Элен Фернандес - Ее выбор

А тут надо же выгоняет из дома.

– И это его мамашка, меня называет пустоцветом. А ты же знаешь, как я всегда мечтала о детях. С детства мечтала о большой семье, ну чтобы как у вас детки и все такое. А она?! И так меня унизила грымза, – продолжала свой длинный монолог Алла.

Адекватно, говоря Света, даже если бы очень захотела, не смогла бы вспомнить, когда Алла мечтала о большой семье. У нее и куклы Барби все обязательно поголовно были моделями, а тут?

Но с другой стороны, сколько они не виделись пять – семь лет. Да, точно семь. Последний раз же на свадьбе и виделись.

– Алла, так вы что разводитесь?

– Разводимся?! Да, час, нашли дуру. И это после того, сколько сил я вложила в эту квартиру.

– Квартиру?

– Да, да, квартиру. Не после того, как я ее привела в божеский вид. И что они думали, что я возьму и перееду к черту на куличики. Да, час.

– Ал, а сам Герман, что говорит?

– Да, что этот маменькин сынок может сказать. Я же для него все, я же его так любила, так любила, а он.

Когда уже из трубки телефона стали доноситься всхлипа, Лане стало настолько жалко сестру, что она готова была сама прибить и ее свекровь, и ее мужа.

– Солнышко, ну, не плачь. Ну, ты же боец, ну, соберись.

– Ох, Светочка, мне так тебя не хватала, если бы ты знала. Прости меня, что я сама престала настаивать на нашем общении, а надо было звонить. Хоть ты и разговаривать не хотела, еще и номер сменила.

* * *

Телефонный разговор оставил тяжелый осадок.

Лане было жаль Аллу, наверное, это действительно сложно желать подарить ребенка любимому мужчину и так ни разу не забеременеть. Не почувствовать как зарождается и развивается в тебе жизнь, не почувствовать первые толчки.

С какой-то грустной улыбкой девушка погладила еще пока плоский свой животик.

Жалость поглощала и расправляла свои крылья в душе Ланы.

Ей было жаль семью.

Брак – это не сказка, но и в нем не всегда бывает одно плохое. Всегда же бывают и хорошие моменты. Возможно, будь у них дети, все сложилось бы иначе, но сложилось, как сложилось.

С другой стороны и самой причины развода Алла так и не озвучила.

И вот сейчас сидя на кухне с Максом всматриваясь в такие любимые черты, Лана не могла себе даже представить причину, по которой могла бы отказаться от этого человека.

Ей казалось, ее любви могло бы хватить за двоих. Но к ее огромному счастью Макс и так был весь ее.

– Солнце, я так и не понял, с чего ты решила, что ее выгоняют. Да, тем более Глеб он же есть готов с ее рук.

– Я и сама толком ничего не поняла, она плакала. Я ее к нам позвала. Макс, ну не кривись. Я знаю, ты ее не любишь, но ей тяжело и ей некуда пойти. Ей сейчас сложно.

– Твоей Алле все время сложно. Я вообще не понимаю, почему ты с ней вечно носишься и это после того, как она постоянно попользуется твоей добротой и в игнор бросает.

– Я так и знала, что ты начнёшь ворчать. Милый, ну не могу я иначе, она мой родной человек.

– Странно вот, что она об этом не помнит.

– Максим, ну хватит. Я только встречусь с ней в кафе, узнаю, вдруг ей помощь нужна. Мне бы не хотелось, если бы окажись я в такой ситуации мне никто руки не подал бы.

– Ты что такое говоришь? В какой такой ситуации? Я тебя никуда не отпущу. Я скорее умру, чем тебя от себя отпущу. – Возмутился обиженно мужчина. – И вообще мы собирались провести день с семьей, так что все проблемы с Аллой решаем завтра, а сегодня парк и аттракционы, а то у нас будет разгневанная царица Александра.

* * *

Алла объявилась спустя три дня, предложив встретиться в одном из центральных кафе города.

Лане было ужасно неудобно выбранное время. Да и откровенно, она все же надеялась встретиться с сестрой в воскресенье. С детьми бы остался Макс, а они могли бы спокойно поговорить без лишних ушек.

У этих самых ранее упомянутых ушек был период, когда все что плохо звучит, запоминается лучше, чем то, что, учить приходится по долгу. Но и отказать она сестре не могла, памятуя о том, какой трудный период та сейчас проходит.

– Мамоська, а мы пизоное будем?

– Будем.

– А молознее.

–Что-то одно Саша или мороженое, или пирожное.

– Холошо, молознее.

Перехватив удобнее многострадального пса, который из Димкиного Бобика, превратился в Сашину Леди, дочка резко остановилась и, развернувшись с самым серьезным тоном спросила:

– А есовать будем?

– Будем.

– Кьясками?

– Нет, красками нельзя, карандашами. Но если мы с тобой не ускоримся тетя Алла нас, не дождавшись, уйдет, тогда кто-то останется и без красок, и без молознего.

– Без молознего плохо.

* * *

К кафе, где Лану ожидала сестра, девушка все же подошла с опозданием минут на десять.

К этому моменту Алла уже сидела за столиком, попивая кофе.

– Привет, – привлекая внимание сестры, поздоровалась Лана. – Отлично выглядишь.

В этот момент Светлана не кривила душой, Алла действительно выглядела ухоженной, в стильно подобранной одежде, а в прочем у Аллы всегда был вкус, этого у нее было не отнять.

– Привет, ты опоздала. Мы же договаривались в три.

– Здавствуйте, – из-за ног Светы выглядывала и здоровалась маленькая девчушка. Гадать, кто это Алле долго не пришлось, что уж, сильно папины гены отметились тут и без любого ДНК видно, чье творение.

– Здравствуй. Свет, я думала, мы вдвоем поговорим, а ты ребенка притащила.

– Я сама шла, мама тютитку несла.

– Ну, раз чуточку, то это в корне меняет дело. Да, Света?

Закончив усаживать ребенка, Света резко выдохнув, обернулась к Алле, которая с момента ее визита уже начала трепать нервы.

– Ал, ты сама виновата. Кто назначает встречу в будни. Я, по-твоему, ребенка дома должна была оставить одного? Тем более Сашенька будет тихо себя вести. Она у нас девочка хорошая, правда, Сашенька?

– Холошая, холошая. – Важно подтвердила девочка, доставая из пенала карандаши.

– Вот видишь. Ты уже что-то заказала?

– Нет, тебя ждала, – недовольно отозвалась Алла.

Они уже сидели минут деять, но разговор так и не клеился. Чувство напряженности все же витала между ними. Как не крути, но такой долгий период посеял свои плоды.

Лана не знала, что сейчас чувствует Алла, но четко понимала, что она вроде по-прежнему любит сестру, но вот как-то поделиться с ней чем-то важным и сокровенным, как в детстве уже не тянет. Ушла куда-то легкость и беспечность в их беседе, все больше присутствовала нервозность.

Правильнее было бы, наверное, все же закончить, эту неудачную беседу встать и уйти, но Лане казалось кощунством бросить Аллу сейчас, одну со своими проблемами. Но и наверно открыться придется первой. Все же до этого она строго верила в принцип: «поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой».

Поэтому глубоко вздохнув, выдала на одном дыхание: