Пенни Джордан - Невеста для шейха

На объявления с предложениями работы в газетах она не обращала внимания, считая, что наверняка там будет сотня претендентов и у нее нет шансов. Но после разговора с Моникой аль-Сальвар, сообщившей, что она хотела бы нанять именно женщину с университетским дипломом – поскольку ее муж-араб просто не позволит ей работать с помощником-мужчиной, – у Сади появилась надежда.

Работа, которую Моника ей описала, представлялась пределом мечтаний – живая и интересная, с перспективой дальнейшего роста. Дело было развернуто на пике туристического бума и заключалось в привлечении покупателей для приобретения недвижимости. Моника говорила, что она бы хотела иметь помощника, который в дальнейшем мог стать финансовым советником-компаньоном. Сади была на седьмом небе от счастья, когда получила эту работу, несмотря на то что обещанный полет в Зуран бизнес – классом каким-то образом обернулся эконом – классом и что аванс, который должен был покрыть некоторую часть ее студенческого долга, по непонятным причинам так и не материализовался.

Затем оказалось, что вместо современной квартиры в новом районе она может рассчитывать только на крошечную комнатку под самой крышей в доме мадам аль-Сальвар, к тому же за весьма значительную плату. Неловкая попытка Сади выразить свое неудовольствие положила начало регулярно устраиваемым скандалам, сопровождавшимся отказом выплаты жалованья, так сказать, в наказание за строптивость. И сейчас, имея на руках лишь немного денег, привезенных из Лондона, Сади чувствовала себя на грани отчаяния, но совсем не собиралась показывать это Монике.

– Что ж, хорошо, я уйду, – сказала она спокойно. – Но не прежде, чем получу свое жалованье за все то время, что у вас проработала.

Вопль ярости, заставивший Сади вздрогнуть, вырвался из горла мадам и был слышен не только во всем доме, но и на улице, где Дракс припарковывал взятый напрокат автомобиль, так как отказался от лимузина с шофером, предложенного Правителем. Он захлопнул дверцу и обернулся к седобородому мужчине в арабской одежде. Амар аль-Сальвар был близким другом их отца, и в каждый свой приезд в Зуран Дракс и Вере непременно его навещали. В этот раз Дракс встретился с ним в королевском дворце и не очень охотно принял его предложение заехать к нему домой. Ни Дракс, ни Вере не любили его вздорную жену.

– О, Аллах! Боюсь, Моника сегодня не в духе, – извинился Амар. – А я так надеялся, что в этот раз все сложится иначе. Такая очаровательная молодая женщина – англичанка, хорошо образованная, милая, добрая, с приятными манерами. Не понимаю, почему столь привлекательная молодая женщина выбрала работу вместо того, чтобы выйти замуж. Если бы у меня был сын, то лучшей жены для него я бы просто не желал.

Дракс удивился. Амар принадлежал к старшему поколению, и те качества, которые он ценил в женщинах, сейчас очень редко можно было встретить. Женившись на Монике, он, вероятно, не раз горько раскаивался, что этой скандальной особе удалось заманить его в свои сети.

На улице был отчетливо слышен резкий голос, доносившийся из внутреннего двора дома.

– Жалованье? Ты полагаешь, что я должна тебе заплатить за то, что ты практически расстроила мое дело? Это ты в долгу передо мной. И будь довольна, что я отпускаю тебя, не требуя компенсации. Если ты достаточно умна, то уйдешь сейчас же, сию же минуту, пока я не изменила решение и не позвонила своим адвокатам. – Моника развернулась и пошла в дом.

– Мои вещи… – начала Сади, совершенно подавленная криком Моники и своим бессилием что-либо изменить. – Мой паспорт…

– Зувайни все упаковала для тебя. Забирай и будь свободна, – победно рыкнула мадам, когда на пороге дома появилась молодая горничная, держа в одной руке чемодан на колесиках, а в другой – саквояж и паспорт.

Сознание того, что она осталась без работы, без денег, без билета домой, повергло Сади в состояние шока. Теперь ей оставалось рассчитывать только на милость британского посольства. Растерянно оглянувшись, Сади увидела в воротах две мужские фигуры в традиционной арабской одежде. Один из них, хозяин дома, доброжелательный, образованный Амар аль-Сальвар, чем-то напоминал Сади ее дедушку, в то время как другой… Сади невольно вздрогнула, ее глаза расширились и сердце тяжелыми толчками забилось где-то у самого горла. Опустив глаза, она осталась стоять, судорожно задержав дыхание в каком-то священном трепете. Словно на солнце, на него нельзя было долго смотреть, но его неотразимая внешность притягивала взгляд и завораживала своей властной надменностью и чувственной привлекательностью.

С досадой она подумала, что ни один мужчина еще никогда не производил на нее такого сильного впечатления. Она почувствовала, что краска начала заливать ее лицо, как только он, повернув голову, бросил на нее быстрый оценивающий взгляд. Зеленые холодные глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, казались чужими на смуглом лице с хищным профилем. Ее руки так задрожали, что она чуть не выронила свой саквояж и вцепилась в него, словно он был живым существом, которое пытается вырваться на свободу.

Что это на нее нашло? Сади хотела успокоить себя тем, что эта испугавшая ее реакция на незнакомца, скорее всего, была следствием ее стычки с Моникой. И все же она не могла избавиться от ощущения, что единственный взгляд зеленых глаз этого совершенно не знакомого мужчины уничтожил внутри нее ту преграду, за которой до сих пор скрывались дотоле неведомые ей чувства. Один только взгляд превратил ее тело в сверхчувственную материю, готовую откликнуться на страстный призыв. Так вот, значит, что такое чувственное влечение! Это горячий стремительный поток, овладевший всеми ее чувствами и мыслями и сделавший безучастной ко всему остальному, преобразивший ее так, что казалось, будто она попала под чары волшебника.

– Что с тобой, дитя мое?

Услышав озабоченный голос господина аль-Сальвара, Сади с трудом отвела взгляд от опасной, почти жестокой в своем совершенстве красоты человека, стоявшего рядом с ним. Она чувствовала себя словно пловец, быстро поднявшийся на сверкающую ослепительным блеском поверхность из темных морских глубин.

– О, нет. Ничего, – выдохнула она и рискнула еще раз взглянуть на спутника профессора.

К счастью, он смотрел в другую сторону, и волнение Сади начало понемногу проходить. Должно быть, все же это брань Моники ее так расстроила. Облегчение, которое она испытала от этого простого объяснения, было как прохладный душ для ее разгоряченной кожи.

Судя по выражению лица профессора, было ясно, что оба они слышали гневную тираду Моники. Глубоко запустив правую руку в карман своего расшитого халата, господин аль-Сальвар вытащил оттуда вместительный кожаный бумажник. В другое время такое забавное несоответствие старинной одежды и модного портмоне вызвало бы у нее улыбку, но сейчас Сади была слишком занята попытками осознать новые для себя ощущения и только заметила, что, развернув его, он достал оттуда деньги и протянул их ей.