Ксения Хадунова - Цунами. В море чувств

Я неслась по ночному городу, не чувствуя скорости.

За открытым окном свистел ветер: он то и дело залетал в салон автомобиля и, словно шаловливый мальчуган, озорничал и трепал волосы, превращая аккуратную укладку в пушистую и непослушную гриву. Из колонок, не прекращая, гремели популярные попсовые треки. Я то и дело нажимала кнопки на руле, прибавляя громкость, а потом так же стремительно уменьшала ее, пытаясь поймать баланс. И, когда мне это удавалось, лишь удивлялась про себя – почему так легко не может быть и в жизни?

Фонари, освещающие дорогу, словно расступались передо мной, а проезжающие мимо редкие машинки осторожно мигали фарами, подпрыгивая на неровной трассе. В такие моменты я чувствовала себя особенно счастливой. Хотелось ещё больше радоваться жизни, ещё шире улыбаться и громче подпевать Клаве Кокке, ловля изумленные взгляды прохожих. Сегодня все было точно так же. До тех пор, пока я не решила заехать на заправку. И не встретила там его…

С Димой Колесниковым мы учились в параллельных классах. Я, будучи отличницей еще со времен начальной школы, тяготела к точным наукам и поэтому блистала в крутом и популярном физмате. Элитный класс элитного лицея: всего 17 человек и большая половина – золотые медалисты. Дима, не хватавший звёзд с небес и упорно тянувший все школьные годы лямку среднестатистического троечника, мучился в общеобразовательном классе. Впрочем, он тоже блистал – в школьной баскетбольной команде. Его приняли в сборную ещё в шестом классе и с тех пор ни одна игра не проходила без Димкиного непременного участия.

Родному лицею он принёс немало наград, но и проблем – не меньше. Его ловили рядом с разбитым окном, которое разлетелось вдребезги, когда Димка с силой отфутболил в его сторону потёртый кожаный мяч, рядом с бурлящим унитазом, который засорился после того, как Дима засунул в него разукрашенную красной пастой тетрадку с двойкой по годовой контрольной. Потом – с тлеющей сигаретой в зубах рядом со школьными воротами… Но, несмотря на все проказы, Димку любили. И ставили тройки даже тогда, когда он абсолютно честно и справедливо не заслуживал оценку выше двойки.

Я до сих пор помню тот момент, когда поняла, что влюбилась в Диму. Это было в девятом классе: я сидела на широком подоконнике в коридоре, напротив кабинета биологии, и наблюдала за тем, как по школьному стадиону неспешно прогуливается пожилая парочка. Высокий и все ещё статный старичок, одетый в длинную оливковую куртку, осторожно вёл под руку хрупкую даму в элегантном светло-сером пальто. Время от времени они останавливались на пути, он поправлял ей шарф, а она ласково улыбалась и обнимала его за плечи. В их взглядах теплилось столько любви и благодарности – я видела это даже там, сидя на школьном подоконнике, в сотне метров от стадиона. И резко вздрогнула, когда откуда-то сверху вдруг раздался бархатный с хрипотцой голос:

– Что, тоже мечтаешь о такой вот уютной старости?

Я оглянулась. Прямо передо мной, спрятав руки в карманы видавших виды школьных брюк, стоял Дима. Черная водолазка, подчеркивающая четкий рельеф мышц, непослушные завитки волос, размеренность движений. И, конечно, хитрая улыбка – такая особенная, его фирменная.

– Ты куда-то шел? – невозмутимо отметила я. – Вот и иди. Не мешай смотреть новую версию фильма «Дневник памяти».

– Какого, какого фильма? – расхохотался Дима. – Это что, ваши женские сопливые мелодрамы? Даже не слышал о таком.

– А ты слышал о ком-то, кроме Бэтмена и Питера Паркера? – парировала в ответ я.

– Вообще-то я Гарри Поттера люблю, – хмыкнул Дима. – Коплю деньги на поездку в Хогвартс.

– Кажется, ты опоздал на пару лет или твое письмо затерялось в дороге. Я, конечно, не Хагрид, громких вердиктов выносить не буду, но мне кажется, ты вряд ли можешь быть волшебником.

– Это мы еще посмотрим, – усмехнулся Димка и приблизился ко мне, схватившись руками за подоконник. Его глаза – такие красивые, орехового оттенка – оказались точно напротив моих. – Всегда приятно встречать фанатов золотого трио. Тем более, в таком скучном месте, как школа.

– Иди уже на свой урок!

Я отмахнулась от Димы и снова отвернулась к окну. Пока мы упражнялись в остроумии, парочка уже вышла за ворота стадиона. Я проводила их взглядом и почти сразу услышала, как в коридоре задребезжал звонок. Почему, когда он зовет идти на урок, всегда звонит так противно?

– Пока, Гермиона, – хлопнул меня по плечу Дима и унесся куда-то вверх по лестнице. А я еще несколько минут не могла слезть с подоконника: задумчиво смотрела ему вслед и пыталась успокоить разбушевавшееся в груди сердце. Оно стучало так громко, что, казалось, его должны были услышать все. В этот день в моем сознании кое-что перевернулось. И, идя домой после затянувшихся уроков, я еще долго вспоминала тот насмешливый взгляд, бархатный голос и аромат Димкиного парфюма. От него пахло морской свежестью и спелыми цитрусами. И еще немножечко счастьем. Во всяком случае, тогда, 15 лет назад, я себе его так и представляла.

Не сказать, что с тех пор мы стали часто общаться с Димкой. Правда, регулярно, почти каждый день, сталкивались с ним в школьных коридорах – то у его класса заканчивался урок перед нами, то наоборот наш класс освобождал кабинет для его. Иногда мы обменивались дружескими кивками, пару раз я ловила его улыбку. Но сама ни разу не улыбалась в ответ, хотя уже прекрасно понимала, что отношусь к Диме не просто как к парню из параллели. Понимала и боялась одновременно, ведь еще ни разу не влюблялась до этого. Как девочка начитанная, я знала, что первая любовь часто оборачивается таким сумасшедшим ураганом, который сметает все на своем пути. А мне это совсем не нужно – у меня учеба, подготовка к поступлению, экзамены на носу и вообще.

Впрочем, свет, который загорался на лице каждый раз при виде Димки, сложно было не заметить. Первой его углядела Катя. Мы дружили с ней с первого класса и многое пережили за это время. Первая нелепая стрижка, выщипанные брови, первая бутылка слабоалкоголки в вечернем парке – да-да, я не была такой уж пай-девочкой, какой вы могли себе представить. Катюха с энтузиазмом подхватывала любую, даже самую сумасшедшую мою идею, а все эмоции – радость от полученной пятерки или слезы от очередной ссоры с родителями – мы всегда делили пополам.

– Что это ты так одухотворенно на Колесникова смотришь? – подозрительно спросила Катя после того, как мы вышли из кабинета химии. Около его дверей толкался 9-В и Димка с его высокой и крепкой фигурой баскетболиста эффектно выделялся среди одноклассников. Или это мне тогда только казалось?