться туда-сюда отпадало всякое желание. Но дачка была с секретом и сбрасывать ее со счетов не стоило.

– Давай, – выдохнул брат после паузы и махнул рукой. – Завтра съезжу. Проблема все равно сама не рассосется. А так хоть видимость бурной деятельности.

Рита кивнула и пошла в кабинет за связкой дачных ключей. Нашла не сразу, отчего-то они оказались не в среднем ящике стола, где хранила обычно, а в нижнем. Не помнила, как перекладывала их туда, но не видела повода волноваться. Все-таки как ни храбрилась, тяжело переживала развод и иногда не очень запоминала, что делает.

Когда вернулась на кухню, брат разливал остатки коньяка по чашкам. Сначала хотела возмутиться, напомнить, что завтра они оба будут не сахар, а потом плюнула. В конце концов, не на конкурс же красоты ей, а на работу, побудет офисной серой мышкой. Заодно и начальство порадует. Усмехнулась мысли о возможном показе квартир Михаилу и его невесте. Туда тоже сойдет любой вид. Красивой перед бывшим она уже была сегодня. Хорошего понемножку.