Вероника Лесневская - НеРодная сестра магната

– Моя будущая жена беременна, – торжественным тоном объявляет Эд.

Я закашливаюсь, толкаю его в бок и настороженно смотрю на мужчину, что находится сейчас напротив.

Ян застывает возле своего места за столом, а его рука так и зависает над резной деревянной спинкой стула. На дне зрачков переливается серебро. Он пристально смотрит на меня, пытаясь считать каждую эмоцию.

Если бы взгляд мог убивать, то я бы уже рухнула замертво.

– Поздравляю, – скрипнув зубами, выдавливает Ян из себя, – сестренка, – его обращение звучит издевательски.

Ян не знает правды, а я не могу озвучить ее при всех. Прячу глаза, пока он медленно опускается на стул напротив.

Так и сидим за столом, изредка поднимая головы и стреляя друг в друга взглядами. В остальное время делаем вид, что увлечены салатом из свежей зелени и каких-то морских гадов, которых я терпеть не могу. Как и Ян. Мы с ним во многом похожи.

«Потому что родственники!» – мысленно даю себе оплеуху.

– Спасибо, – не выдерживаю я и встаю из-за стола.

По вычурной лестнице поднимаюсь на третий этаж неестественно огромного особняка.

«Дорогой муж» следует за мной. Ловит за локоть, останавливая и прокручивая так, что оказываюсь спиной к лестнице.

– Не злись, Мика, я все объясню, – тараторит поспешно.

– Какого черта ты творишь, Эд? – став вполоборота, шиплю змеей. – Какое имеешь право заявлять подобное, не обсудив предварительно со мной?

– Так будет лучше! – отпускает меня.

– Лучше будет нам разорвать сделку, – неожиданно выпаливаю я. И сама задумываюсь над этим. Даже легче становится при мысли, что не нужно будет больше играть…

– Не горячись, – пугается Эд. – После того, как в доме появился сиротка Даниэль, наша задача усложнилась. Ты же видишь, дед души в нем не чает и отдаст все тому, кто станет его опекуном. То есть Яну. Или… новому наследнику. Или… – проводит пальцами по своей чересчур идеальной короткой бородке. – Мы убьем одним выстрелом двух зайцев, если ты расположишь к себе мелкого и…

– Сбавь обороты, Эд! – фырчу на него и толкаю в грудь. – Я не собираюсь воевать с ребенком!

– Не с ребенком, – примирительно поднимает руки «муж». – А с падальщиком, который им прикрывается.

Многозначительно кивает за мою спину и складывает руки на груди. Поворачиваюсь нарочито медленно, потому что чувствую, кто находится позади меня, и намеренно отдаляю момент, когда мне придется посмотреть в его глаза.

По коридору уверенно шагает Ян. Неумолимо приближается.

– Нам надо поговорить, Доминика, – называет меня полным именем, что не сулит ничего хорошего: Ян всегда так делает, когда зол.

Подтверждает мои мысли крепкая хватка на локте и резкий рывок.

– Оставь ее, – несмело произносит Эд, но в бой за меня вступать не собирается. Так, для вида спорит.

– Пошел вон, – бросает Ян, а сам ведет меня в одну из нежилых комнат.

Быстро. Нервно.

Захлопывает за нами дверь и толкает меня, заставляя упереться спиной в холодную деревянную поверхность.

– Замуж? – рычит Ян обвиняюще, будто имеет на это право. – За него? Я не позволю!

Не отвечаю. Чуть позже я сверну Эду шею за его слова и останусь убитой горем вдовой. Но сейчас…

– Разве ты не рад за меня, братишка? – пытаюсь бросить дерзко, но теряю последние остатки своей решимости.

Ян упирается кулаками в дверь по обе стороны от моей головы. Он так близко, что обжигает губы горячим дыханием. Но не трогает. Никогда не трогает. Так, как в ту единственную ночь, о которой мы оба запрещаем себе вспоминать.

Нельзя.

– Как далеко ты готова зайти ради наследства? А, мошенница?

По телу проносится мелкая дрожь. Я не боюсь Яна. Я боюсь себя рядом с ним.

Потому что он – единственный мужчина, чьи прикосновения мне не противны. Но они запретны и противоестественны.

– Отпусти, – сиплю, не в силах контролировать эмоции.

– Зачем, ёжик? – разочарованно всматривается в мое лицо. – Почему именно сейчас, когда я выяснил, кто мы с тобой друг другу…

Тогда…

Доминика

– Если верить архивным документам, то наш дед – польский магнат. Теоретически мы с тобой можем претендовать на часть наследства. Или… Наши дети.

Многозначительно подмигиваю сестре-близняшке по видеосвязи. Чуть разворачиваю телефон, чтобы солнце не било в экран и не засвечивало изображение. А сама продолжаю шагать по брусчатке. Пересекаю рыночную площадь Кракова и ныряю в один из проулков.

– Мика, может, в Россию вернешься? – хнычет Дана, беспокоясь обо мне.

В этом вся она. Осторожная, неконфликтная, правильная. Моя полная противоположность. Мы рано остались без родителей, угодили в детдом. Потом нас подло разлучили, и только недавно я узнала, что сестра, которую я всю жизнь считала умершей, все это время была совсем рядом…

Хочу ли я обратно в Россию к ней? Безумно! Но прежде… я должна отомстить за нас обеих.

– Вернусь. Но позже, – хмыкаю я. – И богаче.

– Мика, что ты задумала? – настороженно уточняет. – Зачем нам эти родственники? Они даже не вспомнили о нас за все годы! Бросили на произвол судьбы. Не нужно нам от них ничего!

Петляю улицами Кракова, пытаясь найти недорогой отель на ночь. Поправляю на сгибе локтя бумажные пакеты с логотипами лучших бутиков. Пришлось потратиться на модную одежду, чтобы достойно выглядеть на первой встрече с богатой родней.

– Как сказать, – произношу с яростью и обидой. – Я ведь не возьму чужого, сеструль. Я всего лишь хочу вернуть наше.

Резко поворачиваю. Потом еще раз.

И… выхожу опять на рыночную площадь. Упираюсь в Ратушную башню и в сердцах топаю ногой. Хорошо, что в повседневной жизни я предпочитаю стиль кэжуал – и сейчас иду в кедах, иначе угодила бы каблуком в один из зазоров в старой брусчатке. Так и застряла бы здесь, составив конкуренцию памятнику Мицкевичу. Спорим, со мной бы чаще туристы фоткались?

– Ой, я, кажется, заблудилась, – фыркаю я и, осмотревшись вокруг, останавливаюсь. Резко.

Впечатываюсь спиной в литую мужскую грудь – и от неожиданности выпускаю из рук телефон.

Замираю, чувствуя, как кожа покрывается липкими мурашками. Задерживаю дыхание.

Пугающие образы прошлого всплывают в сознании. Страшно, когда мужчина нападает сзади. Из такого захвата сложнее всего вырваться. На себе испытала это когда-то…

Встряхиваю головой, возвращая себя в реальность. Слуха касается обманчиво приятный голос:

– Вам помочь?

Отшатываюсь, нервно передергиваю плечами. И разворачиваюсь. Лицом к лицу. Чтобы держать мужчину в поле зрения. И суметь предугадать, как он поведет себя в следующий миг.