Алина Аркади - Отель желаний

‒ И когда их величество соизволит почтить нас своим присутствием?

‒ На этой неделе обещал «заглянуть», как он выразился. Так что жди новое руководство.

‒ Главное, чтобы руководство повело себя адекватно, а не как эта девка папика, которая перевернула с ног на голову «Сентименто». Не разбираешься ‒ стой смирно в сторонке и смотри, как работают профессионалы своего дела, ‒ фыркаю, уже представив, как сынок будет тыкать пальцем и указывать нам, как правильно работать. Внутри всё закипает лишь от одной мысли, и я уже готова спустить всех собак на Кретова-младшего.

‒ Вот так ему и скажешь! ‒ смеётся Женька. ‒ Вот только мне кажется, что за подобное высказывание он тебя одним взглядом испепелит и пепел развеет по коридорам отеля. Осторожно там. Это ты с Марком Захаровичем была на короткой ноге, как любимица, а вот сынок пока тёмная лошадка.

‒ Главное, чтобы не серый кардинал… А, кстати, как его зовут?

‒ Понятия не имею. Елена обращалась к нему исключительно «сын».

Прямо-таки загадочная личность со множеством неизвестных. Любопытство берёт верх, и моя женская сущность просто пищит в желании увидеть этого самого сына. Есть надежда, что он перенял лучшие черты отца и достойно поведёт себя в деле, которое для него является новым. Не факт, конечно, что мы с первой минуты сможем найти точки соприкосновения, но сейчас моя задача обезопасить себя и персонал хотя бы на ближайшие полгода.

‒ Ладно, ‒ закрываю глаза, усиленно потирая пальцами переносицу, ‒ спасибо, что позвонила, Жень. Иначе так и были бы в неведении, что Кретов умер.

‒ Да я и сама случайно узнала только потому, что Елена прискакала продавать наш отель. А так бы тоже сидели ‒ кто, где и почему. Мы теперь по разные стороны баррикад, а точнее, под разным управлением, но ты всё придерживайся нашего правила…

‒ Если мы полные ‒ к тебе.

‒ А если мы ‒ к тебе.

‒ Замётано. На связи.

Отключаю звонок, оседая в кресло. Чёрт. Полная задница по всем фронтам.

Марк Захарович умер… Только сейчас эта мысль наконец-то укладывается в голове, шокируя своей правдивостью и выжигая изнутри безмерной тоской. Прекрасный человек, сделавший для меня больше, чем все люди, встречавшиеся в жизни. Для нас с Мишей. Многократно шёл навстречу, понимая, поддерживая, направляя меня и объясняя законы этой грёбаной жизни по-отечески, мягко, стараясь не сломать.

Складываю руки на столе, опускаясь на них лбом, и со стоном выдыхаю, пытаясь собрать воедино разрозненные мысли.

Впереди полная неизвестность, которая явится к нам в лице сына Кретова с новыми правилами, характером и амбициями взрослого мужчины. Сорок лет… Много. Для меня много, если учесть тот факт, что мне двадцать семь, из которых я два года являюсь управляющим данного отеля. Сможет ли перебороть себя, прислушиваясь к советам женщины, или же взмахом руки заткнёт рот, перевернув привычную жизнь с ног на голову?

Что делать в случае полного непонимания? Уйти? Страшно потерять насиженное место с прекрасной оплатой, которая позволяет обеспечивать себя и непутёвого младшего брата, висящего, как ярмо, на моей шее. Альбина же смогла быстро устроиться в другой отель. Да, не на должность управляющего, но всё же лучше, чем ничего.

Делаю глубокий вдох, сжимая и разжимая пальцы. Необходимо успокоиться. Пока ещё ничего не произошло. Будем действовать по обстоятельствам.

Кидаю в общий чат сообщение о срочном сборе в комнате отдыха, наконец решаясь оповестить персонал о смерти Кретова и возможной реорганизации под начальством его сына. Все должны быть в курсе на случай неожиданного появления нового хозяина в отеле.

‒ Вроде же разошлись пару часов назад, Лана Сергеевна.

‒ Люда, Таня, тише, пожалуйста, ‒ останавливаю жестом рвущийся поток вопросов, на секунду замирая. ‒ Это не займёт больше пяти минут. Итак, ‒ набираю в грудь воздуха, чтобы без запинок выдать информацию, ‒ Марк Захарович умер, ‒ коллективный вздох, ‒ неделю назад.

‒ Но… ‒ Нетерпеливая Соня получает мой гневный взгляд.

‒ Я всё скажу. Потом комментарии. Все его знали как прекрасного человека и, вероятно, хотели бы проводить в последний путь, но его семья решила иначе и кремировала тело для сохранения праха, пока не определившись с местом захоронения. Дальше, ‒ задерживаю дыхание, ‒ родственники Кретова не пожелали продолжить его дело, поэтому «Сентименто» и «Пасьён» уже проданы. Теперь там новые владельцы, и эти два отеля больше к нам не относятся, как и мы к ним. С этого момента никакого обмена информацией, как раньше, ‒ смотрю на администраторов, ‒ а обмен гостями в случае недостаточности мест только с «Пасьён» и Евгенией, которая по-прежнему является управляющей. «Дэсэо» принадлежит самому Марку Захаровичу, поэтому до момента вступления в наследство его семьи любые манипуляции с отелем невозможны.

‒ А дальше?

‒ Следующие полгода за нами будет присматривать сын Марка Захаровича. По истечении данного срока именно он определит судьбу отеля, в котором мы с вами работаем. Кто-нибудь видел сына Кретова? ‒ Единогласное отрицание, а значит, я не идиотка, которая пропустила его лицо. ‒ Он посетит нас на этой неделе, вероятно, неожиданно. Поэтому, администраторы, ‒ указываю на Диму и Веронику, ‒ внимательно следить за прибывающими гостями, выделив темноволосых мужчин сорока лет, внешне похожих на Марка Захаровича. Передать по смене. В случае, если заметили подходящего под описание мужчину, доложить мне ‒ написать сообщение, это быстро и коротко. Сразу предупреждаю: этот человек ничего не понимает в принципах нашей работы, поэтому если спрашивает ‒ объяснить максимально доброжелательно, просит проводить ‒ бросили всё и проводили, требуется что-то ‒ исполнить безотлагательно. Всем понятно? ‒ Синхронные кивки внушают надежду, увы, как всегда временную, потому как ошибаются все, особенно в самые экстремальные моменты. ‒ Только от него зависит наше будущее, и в наших интересах сохранить всё, как есть. А теперь за работу. И пусть всё будет идеально. ‒ Улыбка с натяжкой, вероятно, не внушает предполагаемого позитива коллективу, потому что все расходятся напряжёнными.

Сотрудники уходят поникшими, а мне остаётся последнее важное дело ‒ сообщить Свете, которая тут же оповестит Купера, и всё полетит в тартарары с крутого откоса. Я сегодня вестник дерьмовых новостей, несущий исключительно неприятное и гадкое.

Подхожу ко входу в ресторан, замечая Светлану около барной стойки, и, дождавшись её взгляда, кивком приглашаю на разговор.

‒ Что случилось?

‒ Пойдём в мой кабинет. Разговор есть.

‒ Лан, ты чего? ‒ оглядывается. ‒ А чего это твои все перешёптываются? Что-то случилось?