Екатерина Орлова - Без тормозов

– Привет.

Я просто не могу скрыть улыбку. Как бы ни пытался сжать губы и не выдавать всю гамму эмоций, не получается. И да, разговоры с самим собой тоже не дали результата. Сейчас, когда моего носа достигает нежный запах Веры, я понимаю, что этот перерыв возымел обратный эффект: теперь я еще сильнее хочу своего Порочного Ангела.

– Тебе не стоило меня забирать, – серьезно произносит Вера, и я хмурюсь.

– Но я хотел.

– Тогда поехали.

Даже не взглянув на цветы, Вера обходит меня и садится в машину, не позволяя мне быть джентльменом. А мне хочется. Вообще мой Ангел из тех женщин, за которыми хочется ухаживать красиво, но животная сущность берет верх, поэтому я постоянно нападаю на нее. Занимаю место на водительском сиденье и протягиваю Вере цветы.

– Это тебе.

– Спасибо. Но не стоило, – несмотря на свои слова, Ангел все же принимает букет и кладет его себе на колени.

– Как ты себя чувствуешь?

Вера застыла, словно изваяние, и смотрит в лобовое стекло.

– Ты не пиши мне больше, ладно?

– Вера, посмотри на меня.

Мне не нравится ее тон, его холодность, даже отчужденность. Что-то не так с моим Ангелом, и я хочу знать, что именно. Она медленно поворачивается ко мне, но смотрит словно сквозь меня. В глазах пустота и как будто отчаяние. Но разве я могу судить об этом со своим скудным опытом? Поднимаю руку и провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Я скучал по тебе. – Вера молча смотрит, но теперь, кажется, уже прямо мне в глаза, и наконец видит их. – Поэтому писал. Я старался не высказывать то, что хотел сказать на самом деле.

– Я знаю. Но просто больше не пиши.

– Звонить? – Она качает головой, а я сжимаю челюсти. – Почему?

– Потому что я знаю, когда у нас занятия.

– Я хочу отвозить тебя на них.

– Тогда встречай меня у метро в это же время, – она снова отворачивается и смотрит прямо перед собой.

– Я буду здесь каждый день. Вера? – Ангел смотрит на меня. – Иди сюда.

Рывком притягиваю ее за шею, и наши губы встречаются. Жадно, порывисто. Мы оголодали за эти дни. Сердце срывается и молотит по грудной клетке, будто пытается протаранить ее и вырваться наружу. Я нависаю над Порочным Ангелом, сминая ее губы и нежную кожу шеи. Наконец я дорвался до своего любимого деликатеса, и теперь хочу ее всю. Вера вцепляется в мои плечи и сжимает их, но не отталкивает, а как будто даже наоборот, пытается притянуть ближе, вжаться в меня. За закрытыми веками плывет густой туман, в котором я вижу только ее. Под пальцами бархатная кожа, а салон автомобиля наполнен головокружительным запахом. Я отрываюсь от Ангела, когда понимаю, что дальше остается только раздеть ее и трахнуть прямо здесь, на проспекте, у входа в метро.

– У меня есть для тебя подарок, – я тяжело дышу, а грудная клетка ходит ходуном. Смотрю на припухшие губы Веры, в ее горящие глаза, и с удовлетворением наконец-то отмечаю в них живые эмоции. Протягиваю руку на заднее сиденье и передаю Вере коробочку. – Открой.

– Тимур, не надо было.

– Ангел, я почти всегда учитываю твои желания. И даже обещаю больше не звонить. Но решение о том, когда дарить тебе подарки, я буду принимать сам.

На ее лице появляется крохотная улыбка.

– Ты еще такой мальчишка.

Я хмурюсь. Мне не нравится, что она называет меня мальчишкой. Так она как будто подчеркивает разницу в возрасте, заведомо вырывая пропасть, которую потом будет сложно перепрыгнуть.

– Не называй меня так, – произношу серьезным голосом, а Вера закусывает нижнюю губу и кладет голову на подголовник кресла, при этом не сводя с меня взгляда. Когда ее голова вот так склонена набок, Ангел кажется беззаботнее. В ее взгляде интерес и немного озорства, что ей совсем не свойственно, но точно к лицу. – Давай, открывай, – киваю на коробочку.

Вера развязывает бант на брендированной коробке и поднимает крышку. Молчит, а я жадно ловлю ее эмоции… которых нет.

– Скажи что-нибудь, – прошу после затянувшейся паузы. Я начинаю нервничать. Нравится? Нет? Что за реакция такая?

Вера поворачивается ко мне лицом и, касаясь ладонью щеки, аккуратно скребет ноготками щетину. На ее лице спокойная улыбка. Ангел тянется ко мне и прикасается к моим губам своими.

– Спасибо. Они невероятно красивые.

Я снова перехватываю ее за затылок и углубляю поцелуй. Как же, черт возьми, мне мало этих касаний! Вера, позволив немного потерзать ее рот, мягко отстраняется.

– Ты же понимаешь, что я не могу носить их все время?

Я киваю.

– Откровенно говоря, я фантазировал, как ты будешь выглядеть в них голая.

Совершенно неожиданно на ее щеках появляется румянец, и Ангел отводит взгляд. Я заправляю за ее ухо тонкую выбившуюся прядь и выпрямляюсь на своем сидении.

– В подстаканнике твой кофе. В этот раз я взял с корицей, – говорю и завожу машину, с удовлетворением отмечая, как Вера достает часы из коробочки и заменяет ими свои старые на тонком запястье. Любуется, крутя рукой из стороны в сторону.

– Почему с корицей?

– Пытаюсь выяснить, какой тебе нравится. Можешь облегчить мне задачу и сразу сказать о своих предпочтениях.

Поймав зазор между машинами, я выезжаю на проспект в сторону отцовского дома. Сегодня я не спешу, потому что наслаждаюсь каждой проведенной вместе с Верой минутой.

– Я не знаю. Всегда пила черный с сахаром.

– Так я просчитался с молоком?

Вера делает глоток из стакана и удовлетворенно мычит.

– М-м-м, этот мне нравится. Нет, точно не просчитался. И за цветы спасибо, они великолепны.

Настроение, которое было на нуле всю прошедшую неделю, резко улучшается. Я чувствую себя так, словно совершил какой-то нереальный поступок. Чувство собственной значимости раздувает грудную клетку, и я готов свернуть еще пару гор ради этой женщины.

Всю дорогу я рассказываю Вере о том, чему научился за время ее отсутствия, а она, смеясь, отвечает, что, кажется, без нее я учусь быстрее и лучше.

– Ты, конечно, тот еще отвлекающий фактор, но я не хочу, чтобы твои труды прошли даром.

– Ты уже половину этого предложения сказал на русском. Это повод гордиться собой.

– А ты мной гордишься?

Вера молчит, и я бросаю на нее быстрый взгляд. Она снова склонила голову к подголовнику и смотрит на меня светящимися глазами. Блядь, да я готов землю с небом поменять местами ради одного этого взгляда.

– Горжусь, – тихо отвечает она, и меня переполняет чувство бешеного восторга.

Паркую машину и помогаю Вере выйти, на этот раз не облажавшись с манерами. Мы проходим в кабинет и, как только за нами закрывается дверь, и мы оказываемся в тишине помещения, атмосфера меняется. В машине был слышен шум с улицы, завывания ветра, тихо играло радио, а здесь тишину нарушает только наше дыхание и едва слышный мерный стук настенных часов. Вера даже не успевает положить на стол букет, как я прижимаю ее бедрами к столешнице, набрасываясь на Ангела. Хочу ее до изнеможения, и больше терпеть нет никаких сил.