Алексей FreierWolf - Сам по себе

Гроб деда стоял во дворе, все, кто знал его, пришли и попрощались с ним. Затем гроб погрузили в автобус, вместе со мной и мамой в автобус сели близкие соседи. За всё время я не сказал ни слова, на её вопросы я кивал или мотал головой – мне было противно разговаривать с ней. Мне казалось, сказав слово, я предам какую-то военную тайну. После кладбища все поехали в столовую, где проходили поминки – за всё это платил я, мать не дала ни копейки денег. Это были деньги деда, которые он откладывал на похороны. В этот день мама ушла раньше из столовой и взломав дверь, хотела попасть в дом, это заметил Степан Васильевич – наш участковый, он жил напротив, в многоэтажном доме, в это время он как раз курил на балконе, он быстро надел форму и спустился.

Увидев полицейского, мама сначала испугалась, но потом сказала, что это её дом, а ключи она потеряла.

– Здесь проживал Фёдор Волков со своим правнуком, но я знаю, кто вы, и пока не придёт Клим и не позволит вам войти, вы не имеете право здесь хозяйничать. Всё это Фёдор переписал на Клима.

– Это дом моего деда, и я имею права на этот дом и всё, что там находится, – сказала мама.

– Нет, не имеете, и если вы не прекратите, я вызову наряд!

– Там бесценная коллекция колокольчиков, она принадлежит нашей семье! – сказала мама.

– Всё верно! Всю коллекцию Фёдор переписал на правнука, это я могу подтвердить, так как присутствовал при этом, – сказал Степан Васильевич.

Мама бросила лом и со злобой пошла в сторону вокзала. Я как раз подходил к дому и видел, как она, схватив сумку, достала телефон и стала звонить. Она шла в сторону центра, ни разу не оглянувшись в мою сторону.

До начала учёбы оставалось две недели. Однажды вечером я шёл из магазина и, как обычно остановился около одного дома у которого была не большая скамейка, я услышал, как сильно кричал какой-то мужчина, его успокаивала женщина. В это время хлопнула дверь, и девушка на коленках быстро спускалась по лестницам, таща за собой инвалидную коляску, но коляска за что-то зацепилась, и девочка, бросив её и упираясь на руки, поползла к сарайке, где дернула за веревку и дверь открылась. Она быстро заползла туда и закрыла за собой дверь. Через несколько секунд выскочил мужчина и выпнул инвалидное кресло с лестницы, ломая его, даже вылетели спицы из колёс.

Я редко ходил в магазин, но на следующий день у меня закончилась соль, и пришлось идти, по дороге обратно, я снова сел на скамейку немного передохнуть. Неожиданно меня кто-то тихонько толкнул в спину, я обернулся и сквозь обрешётку забора увидел вчерашнюю девочку, она сидела и пыталась отремонтировать свою коляску.

– Ты внук дедушки Фёдора? – спросила она.

– Да, меня зовут Клим. А тебя как зовут?

– Я – Валя, мне дедушка Фёдор всегда помогал с ремонтом коляски, а ты сможешь мне помочь? У меня выбиты спицы и погнулись колёса – они не крутятся.

– Я попробую, – сказал я и, зайдя в калитку, хотел укатить коляску к себе, но она не катилась. Тогда я взял её на руки и потащил к себе, девочка провожала меня взглядом через забор.

– Если хочешь, я прикачу тебе свою коляску – она новая, и ты сможешь ездить на ней, куда хочешь, – сказал я.

– Можно к тебе? – спросила Валя.

– Конечно можно.

– Ты сама справишься? – спросил я.

– Да, я часто таскала коляску на ремонт к дедушке.

Мы направились ко мне. Она передвигалась быстро, и даже обогнав меня, сама открыла калитку, и сразу поползла к мастерской.

Я затащил коляску в мастерскую, где Валя стразу достала инструменты из разных шкафчиков. Было видно, что она всё здесь знает.

– Подожди немного! – сказал я и ушел домой, откуда выкатил свою коляску и закатил в мастерскую.

– Это тебе! – сказал я.

Валя обошла коляску, гладя её по литым дискам, но сесть на неё она боялась. Я поднял ее за подмышки и посадил в кресло, поставил её ноги на подножки и хотел заняться её коляской, но она взяла меня за рукав и, опустив голову, спросила:

– Ты будешь со мной дружить?

– Буду, если ты не против!

Она подняла голову и улыбнулась.

– Я буду счастлива! – сказала она.

Теперь каждый день с самого утра она приходила ко мн5е, а уходила только после того, как засыпал её отец. Иногда за ней приходила мама. С коляской пришлось долго возиться и купить некоторые детали. В городе их не было, поэтому я заказывал их по почте или в интернете, но мой телефон был дешёвый, я заказывал с компьютера у Александра Сергеевича и Клавдии Алексеевны – у соседей, живущих в доме рядом. У них не было детей, поэтому они относились ко мне, как к родному. Я даже заказал новое сидение, потому что, сколько Валя его не зашивала, он лопался при малейшем усилии.

Я приделал к крыльцу пандус, чтобы Валя могла заезжать домой на коляске, так же я попросил бригаду строителей переделать все двери и убрать пороги, из-за этого так же переделал входную дверь. Это сильно отразилось на моём бюджете.

Вале было тринадцать, она училась в областном городе в специальной школе-интернат, возвращаясь со школы, она сразу ехала ко мне, а не домой, иногда просила встречать её. Телефона у неё не было, её отец пропивал всё. Я отдал ей телефон дедушки, и мы начали часто созваниваться, но оплачивать сотовую связь было дорого, моей пенсии не хватало оплатить газ, электричество, а еще нужно было тратить на еду и одежду.

От того, что я всегда был один, в школе надо мной смеялись и издевались, но я отремонтировал старую дедушкину гитару и стал играть, разрабатывая пальцы. Со временем я начал сочинять стихи и песни, и я решил ходить по электричкам и петь. Если мне давали деньги, я благодарил людей. Многие считали, что я побираюсь, но я никогда не брал денег просто так, только после выступления мне давали мелочь, которую я сваливал в рюкзак в специальный мешочек, бумажные я прятал в другой отсек в ручке рюкзака – если не знать, то его невозможно обнаружить, но и доставать обратно было очень трудно. Иногда приходилось расшивать лямки.

После школы я каждый день ездил на электричке до остановочной платформы, где пересаживался и ехал обратно, в субботу и воскресенье я уезжал в центр и ездил на электричках по другим направлениям.

На новогодние каникулы приехала Валя, я её не видел полгода, она прекрасно выглядела, идти домой она категорически отказалась.

– Я итак уже дома! – сказала она.

С самого начала, как мы познакомились, она убиралась в доме, готовила еду и однажды, перед тем, как уехать в интернат, она попросила меня, чтобы я разрешил её ночевать у себя. Я не придал этому особого значения, она была для меня, как младшая сестра, и я разрешил. В течение недели она перетаскала все свои вещи ко мне в комнату, а я переехал в дедушкину. Вещей оказалось у неё мало, в основном они были старые, заношенные, но хорошо отремонтированные вещи.

Читать дальше